Олег Дивов - Призрачный мир: сборник фантастики

Все это — жизнь. Все это мелочи, которых в том мире не хватает.

Чертовы вирт-дизайнеры, концепционисты и художники! Я бы лучше придумать смогла. Да вот беда, не даст никто. Когда любой иной виртуал запрещен, кроме церковного, — тут не развернешься.

Жизнь меняется быстро. Лет пять назад сказали бы мне, что неосакрал настолько войдет в силу… я б не поверила.

И этот рай — лишь плод мечты об абсолюте. Небогатая фантазия, схема… Странно, что эта яркая игрушка так очаровала меня.

Голос из микрофона:

— Александра Самойлова, ваше время закончилось. Подойдите, пожалуйста, в регистратуру.

Надев туфли, я вышла в переднюю комнату и заплатила по счету бледной, мрачноватого вида женщине в черном церковном одеянии, сидящей за столом. Сумма небольшая — неоцерковь существует на деньги государства, а не прихожан. Впрочем, для меня сейчас и мелочь играет роль — неизвестно, скоро ли отыщу работу. Конечно, мелочь там или не мелочь, а важнее родители…

А может, наняться в церковные вирт-программеры? Ха-ха. Правда, для этого нужно будет и дальше ходить на исповедь к ангелу — папа с мамой небось обрадуются, когда узнают. Серьезно, буду неплохо зарабатывать… Но отказаться от себя, от свободы и всего, чем дорожу… не слишком ли?

Однако надо ведь как-то жить! И где-то достать деньги, чтобы помочь родителям. Большая сумма, думается…

И свобода — не чересчур ли громко сказано? Я не признаю абсолюта, но хорошо ли это? И не отсюда ли пустота?

Так и не спросила у моих, что мне решить, хотя думала об этом, отправляясь в виртуал… Не спросила и ответа не получила. Уж не знаю, послушалась бы или нет. Но разве есть в этом смысл — верить, если себя заставляешь?

Я обнаружила, что уже стою на бегущей дорожке у выхода, и здание неоцеркви (скупо-официальный и при этом торжественно-пышный стиль) медленно отъезжает назад. Люди окружают меня, скучающие, суетливые, озабоченные. Тинэйджер, стоящий впереди, слушает музыку в наушниках: сейчас, когда нормальный виртуал запрещен, ребята лицейского возраста и постарше быстро вернулись к развлекухе начала века.

Мимо проходит парень в солдатской форме — мальчик лет девятнадцати, с короткой стрижкой и подбритым виском, демонстрирующим вживленный чип. У меня тоже есть чип, но я не выбриваю висок — это делают только верующие. Парень, ты думал о смерти? И впрямь стоит подумать, если тебя в горячую зону вот-вот отправят…

Небо застилают свинцовые тучи, и на этом пологе светится огненная надпись: НЕОСАКРАЛ — ТВОЙ ВЫБОР! СЧАСТЬЕ ДЛЯ ВСЕХ И КАЖДОГО, ИДЕАЛЬНАЯ РЕАЛЬНОСТЬ!

Я собиралась куда-то ехать? Но куда? Пустота, сумбур в мыслях. Наверное, нужно сначала сойти с дорожки, подумать хорошенько, тогда я что-нибудь решу.

Ни денег, ни работы, ни цели в жизни. Я стою посреди тротуара и ошалело гляжу на людей, которые едут зачем-то на бегущей дорожке. Прилетела и опустилась на асфальт взлохмаченная ворона, глупо каркнула, повернув голову. Да, вот они — мелочи, и что мне с ними делать?

Парк. Я подумала: «Парк». Пытаюсь собрать воедино разбежавшиеся мысли. Ага, именно: скорей нужно в парк! Зачем — не знаю. Потом разберемся.

Подошла к модулю, как раз севшему на остановке, хотела оплатить проезд… нет уж, лучше отправлюсь на своих двух. Экономить надо.

Главное — добраться. Прийти в парк.

Ну и зачем я сюда пришла?

Увядшие листья тихо кружатся и падают — осенняя грусть и сумятица сродни хаосу, который поселился в моей дурацкой башке. Я иду, не разбирая дороги, и вскоре замечаю, что забралась уже в самую парковую глушь, где нет ни кафе и воздушных столиков, ни качелей-каруселей, а лишь могучие стволы каштанов и кустарник. Хотя вон за кустами скамейка, на ней две дамочки в мехах. Полушепотом разговаривают.

— …А он мне сказал: приноси пятьдесят тысяч, тогда посмотрим.

— Ну а ты?

— Ну а что я? Принесу. Благоверный мой, правда, был скотина порядочная, но все же наследство мне оставил. Пусть ему на том свете лучше будет, а я без него спокойнее вздохну.

«Так. Так! Вот оно, оказывается!» Я слушаю дальше, но ни о чем существенном дамы больше не говорят. Только о муже — о том, как тот выпивал и баб менял, словно запчасти от флаера.

Если бродить по парку без цели, то на много чего интересного набредешь…

Ну хорошо, теперь куда же? А ноги сами несут через кустарник — ветки затрещали, дамы оглянулись и примолкли. Дальше, дальше. Уже по дороге, мимо скамеек, здесь ларьки показались, снова стало людно, началась центральная аллея. Возбуждение нарастает: что такого я сейчас увижу?

Кудрявая Элька сидит перед фонтаном, пристально глядит на меня, пока я подхожу. Откидывает с лица длинную смоляную прядь, выбившуюся из прически.

— Привет, Эля.

— Привет. — Она поднимается. За несколько лет моя подруга заметно изменилась: жесткий взгляд, уверенные движения. Стала будто бы выше, чем была. Хотя куда уж расти через несколько лет после института… Повзрослела, значит.

— Все прошло как надо? — понизив голос, спрашивает Элька.

— Все, — машинально отвечаю я, не успев даже удивиться.

Элька, склонив голову, несколько секунд изучающе смотрит на меня и внезапно задает странный вопрос:

— Ты когда в последний раз меня видела?

— Давно… в позапрошлом году. Когда мы отмечали три года выпуска.

— Прекрасно! (Чему тут радоваться?) И не помнишь, как мы с тобой потом встречались, на какие темы разговаривали?

— Нет… Ты растолкуй, в чем суть?

— Пойдем.

Она уводит меня снова вглубь парка, и я подчиняюсь, пускай и не понимаю ровным счетом ничего. Вдруг начинает казаться: я вот-вот уясню, что к чему, отыщу ниточку, за которую нужно потянуть, чтобы распутать происходящее… но сразу же это ощущение пропадает.

Под кронами каштанов, у заброшенного туалета, где тихо и полутемно, Элька сгребает в сторону листья и, подобрав сучок, чертит на размокшей от дождя земле крест. Две пересекшиеся линии. Потом — бросив на меня взгляд — ногой, тяжелой подошвой ботинка стирает рисунок, вминаются в землю бороздки…

И тут словно что-то вспыхивает у меня в голове. Условный знак!

И приходят воспоминания. Все складывается, как мозаика. Эльвира. Ее друзья-нелегалы. То, о чем нельзя знать служителям официальной церкви, и их системному Высшему Разуму, и его программам-ангелам. Наши разговоры. Нелегальный офис с рабочей вирт-станцией новейшего образца.

Поэтому предательством было бы идти в церковный виртуал с моими обычными воспоминаниями. Поэтому внедрили мне программу, заблокировавшую участок сознания. И оттого же, а еще ради дружбы и из сочувствия, эту штуковину мне продали с огромной скидкой, почти задаром. А теперь — знак, уничтожающий программу.

Голова проясняется, и уходит хаос, становится легко.