Наталья Дмитриева - Колос времени [СИ]

За пределами замка Жульен дал коню шенкелей и понесся напрямик через холмы. Ему хотелось развеяться и придти в себя, но от бешеной скачки только перехватывало дыхание, и кровь сильнее стучала в ушах. Внезапно лошадь споткнулась. Сделав несколько неуверенных шагов, она сумела выровнять ход и не упасть, но тут уже всадник натянул поводья так резко, что едва не порвал ей рот. Лошадь нервно задергала ушами, переступая с ноги на ногу. Ее бока ходили ходуном, а выступившая на них пена оставила на бархатных штанах француза темные пятна. Упершись руками в луку седла, Жульен с трудом перевел дыхание, после чего выругался.

Оглянувшись, он заметил, что со стороны замка к нему направляется еще один всадник. Первым побуждением француза было снова пустить лошадь в галоп, чтобы избежать встречи, но, приглядевшись, он узнал Германа Зауге.

Тот, не торопясь, подъехал и молча остановился поодаль. Его лицо по-прежнему закрывала повязка, однако видимая половина была бледна и неподвижна. Единственный глаз потускнел и слезился. Зауге аккуратно промокнул его платком.

– Зачем ты за мной следишь? – Жульен капризно скривил губы. – Мне, что, не дадут побыть одному?

– Не хочу, чтобы тебя загрызли волки, – тихо ответил немец.

– Хуже тех волков, что живут в замке, я не встречал!

– Ты говорил с баронессой?

– Говорил ли я с ней? Говорил ли я с этой упрямой, вздорной бабой? С этой ливонской ведьмой, потаскухой, исчадием ада? О да! Если это можно так назвать… – молодой человек презрительно рассмеялся. – Она даже не соизволила меня выслушать! Она отказалась мне отвечать, как будто я не ее муж, а неотесанный виллан! Это не слыханно! Она за это ответит…

– Мне жаль, что все так получилось, – шепнул Зауге. – Но ведь неправда, что ты после всех этих унижений собираешься покинуть Зегельс? Я в это, конечно, не верю, но ходят упорные слухи… Ты же знаешь замковую дворню – ее хлебом не корми, дай почесать языки…

Жульен побледнел.

– Об этом уже говорят? – переспросил он, беспомощно оглядываясь на замок.

– Да, я своими ушами слышал. Разумеется, я счел необходимым все опровергнуть – ты ведь не собираешься никуда уезжать… Впрочем, даже если бы собирался… это было бы вполне оправданно. Твоя жена, как говорят, мечтает блистать в свете. Если бы ты уехал ко двору короля или императора, а ее оставил здесь, клянусь святым Николаем, это была бы прекрасная месть. Но ведь ты слишком благороден, чтобы мстить женщине, хоть бы она и заслужила это сотню раз…

Француз задумался. Воспользовавшись этим, Зауге подъехал ближе и добавил, вкрадчиво понизив голос:

– К тому же покинуть поле битвы, когда победа практически у тебя в руках… Ты ведь уже почти заставил уважать себя. То, как ты говорил с баронессой сегодня, показало ей, что с тобой шутки плохи. Ты вел себя как настоящий мужчина и хозяин. Я горжусь тобой, Жульен… Лучшего момента, чтобы утвердить свое превосходство, у тебя не будет. Я могу и ошибаться… но если ты первым оставишь жену, я уверен, вскоре она почувствует величайшее сожаление. Только жаль будет оставлять ей и замок, и состояние, которое по праву принадлежит теперь тебе… Но вряд ли в замке найдутся ценности, которые можно было бы взять с собой…

Жульен вскинул голову.

– Ценности? Герман, ты и вправду не знаешь, о чем говоришь! Но ты прав. Я уеду отсюда и как можно скорей. Элиза еще пожалеет о том, что так со мной обошлась… Она за все ответит! Она сгниет в этом медвежьем углу, а я буду рассыпать золото направо и налево и любезничать с красивейшими дамами французского двора! – Он дернул поводья и повернул обратно к замку.

Зауге пристроился за ним. Старый немец выглядел невозмутимым, но про себя улыбался. Он был очень собой доволен.

Санкт-Петербург, наши дни

– Шссс! – разочаровано прошипел темполог, делая шаг вперед. Вера вцепилась ему в плечи.

– Стой! Ты куда?

Кирилл раздраженно высвободился.

– Никуда, что ты кричишь…

Девушку била крупная дрожь. Голова опять начала кружиться, и чувствовала она себя на редкость отвратительно. Висящие в воздухе сверкающие и переливающиеся осколки вызывали у нее тошноту. Напарник с беспокойством заглянул ей в лицо.

– Ты снова собираешься падать в обморок?

– Н-нет, – ей едва удалось разжать стиснутые зубы. – М-мне страшно… Давай уйдем отсюда.

– Не выйдет. Я должен во всем разобраться.

– В чем? – Девушка с трудом удержалась, чтобы не завизжать во весь голос. – В чем разобраться? Что тут происходит? Я ничего не понимаю! Куда делось здание? Что это за осколки? Где Юлька? Ты, ты можешь мне объяснить?!

Она все повышала и повышала голос и под конец едва не захлебнулась собственным криком. Темполог, не мигая, смотрел на нее – лицо у него было совершенно невозмутимым, и только на дне сузившихся зрачков мелькали едва заметные искры. Выдержав паузу, он спокойно ответил:

– Нет. Пока что я и сам ничего не понимаю. С таким явлением я еще не сталкивался. Поэтому я и сказал, что нужно разобраться.

– А разве это не то, о чем ты все время твердил? Этот, как его… темпоральный резонанс?

– Возможно. Но даже если и так, все равно необходимо провести наблюдения, собрать как можно больше данных… Еще мои субъективные ощущения. Влияние темпорального резонанса на человеческую психику до сих пор не изучено. Почему, к примеру, я воспринимаю аритмические хроновсплески посредством обоняния, а ты – через зрение и слух? По какой схеме проходит процесс апперцепции?

Вера на секунду перестала дрожать.

– Ты меня спрашиваешь? – насмешливо поинтересовалась она.

Темполог непонимающе моргнул.

– Что?… А, нет, конечно, нет. – Он резким движением взлохматил и без того торчащие в разные стороны волосы. – Я перечисляю вопросы, на которые хочу найти ответ.

– А когда ты его найдешь, мы сможем отсюда уйти?

– Посмотрим, – уклончиво отозвался мужчина, доставая свой компьютер. – Вера, ты посиди пока в сторонке…

Девушка зябко передернула плечами. Мысль поскорей сбежать из этого жуткого места, оставив Кирилла наедине с его научными изысканиями, была столь навязчивой, что она, сама того не замечая, направилась к калитке. Однако, когда до той оставалось всего несколько шагов, Верино перегруженное зрение вдруг выкинуло новый фортель – белый дощатый забор медленно растворился в воздухе, а вместо него возникла трехметровая ограда из серых бетонных блоков, облепленных клочьями старых афиш. Ограда, как и прежний забор, пересекала двор из конца в конец, ее края плотно соприкасались со стенами домов, но в ней не было даже отдаленного намека на проход. Вера растерянно прошлась вдоль ограды, тщетно пытаясь нащупать хоть что-то, похожее на калитку или щель, в которую можно было бы пролезть. Горячий шершавый бетон неприятно колол ладони, покрывавшая его пыль и потеки застывшего клея со всей очевидностью оставляли на коже грязные следы.