Игорь Вереснев - Младшие братья

Зато у себя в каморке он дал волю чувствам. О, он высказал всё, что думал, — сундуку и стенам, сколоченным из толстых, сучковатых досок. Да как так можно: убивать и есть разумных существ?! Здесь выродки живут, а не люди! Положим Ссса ему никто. А если бы этот мир не вранам принадлежал, а, скажем, коротышкам? Гуню тоже могли бы на котлеты пустить? И Шура? Запросто, они ведь не люди! Нелюди. А с нелюдями можно делать всё, что угодно.

Злости хватило не на долго. А потом Максим сообразил вдруг — да, так и получается: можно и убивать, и есть. На Земле люди охотились на всё, что могло стать дичью, просто других разумных существ там никогда не было. А если бы были, остановило бы это охотников? Вряд ли. Например, возможно, что у дельфинов есть зачатки разума. Тем не менее, в той же «цивилизованной» Японии на них до сих пор продолжают охотиться. Э, да что там дельфины! Бывало, люди и друг на друга охотились.

И когда Максим дошёл до этого — такого тривиального! — открытия в своих умопостроениях, злость ушла окончательно, уступила место досаде. Кажется, он совершил большую глупость, сбежав из трапезной. И как её поправить, и можно ли поправить — непонятно. Остаётся упасть на топчан, отвернуться к стене, и снова злиться — уже на себя.

Прошло часа три, прежде чем о нём вспомнили.

— Макс, ты тут? — Огница заглянула в щёлку, и убедившись, что он на месте, юркнула внутрь. Затворила за собой дверь. — Зачем ты ушёл с пира?

Он только плечами пожал. Когда уходил, у него бы нашлось немало слов для объяснения своего поступка. Но теперь понятно, что объяснения эти никуда не годятся.

Не дождавшись ответа, девушка сообщила:

— Отец и правитель Урия заключили союз. Брехи уступают нам… я хотела сказать, добрийцам, долину, которую ты видел, когда поднимался на холмы.

— Уступают?! — Максим вскочил. — Как они могут «уступать» то, что им не принадлежит? В Радужной Долине живут враны, я же рассказывал!

— Правитель Урия обещает помочь выкурить летунов из их гнездовий. Отец считает, что это будет нетрудно — у нас ведь два глушила есть.

— Что?! Твой отец собирается воевать с вранами? Но это же…

Максим растерялся. Когда он давал обещание Ссса, то был уверен, что помирить людей и вранов не сложно. Но его планы рассыпались в труху.

— Я поговорю с князем!

Он метнулся к двери. Огница еле успела перехватить его:

— Постой! Макс, что ты собираешься сказать отцу?

— Что разумные не должны убивать разумных. Что можно договориться…

— Ты это уже говорил.

— Тогда… тогда я скажу, что шиш они получат наше оружие! И пусть попробуют взять приступом скальный город. Скорее уж враны сожгут этот сарай!

— Макс, с правителями так нельзя разговаривать. На тебя уже косо смотрят. После таких слов тебя запрут в какое-нибудь подземелье. А то и казнят! Знаешь, как они расправляются с преступниками? Они их зарывают в землю живьём, представляешь? — Ноздри девушки мелко подрагивали. Шутить она не собиралась. — А меня… Отец и правитель Урия решили скрепить свой союз женитьбой. Орсия возьмёт меня в жёны.

Такого поворота Максим не ожидал. Так и застыл на месте, беспомощно приоткрыв рот. К горлу подкатило что-то нехорошее, колкое. Он насилу вытолкнул из себя:

— И что ты?

— Я лучше умру, чем стану жить с ним!

Она упрямо сжала губы, а в глазах вспыхнули огоньки. «Неужели ты мог подумать, что я соглашусь?» — говорило её лицо. На душе у Максима чуть отлегло. Но совсем чуть.

Девушка молчала, ждала его решения. Конечно, он же умный, он всё знает! Даже звёзды видел, блин… Вот и чеши репу, ищи выход из положения.

Максим в самом деле почесал затылок. Повернулся, прошёлся по комнате. А что там ходить — пять шагов от двери до окна-амбразуры, три — от кровати до сундука. В шалаше коротышек или в клетке у лупоглазов попросторней было. И куда веселей! Там ему не грозили закопать живьём, там ведь не люди обитают.

Он резко развернулся, посмотрел на девушку.

— Ты права, не о чем здесь разговаривать. Нужно идти к вранам, предупредить, что на них собираются напасть.

Глаза княжны округлились.

— Макс, ты собираешься воевать с моими родичами? С людьми?!

Воевать с людьми? На Земле люди тысячи лет воюют друг с другом и ничего ненормального в этом не находят. Но там у них нет других врагов. А здесь? Неужели враны враги? Коротышки? Лупоглазы? Гвыхи, наконец? Может быть, врагами нужно считать роботов-криссов, запрограммированных действовать по какому-то Плану? Или их создателей, которых вообще никто не видел? Кого люди должны выбрать себе во враги? Кого он, Максим Волгин, должен назначить себе врагом?!

Он не знал, что ответить на эти вопросы. Он не хотел на них отвечать! Потому лишь покачал головой:

— Нет. Мы просто уйдём. Пускай сами разбираются между собой. Если Ссса согласится помочь искать двери — хорошо, нет — без него обойдёмся…

Он осёкся. Почему, собственно, он говорит во множественном числе? Если Огница не хочет выходить замуж за князёнка, то это вовсе не означает, что она вновь бросит отца, бросит своих соплеменников.

Девушка наморщила лоб.

— А как мы выберемся из города? У них ворота всегда на запоре, и стража караулит.

Она сказала «мы»! Сначала Максим услышал только это, и не сдержал радостную улыбку. А потом — все остальные слова. Пришлось тоже морщить лоб.

— Ну… скажем, что нам надо выйти.

— Куда? Просто так никого не выпускают.

— А если не просто так? Орсия регулярно в лес шастает.

— Орсия — охотник.

— Так и мы на охоту пойдём… — Максим прикусил губу, нерешительно взглянул на девушку: — Попроси, чтобы он нас взял с собой. Он тебе не откажет. Ты же, как бы, его невеста?

В её глазах снова сверкнул огонь, и ноздри хищно задрожали. Но, помедлив, она кивнула:

— Ладно.

Орсию удалось уговорить на третий день. Он сам окликнул Максима, когда тот возвращался к себе в башню:

— Эй, если желаешь поохотиться, собираемся у малых ворот после шестого колокола. Не проспи, ждать не будем!

Время в Брёхе отмеряли по ударам колокола, подобно тому, как это делали в Добрии. Но если там колокольный звон отмерял часы, то здесь — какие-то условные промежутки. Звонарь колотил в бронзовый котёл, подвешенный к балке под самой крышей города, когда ему заблагорассудится. Иногда сбивался, и за «третьим часом» сразу шёл «пятый». Впрочем, за подобное разгильдяйство звонарей нещадно пороли, так что «провалы во времени» случались не часто.

Из коморки Максима удары колокола были почти не слышны, потому он заблаговременно перебрался поближе к малым воротам. Караульные на него внимания не обращали, сидит парень, и пусть сидит. От местных он отличался русыми волосами да светлой кожей, но издалека, в сумраке города, это в глаза не бросалось. Мохнатая повязка на бёдрах — как у всех, сумка на плече — как у всех. Сумку эту он раздобыл уже здесь, в Брехе, взамен той, что потерял, когда ловил на живца «летающую тарелку». Сумка была сшита из кожаных лоскутков, как и набедренная повязка. Сумка Максиму не нравилась, но другую где взять? Зато вместительная, и лямки крепкие. А что в этой сумке припрятаны станнер, комбинезон и карта — откуда стражникам знать?