Кирилл Еськов - Rossija (reload game)

— Один вопрос, майор, напоследок. Что там с Шибановым?

— Он умер во время следствия. На него-то 12-й параграф не распространялся.

— Какие же вы всё-таки сволочи! Ведь вы же знали, что он не…

— Вот именно поэтому я тебе и говорю: держись подальше от всего, что связано с разведкой!

…Когда Серебряный разминулся у факела с московитским воеводой (как там говорил «Петровский»: «жидкое дерьмо — трус и дурак»?), одна из трех теней двинулась ему навстречу.

Джуниор, собственной персоной.

Ах ты, пся крев — выходит, всё правда…

Обниматься начразведки, понятно, не полез (памятуя о своей специфической репутации), но радость от встречи излучал столь жаркую, что та могла бы мигом высушить промокшие башмаки — покоробив их напрочь:

— С возвращением, Никита! Государь жаждет героя пред светлы очи — и там не об одной лишь шубе с царского плеча пойдет речь! Сколь мне известно, тебе предложат несколько должностей, на выбор; так вот, очень хотелось бы видеть тебя в нашей Службе.

Да, всё как и предупреждали…

— Федор Алексеевич, у меня сообщение для тебя, срочное и конфиденциальное, — Серебряный кивнул в сторону остальных двух теней, отступив на пару шагов в сторону, в направлении людей Витковского, и поворачиваясь так, чтобы факел не освещал его справа.

— Слушаю тебя, воевода, — от веселости начразведки не осталось и следа.

— На всякий случай: если у тебя нормально со слухом, Федор Алексеевич, ты сейчас должны был различить щелчок. Это я взвел курок «Кузнеца Вессона», что у меня за пазухой. Так что — вели свои нукерам отойти на полсотни шагов. Вот тогда и поговорим.

— К чему всё это, Никита Романович? — пожал плечами Джуниор, небрежно дав своим людям отмашку на «отойти». — Хочешь выкатить мне предъяву за подвал Особой контрразведки?

— Ну, это — пройденный этап, — поморщился Серебряный, — а ведь, находясь на службе Государя, мы должны всемерно глядеть в будущее, верно? Так Государь, стало быть, желает лично выказать мне свое благоволение… Это за казненного Курбского — который никаким нашим человеком отродясь не был, да?

— Разумеется, не был! Всё прошло как по нотам… ну, если не считать…

— Да-да, мои личные неприятности мы вывели за скобки. Но ведь ваша приманка, в моем лице, могла сработать — и сработала-таки! — только когда контрразведка и сама уже ищет источник утечек. А значит — у вас был настоящий крот в руководстве Московии. И крот этот — вовсе не Курбский; на которого вы так ловко перевели стрелки.

— Догадался… — лунная алебастровая маска Джуниора с синеватыми провалами глазниц расплылась в ухмылке. — Всегда был смышлён .

— Никакой особой смекалки тут не требуется, — холодно откликнулся Серебряный. — Достаточно сложить два с двумя: хитроумнейшую схему операции с немыслимо дырявой легендой, которую вы мне всучили… Пара вопросов, если позволишь. Вы, небось, планировали, что я на допросах сам выложу всё — и как меня вербовали, и как я заучивал подробности несуществующего рейда на Медовый Спас. Но я не раскололся — такая вот неприятность! — и вам пришлось устраивать этот экспромт с предложением обмена. А вот если бы всё пошло штатно, по плану — никому и в голову не пришло бы вытаскивать меня из того застенка, верно?

— Не совсем так, — Джуниор и глазом не моргнул. — Предложение сменять тебя на этого засранца Шестопалова было как раз вполне запланировано: чтобы закопать тебя поглубже, это да. Но вот что они на такой обмен согласятся — стало для нас неожиданностью, врать не стану. Приятной неожиданностью!

— Я так и думал. Тогда — второй вопрос. Те, кто считают нормой так обращаться со своими — как должны обойтись с человеком, ненароком узнавшим опасную гостайну? О шпионе в руководстве вражеской державы, например?

— А что, собственно, опасного в той твоей гостайне? — пожал плечами начразведки.

— То есть как?.. — опешил Серебряный.

— Никита Романович, включи мозги! Вот — что ты знаешь такого, что не известно уже Особой контрразведке, и что ты мог бы им выболтать при случае? Ты ведь сам сказал: вывод о существовании крота — это как «сложить два с двумя». Ты всерьез полагаешь, что особисты этого еще не проделали?

— Тогда почему они…

— Да потому, что мы их — переиграли вчистУю! Мы — с ТВОИМ героическим участием!! Потому, что теперь этим кротоловам придется для начала объяснить: как случилось, что они в прошлый раз ни за хрен собачий отправили на плаху самолучшего полководца? «Что это было — глупость или измена?» На самом-то деле тот Курбский просто-напросто сидел костью в горле у Годунова — но такую причину, боюсь, не сочтут уважительной…

— Звучит красиво, — хмыкнул Серебряный, — но меня терзают смутные сомнения . Как-никак, молчание — золото … Надежнее бы всё же, чтоб я после посуленной аудиенции Государя исчез , нет?

— Так ты и исчезнешь! — но только не в этом смысле. Не забывай, что ты по-прежнему числишься в разыскном листе у Малюты. Так что должности тебе предложат — на твой выбор — связанные с загранработой : от строительства каперского флота на английских верфях до командования частной армией Строгановых на Уральском фронтире.

— Очень кстати, что ты напомнил про тот разыскной лист, Федор Алексеевич! А ну как я до Иван-городского дворца попросту не доеду, а? В соблюдение замечательного принципа «Закон один для всех» — и к удовольствию всех сторон. Двое твоих сопровождающих — часом, не из Малютиного ли ведомства?

— Не заходи за черту, Никита Романович! — придушенным голосом откликнулся Джуниор. — Не доводи до греха… Я ведь — эдаким-то манером — могу встречно поинтересоваться: а не перевербовали ль тебя в том подвале? Тогда ведь понятно станет — почему они вдруг согласились на такой неэквивалентный обмен …

Кулак Серебряного — без замаха, от пояса — врезался в челюсть насмешника. Начразведки, впрочем, по части кулачного боя ничем воеводе не уступал, так что когда рванувшиеся с обеих сторон наблюдатели достигли места действия, оба оппонента успели уже обзавестись легкими телесными .

— Ша-а! — заорали сзади, от набегающих графовых . — Брейк, мать вашу!.. Ну чисто дети…

Бог ты мой, да это же Затевахин! Надо же, успел обернуться… Затевахин, Витольд и этот, как его… ну, второй адъютант Горчилича, заваливший тогда третьего убийцу. Ох, с умом подобрал Горыныч состав страхующей тройки! С умом и с намеком… Теоретически они должны хранить нейтралитет, не встревая во внутренние дела обменивающихся заложниками сторон — но эти-то, пожалуй, не позволят Джуниоровой команде уволочь меня силком на новгородскую сторону либо просто кончить на месте.