Андрей Круз - Близится буря

Заодно перевели на шхуну Луку, устроив его в хозяйской каюте. Леонтий переходить отказался, несмотря на ранение, в строю остался. Платон сказал, что не страшно, пусть остается, так что и возражать я не стал. Согласовали с Михаилом маршрут их плавания к Новой Фактории, пообещали догнать и на том разошлись, как раз как в море корабли. Шхуна, подняв паруса, солидно и неторопливо пошла на северо-запад, а мы свернули к островам. Теперь нам точно туда.

Вход в гавань Николаевска — главного и единственного города этой группы из трех островов — показался примерно через час. Полосатый маяк, короткий каменный мол с каким-то каменным блокгаузом в конце, поднимающиеся из-за мола мачты — все как обычно. Разве что из блокгауза замигал сигнальный прожектор, когда мы подходили и нам пришлось опознаться, назваться, кто мы, откуда и зачем и сколько человек у нас на борту. Даже пленного отдельно упомянули.

Почему такие строгости? Наветренные острова считались фронтиром, дальше была только Тортуга, и пираты частенько заходили в эти воды. Я даже не уверен, что их бы вообще заселили, если бы эти острова не оказались настолько богаты самородной медью, лежащей совсем близко к поверхности. А заодно два острова из трех заросли каким-то мутировавшим молочаем, из которого добывали каучук, а в каучуке нужда не отпадает никогда, так что желающие заработать не переводились и людей на островах хватало.

Бухта была небольшой и тесноватой, как мне показалось, но какая уж есть. Тут или сам отстраивай длинные портовые молы, что не всем под силу, или занимай то, что построено природой. Впервые увидел наземную батарею — две пушки стояли за гранитным барбетом прямо на входе в порт. Такие же пушки, как у нас на носу, «приватирские». А заодно разглядел, что из блокгауза в воду уходит немалой толщины цепь — вход в порт еще и перекрыть можно. И служба неслась местными ополченцами, на батарее были люди.

Рельеф этой части острова был довольно плоским, город не поднимался от воды привычным амфитеатром, а просто тянулся дальше, с борта только первый ряд домов был виден, где расположились все больше разные конторы и лавки. На невысоком холме, от которого и отходил мыс, ограничивающий бухту, расположился каменный форт, над которым развевался флаг христианских территорий. В подзорную трубу я разглядел часового на высокой каменной вышке, скорее даже башне. И там же, у форта, приглядевшись, можно было заметить вторую двухпушечную батарею. А тот факт, что службу у пушек несли все же ополченцы, а не церковные солдаты, сразу доказывал, что эта территория на особом счету.

Суда в порту стояли больше крупные, в основном барки. Заметил и приватирскую яхту под названием «Коготь», стоявшую у дальнего причала. Вахтенный с палубы смотрел на нас с любопытством, а потом и рукой помахал. Нас поставили рядом с «Когтем», за тот же причал, только напротив.

Досмотр судна здесь тоже не был формальным, хоть сам груз интересовал досматривающих не сильно. Больше, похоже, они искали укрывшихся в трюме людей, желающих совершить какое-нибудь безобразие. Пленный их заинтересовал особо. Главный из патруля — высокий светловолосый мужик в соломенной шляпе — даже начал требовать, чтобы того отвели в тюрьму в форте, но ничего не добился — я ему напомнил об особых правах приватиров, так что он просто побухтел, но настаивать не стал.

Пусть у нас в трюме сидит, мне так спокойней. А Васька-негр при нем вполне годный тюремщик, Белый его теперь заметно побаивается, а сам Васька, огромный как бык, вставший на дыбы, смотрит на своего хозяина недобро, а когда говорит — так сквозь зубы цедит. Я вот даже подумываю Ваську в экипаж взять, что ли… Интересно, как сам экипаж к этому отнесется? Отношения между «христианами» и «неграми» здесь сложные, Васька не крестился и татух своих не сводил, так что с позиции обывателя он вроде как еще кандидат в человеки, не дорос он до полноправия покуда. Но при этом он мне показался сообразительным и рукастым, так что обучить его разной новой судовой работе можно. Несмотря на то что вырос в рабстве, работал он не на плантации, где от монотонной работы тупеют и деградируют даже дикари, а в хозяйстве, где работа обычная, требующая и достаточного ума, и достаточной сообразительности. Он даже читать умел, хоть и с грехом пополам. Само плавание перенес легко, морской болезнью не страдал, воды не боялся.

А главный плюс Васьки, помимо бычьей силы, — устрашающий вид. Морда у него была и правда злодейской, а если еще с поправкой на татуировки смотреть, то он мог одним своим присутствием напугать кого угодно — иногда очень полезное качество. Да и стрелять мог более или менее, из дробовика.

Ну да ладно, дальше видно будет. Пока пусть за Белым приглядывает.

Затем досмотр закончился, нам дали разрешение на стоянку. Дело было к трем, половина рабочего дня была еще впереди, так что Серега-кок отправился закупать продукты, Платон пошел за медикаментами и перевязочными, а я засел в каюте с томиком «Ежегодного товарного справочника», с его помощью составил и надиктовал Пламену шифровку, которую тот должен был отнести на местный телеграф и отправить. Так будет вернее и надежней, чем рассчитывать на «промежуточную станцию».

А сам я распорядился собрать опустевшую снарядную тару, нанял телегу да и поехал на ней в форт — за снарядами. Несколько ящиков мы за последний бой расстреляли, лучше бы пополнить запас.

Возницей небольшой телеги с запряженной в нее парой мулов впервые на моей памяти оказался не негр, а бодрый такой дед с колючей, решительно торчащей вперед бородой, одетый в клетчатую рубаху и брезентовый фартук. И еще и нарукавники натянул.

— Как жизнь тут у вас, уважаемый? — первым начал я светскую беседу, потому что прямо по глазам видел, что деду не терпится поболтать.

— Да как и везде, живем — хлеб жуем, — охотно ответил дед. — Каучуковый сезон заканчивается, народ деньги получил, теперь до следующего сезона гулянки начнутся, пока дожди не пройдут.

— Много с каучука-то зарабатывают?

— Не зарабатывали — сюда бы не ехали. Денег тут много, вот девок не хватает, одна на двух мужиков, говорят. Да и из тех две трети негритянки, какие в веселых домах.

Точно фронтир, все признаки налицо, и главный — женский дефицит. Это наши трофейные наложницы как бы не зря дальше поплыли — могли бы здесь себе выгодную работу найти. Ладно, если пожелают — обещаю их сюда отправить с попутным судном. А скорее всего, без нас разберутся.

— Так ты по веселым домам больше?

— В мои годы больше по кладбищам ходят, место присматривают, — без всякой печали в голосе объявил дед. — Вон видишь, барк к стоянке готовят? — Он показал узловатым пальцем в сторону ближайшего к набережной судна. — Это «Дюгонь» Филиппа Конюхова с братьями, ходит только с каучуком. Если на прикол ставят до следующего сезона — значит, этот сезон точно закончен.