Анатолий Заклинский - Две жизни пилота Климова

- Ну, примерно так.

- А вы когда-нибудь говорите о чём-то, кроме боёв? - уместно замечает Ульяна.

- Простите, - говорю я, - давайте поговорим о чём-нибудь другом. Например, расскажите нам о себе. А то мы здесь вроде друг друга все знаем, а вы человек новый.

- Ну, я работаю в медблоке старшим специалистом.

- Руководите возвращением бойцов в строй?

- Да, - со скромной улыбкой замечает она.

- А много потерь на Меларе сейчас? Раненые уже, наверное, поступают.

- Мне, к сожалению, не с чем сравнить, но мы не загружены под завязку. А вы, меж тем, опять начали говорить о боях.

- Каждый о том, чего больше всего хочет, - замечает с улыбкой Лена, - Климов, у меня для тебя плохие новости.

- По-твоему, мужчина должен больше всего хотеть чего-то другого? И даже если это так, то ты считаешь, что мы здесь сейчас должны обсуждать это что-то другое?

- Ну, ты же наш брат по крылу, - шутит Оля.

- Тогда уж по пилону, мы не в атмосфере. Но я всё равно стесняюсь, так что, извини.

- Климов неисправим, - разряжает Алексей, - он даже мне ничего не рассказывает.

- А Серёга? Что это он сегодня глушит? - спрашивает Лена, - кивая на Сергея, который дошёл до второго бокала Вина.

- Ох, ты права, - Лёшка встаёт, - нужно его спасать. Сёстры по крылу, не поддержите меня в атаке?

- Ну, если уж тебя не поддержать, то кого ещё?

- Спасибо, но я тоже неподалёку.

- Климов, ты забыл, что ты и один можешь справиться? - она улыбается и подмигивает мне.

А мне меж тем становится немного не по себе, потому что я остаюсь наедине с Ульяной. Да уж, неловко, очень неловко. Не бояться левиков и пасовать перед красивой женщиной.

- Алексей много о вас рассказывал, - негромко говорит она, вырывая меня из ступора.

- Надеюсь, ничего плохого, - я подсаживаюсь ближе к ней, чтобы лучше её слышать и не быть как дикарь.

- Вовсе нет, но вы бы, как мне кажется, так не посчитали.

- Ну, не считаю нужным выносить на всеобщее обозрение личную жизнь, тем более, если она не влияет на службу.

- О, она влияет на всё. Мы ведь не машины, как бы некоторые из нас ни хотели ими быть.

- Я бы не отказался. Иногда так думаю, но всё же рад, что это не так.

- Простите, если вы увидели в этом намёк. Я не имела в виду вас.

- Я не обиделся. Всё в порядке.

- У вас ведь нет тайн от ваших друзей? И у них от вас.

- Нет.

- Тогда я открою вам маленький секрет. Я знаю причину такого поведения вашего друга.

- Он приходил к вам? - спрашиваю я, пожалуй, со слишком живым интересом.

- Нет. Но я знаю девушку. Она и правда очень милая.

- Я не сомневался, что у моего друга хороший вкус.

- Все хотят быть значимыми. Только кто-то добивается этого войной, а кто-то другими способами. С войны, Алексей, иногда нужно уходить, и лучше это делает тот, кого ждут. Каждый, кто уходит на войну или просто в бой, хочет, чтобы его ждали. Вы не исключение. И все ваши тревоги и зацикленность на войне исходят отсюда. Если бы вы спрашивали моего совета, я бы просто сказала вам, что нужно быть терпеливее. Ваш час ещё не пробил, только и всего. А в остальном вы в полном порядке.

- Что же, это очень хорошие новости, - выдавливаю из себя улыбку, - Ульяна.

- Если вам понадобится помощь, вы можете ко мне обратиться. Не как к специалисту, а как к другу.

- То есть, с этого момента мы друзья.

- Вы против?

- Нет, конечно же. Только помощь мне не нужна. Я со всем справлюсь сам. А то так недалеко дойти и до того, чтобы бояться левиков.

- Что же, тогда обращайтесь просто так.

- Хорошо.

С ней действительно было как-то легче, чем с сёстрами по крылу, но, пожалуй, если бы я сказал ей об этом сейчас, это можно было бы очень неверно понять. Может быть, просто отсутствовал дух соревнования?

- Улечка, - к нам присоединился Сергей и опустился на диван рядом с Ульяной. В его руке был почти пустой бокал вина.

- Вы слишком злоупотребили, Сергей, - говорит она.

- Я бы злоупотребил ещё больше, но не хочу. Составите мне компанию?

- Вы решили сегодня израсходовать все лимиты?

- Пусть завтра мне будет мучительно больно и стыдно, а послезавтра меня переведут в какую-нибудь штрафную часть, но сегодня только это меня спасает.

- Это не спасение, - спокойно говорит Ульяна.

- Присоединяюсь, - говорю я, строго смотря на него.

- Вы посмотрите на Сашу - холодный, как комета. Он может переживать все тяготы молча. Но проблема в том, что такие люди чаще ломаются, причём неожиданно. Раз, и нет человека. Вспылил, оступился, сорвался. Без обид, брат.

- Конечно, какие обиды, - говорю я, пожимая плечами, - тем более, что, может быть, ты прав. Но завтра я буду олицетворять часть твоего стыда, а не наоборот.

Он допил последний глоток вина и поставил бокал на стол.

- Вы не надумали составить мне компанию, Улечка?

- Я очень прошу вас остановиться. Оно того не стоит.

- Как вы можете так говорить? Вы ведь её знаете.

- Знаю. Но она ведь не давала вам обещаний. Вы с первого дня знакомства знали, что она занята, и то, что она не отказывала вам в общении, ещё ничего не значило.

Он немного поник. Я побоялся, что он снова потянется к стакану. Нехорошо, когда человека вот так вот несёт. Особенно, если он офицер, особенно, если ночью может быть тревога. Да, наше звено пойдёт в числе последних, но не стоит из-за этого делать себе поблажки. А если он ещё попадётся на глаза Вяземскому, то все мои выговоры за пререкание будут ерундой. Нам не вводят нормы на бонусные продукты, но офицер должен сам себя контролировать.

- Другое дело, когда обещают, а потом не сдерживают, - сказала она, и я ждал, что она посмотрит на меня, но она не показала, что знает мою историю, умница.

Вообще, и об этом, как мне кажется не стоило говорить, но она здесь как человек, а не как специалист. Да и Серёжа сам решил пооткровенничать при всех. Хотя, все ведь всё знают.

- Ладно, - хоть нехотя, но сказал Серёга.

- Вы молодец, Сергей, - поддержала его Ульяна.

- Но я ещё подерусь за неё.

- Не наделай глупостей, - говорю я, предвкушая, что он в таком состоянии готов пойти в блок, где квартируется пехота и навести там порядок.

- И ты меня не поддержишь?

- Я тебя удержу, - сухо замечаю я.

Мы товарищи по звену, братья-офицеры, если хотите, но лучше помешать боевому товарищу сделать глупость, чем поддержать его в ней.

- С тобой, Климов, каши не сваришь, и на передовую, - он замолк и покачал головой, - нет.

- Я бы вспылил, - сухо замечаю я, - сказал бы, что это уже слишком, и что я не намерен прощать тебе подобное даже несмотря на то, что ты пьян. Но я не буду этого делать. Сказать, что я понимаю твоё состояние - значит солгать, чего я делать очень не люблю. Так что я сделаю вид, что не слышал.

- Что я и говорю - холодный, как комета, - заметил он.

Пожалуй, человеку непьющему два бокала вина слишком сильно дают в голову. Мне его не понять, хотя я и сам не против бокальчика по значимому поводу. Но только по поводу и только одного. Сам бы я не хотел вести себя так же.