Макс Ридли Кроу - Сердце Рима

Она кивнула.

– Назовите имя. Кому мне быть благодарной за спасение.

– О, поверьте, не мне, – ухмыльнулся мужчина. – За вас просил Сафар Аль-Матар, а у меня перед ним должок. Теперь в расчете.

Лорин посмотрела вслед удаляющемуся всаднику. Он скрылся в снежном вихре. Подумав, девушка пришпорила коня, развернув его в другом направлении от порта. Она не сядет в лодку одна.

Ее путь лежал на юго-восток Лондона, в пригород. Анерли относительно тихое местечко, и до глухой провинции ему было далеко. Лорин жила здесь всякий раз, когда беременность больше нельзя было скрыть, и уезжала, как только Маргарет и няньки с кормилицами брали дитя под свою опеку.

Чувствовала ли она свою вину перед детьми? Нет, как не чувствует ее волчица, отправляясь на охоту. Что поделать, если охота затянулась? Но у двери трепет все же одолел ее, и какое-то время Лорин просто грела ладонью металлическую ручку.

Служанка пришла не сразу, за ней поспевал садовник – бывший солдат, дезертир, который выполнял задачу охранника. Когда они увидели, кто пожаловал, то сразу кинулись обратно к дому. Странно, но они не походили на заспанных, хотя на дворе была глухая ночь.

Лорин замерла на пороге. На утоптанном снегу отчетливо виднелись бордовые пятна. Кровь!

Она поторопилась в дом и вслед за служанкой вбежала в столовую. Тут, на одеялах у камина лежал ее учитель и опекун. У Харди были закрыты глаза, в животе и груди зияли кровавые раны, он бледнел на глазах. Посеревшая лицом Маргарет жестко отдавала распоряжение перепуганным служанкам. Эта строгая женщина состарилась сразу после юности, привыкла заботиться о чужой семье и по-матерински любила даже собственного брата. Доктор, стоя на коленях, обрабатывал раны, не снимая одежды с пациента.

– Что случилось? – громко спросила Лорин.

Врач вздрогнул, Маргарет подняла на нее лихорадочно-тусклый взгляд, и продолжила перечислять, какие тряпки нужно нести и где их взять.

Даже закончив с распоряжениями, она не уделила вошедшей внимания.

– Я спрашиваю… – начала, было, Лорин, но Маргарет ледяным тоном перебила ее:

– Выйдите!

Ей давно никто не смел указывать, будто прислуге, и все же Лорин повиновалась. В конце концов, это дом Маргарет. Не тратя время даром, она взбежала по лестнице. При ее появлении дремлющая на стуле в углу темнокожая нянька охнула и встрепенулась.

– Собери детей, – приказала Лорин.

– Госпожа Питерс, – осипшим голосом прошептала та, – ночь на дворе! Куда?

– Собери, тебе велят! И не спорь. Одень тепло, сложи самое необходимое, чтобы на себе смогли нести.

– Дети? – изумилась нянька, поднимаясь.

– Эмили! – донесся голос хозяйки.

– Живо! – прорычала Лорин, подталкивая няньку к двери детской спальни, а сама вернулась к лестнице, по которой уже поднималась Маргарет. Ее одежда была измазана кровью, веко нервно дрожало.

– Что вы делаете? – спросила она, ставя ногу на ступеньку. Но подняться выше ей мешала ночная гостья. – Где Эмили?

– Одевает детей. Мы уезжаем, немедленно.

– Вы? Куда? – не поняла Маргарет. – Мы отправляемся с Харди завтра…

– Он не выдержит плаванья.

Честнее было бы признать, что едва ли Харди доживет до утра, но Лорин пощадила чувства сестры, переживающей за брата.

– Алистер сильный, – словно убеждая саму себя, произнесла та. Она смотрела снизу вверх так, словно видела перед собой виновницу своего несчастья. – Что вы здесь делаете?

– А, почему я не в темнице? Планы изменились. Что-то передумала в петлю лезть.

– Но Харди сказал…

Из спальни донеслись сонные возмущенные голоса детей. Маргарет снова попыталась подняться, но Лорин не посторонилась, и той пришлось вернуться на прежнюю ступеньку.

– Вы собираетесь везти их в ночь? В метель?!

В этот момент послышался цокот каблуков, и служанка выскочила из столовой:

– Господин Харди очнулся и зовет вас!

Ахнувшая Маргарет подобрала юбки, торопясь вниз, но напуганная веснушчатая девочка виновато пояснила:

– Не вас. Леди Питерс.

Лорин стремительно прошла мимо застывшей женщины.

Харди все так же лежал с закрытыми глазами, и поднял веки только когда присевшая рядом ученица взяла его за руку.

– Выследили? – тихо спросила она.

Все, что прозвучало в этом вопросе, он услышал: и сочувствие, и страх, и гнев.

– Нет, я не привел их за собой, – Харди облизал губы. – Они решили, что убили меня… сбросили в канаву. Как ты?..

– Помогли, – Лорин вглядывалась в его лицо, в беспомощно бегающие глаза. На виске раненого вздулись вены, лоб блестел от пота. – Я покидаю Лондон.

Он чуть кивнул.

– Я… Мне нужно отдать тебе кое-что, – он сглотнул. Зубы стучали при ознобе, и говорить было все тяжелее. Мысли путались, а слова звучали невнятно. – Возьми куклу, я подарил ее Элис. Кукла Элис…

Так звали младшую из дочерей Лорин. Неуместная сентиментальность Харди означала, что ему становилось все хуже. Элис всегда была его любимицей.

– Ты хотела получить ответы, – прошептал он, слабо сжимая ее пальцы. – Бодрумский тайник. Ты помнишь, что там?

– Много секретов, – Лорин горько улыбнулась, преодолевая дурноту, пытаясь справиться с комом в горле и предательскими слезами в глазах.

– Но один был важнее прочих.

Даже сейчас Харди не мог говорить открыто. Не тогда, когда в комнате собралась целая толпа людей, которых непременно допросят.

Лорин помнила. В архиве, что скрывался в затопленном гроте, был один важный журнал. Записи капитана «Летучего Голландца», корабля-призрака, существование которого во всем мире считается вымыслом.

– Выпейте, – доктор подсунул под нос Харди глубокую миску, но тот только поморщился и снова посмотрел на Лорин.

Слишком много чужих ушей и глаз. Он бы не смог сказать то, что хотел, а она – того, что стоило. Только крепко сжала его руку и поднялась.

В дверях застыла Маргарет, не давая девушке пройти. Седые волосы растрепались, морщины стали еще глубже. В ее взгляде была злость, страх, безграничное горе и самое женское из чувств – ревность.

– Мы уезжаем, – произнесла Лорин тихо.

– Он все для вас сделал, – так же шепотом, похожим на шипение затухающего огня, сказала та. – А вы бросаете его в тяжелый час.

– Я должна увезти детей.

– Теперь вы вспомнили о детях, – безумная улыбка Маргарет была пропитана злостью. – Я для них больше мать, чем вы! Вы оставили их, как теперь оставляете Алистера! Это вы накликали на него беду, ради вас он рисковал всем…

Лорин смотрела на нее с жалостью. Можно сказать убитой трагедией женщине, что ее брат сам начал эту войну. Что это он, нехотя, по неосторожности втянул в игры высокого ранга свою глупую ученицу. И что по его замыслу та самая ученица должна была сыграть роль ритуальной жертвы, возложенной на алтарь власти.