Владимир Корн - Страж Либерилля

— Конфетка, — наконец выдавил я. И не удержался от шпильки: — Не забывай поворачиваться левым боком к тем, кому желаешь понравиться.

Еще бы: там и подол короткий, и плечо полностью обнажено. Впрочем, как и часть спины. А от лифа у этого платья вообще одно только название.

— Не беспокойся, не забуду, — не осталась в долгу она. — Ты только веди себя прилично: не вздумай приревновать и устроить скандал.

— Еще чего!

Я действительно не думал ревновать: если что-то случится, ревнуй не ревнуй, абсолютно ничего не изменится.

— А вот это ты зря!

И как прикажете это понимать?

Присланный за нами автомобиль был большим, даже огромным, и все мы — Сесилия, я и ее музыканты Руди, Томми, Джо, Пол и Бикс — легко там уместились. Отличные, кстати, парни, с которыми я легко нашел общий язык. Конечно, разгильдяи они еще те, но профессионалы высшей пробы, тут им не откажешь. Было заметно, что все они немного влюблены в Сесилию. А может, и много. По крайней мере, пианист Бикс. Он поглядывал на нее так, что и без слов все было понятно. Возможно, что и проблемы, связанные с ним, возникли у нее именно из-за этого.

Мы расположились с ней на заднем сиденье, и Сесилия зябко куталась в накидку, которая должна была скрывать ее наряд от посторонних глаз до самого выхода на сцену. Еще одно платье, бальное, она везла с собой: помимо всего прочего, на приеме будут еще и танцы, и не станет же она вальсировать в своем сценическом наряде?

— Волнуешься? — видя ее состояние, поинтересовался я.

— Очень, — не стала отрицать Сесилия.

— Ну и зря.

— Ты чего, Крис?! Как мне не волноваться? Там соберутся люди, которые управляют нашей страной! А если разобраться, и не только нашей. Столько гостей отовсюду!

— И что?

— Как это «что»? Ты сам подумай: президент, министры, прочие. Да там одни миллионеры. И вдруг я! Я же тебе рассказывала, в какой заднице прошло мое детство. В такой дыре, что даже трудно себе представить, как там вообще могут жить люди! И вдруг — президентский дворец. А еще это…

То, что она подразумевала под словом «это», заключалось в следующем. Прежде, ни тогда, когда дворец был резиденцией императора Ангвальда, ни тогда, когда он стал президентским, в нем не выступали артисты, подобные ей. Оперные дивы, всякие всемирно признанные басы и теноры, знаменитые скрипачи и балерины, но не эстрадные певички. Если смотреть в корень, Сесилия создавала прецедент. И неизвестно, как отреагируют на ее выступление. Будь праздник посвящен самому президенту, вряд ли бы ее туда пригласили. Но все-таки виновник торжества не он. Это, впрочем, совсем не означало, что ее не ждет холодный прием. Возможно, открыто свое неудовольствие выражать никто не станет, но существует множество других способов.

— Времена меняются, и когда-нибудь такие вещи станут самым обычным делом, — уверенным голосом заявил я то, во что сам верил слабо.

— Когда-нибудь — возможно, но не сейчас. Ты, главное, держись где-нибудь на виду, когда я начну.

— Нет ничего проще. Если хочешь, я выйду вместе с тобой и даже тебе подпою.

— А вот этого не надо, — наконец-то улыбнулась Сесилия. Пусть даже едва заметно.

— Ну как знаешь, — пожал я плечами, заставив ее улыбнуться снова.

Вообще-то она права: не с моими вокальными данными лезть на сцену. Слух мой можно назвать абсолютным, но с голосом крупно не повезло. Хотя чего удивительного — у большинства композиторов дела обстоят так же. Ну а чем мне оставалось себя утешать?

— И все-таки тебе не стоит так волноваться, — продолжал я гнуть свое. — Пойми: там такие же люди, как и все, разве что денег у них побольше и власти. А в остальном они самые обычные. Мужчины будут раздевать тебя глазами, мечтая о том, чтобы затащить в постель.

«Особенно те, кто еще не имел счастья тебя туда затаскивать. Сама же рассказывала, что многих из них знаешь, хоть и не пускаясь в подробности, которые и без того несложно понять», — цинично подумал я, а вслух продолжил:

— Ну а женщины станут тебе завидовать. У тебя есть все, о чем мечтает каждая: молодость, красота, слава, талант. А главное — возможность менять мужчин так часто, как тебе самой этого хочется. Словом, к такому ты давно уже должна была привыкнуть.

— Нет, эти люди не такие, как все, — упрямо повторила она, и я понял, что переубедить ее не удастся. — И вообще, я не собираюсь тебя менять, если уж на то пошло.

— Приятно слышать. Хватит-хватит, — замахал я руками, видя, что она начинает злиться. — Можешь даже меня треснуть. Лучше уж так, чем нервничать без повода. Кстати, почти приехали.

— Здоровенный сарай! — восторженно произнес Руди, который, создавалось такое впечатление, не выпускал свой саксофон из рук даже ночью, когда спит. — Интересно, а как там с акустикой?

— Акустика там самая замечательная, — заверил его я.

— А тебе что, приходилось здесь бывать? — Это уже был хозяин большой виолины, или контрабаса, Джо. Балагур и весельчак, душа всей компании. Правда, сейчас он как будто язык проглотил, промолчав всю дорогу. Тоже, наверное, волнуется.

Я кивнул утвердительно. Приходилось. Давно это было, лет двенадцать назад. Вместе с отцом. Помню, как меня поразило эхо от наших шагов, раздававшееся где-то в самом верху, под высоченными сводчатыми потолками. Эхо дробилось так интересно, что создавалось впечатление, будто кто-то идет за нами, я даже несколько раз оглядывался.

Но дело не в давнем моем посещении дворца и даже не в эхе — газеты читать нужно. Если уж прославленные на всю планету теноры и контральто оставляют об акустике концертного зала самые восторженные отзывы, то простым грешным она и подавно подойдет.

— Главное, чтобы накормить не забыли, — встрял гитарист Томми, и без того выглядевший как колобок, о чем барабанщик Пол не преминул ему напомнить:

— Прекращал бы уже утробу свою набивать при каждом удобном случае. И так уже на перекормленного борова похож.

— На себя посмотри! — огрызнулся тот.

— Я, по крайней мере, ростом вышел!

Пол был прав: он почти на три головы выше Томми, хотя и сам не выглядит тощим. Пожалуй, в талии он даже перещеголял своего товарища.

— Все, мальчики, хватит, — успокоила сразу всех Сесилия. — Приехали, пора выходить. Вы только внутри препираться не начинайте. — И она со значением посмотрела на меня: мол, на тебя вся надежда, проследи, чтобы они прилично себя вели.

— Да ладно тебе, Лия, — заулыбался Джо. Именно так парни ее между собой всегда и называли. — Все вместе мы с ним справимся. — И он тут же якобы испугался. — Крис, это я понарошку сказал, а ты сделай вид, будто ничего не слышал.

Он вызвал всеобщий смех, настолько забавно выглядел. Я покатился со смеха вместе со всеми.

И все же понять беспокойство Сесилии можно: слишком многое в дальнейшем зависело от этого ее выступления. Когда она озвучила сумму гонорара, это конечно же меня впечатлило. Хотя еще некоторое время назад мое впечатление было бы куда сильнее. Но дело не в деньгах. Удачное выступление в резиденции президента даст ей многое, станет ее визитной карточкой, откроет столько дверей! И наоборот: если что-то пойдет не так, все может рухнуть в одночасье. Одни только газетчики ее затравят, работа у них такая: по приказу хозяина лаять, на кого тот укажет, или лизать кому-то сапоги.