Валентин Иванов - Третье пришествие. Современная фантастика Болгарии [сборник litres]

После этого пришлось срочно отобрать у Лины ее транквилизаторы – казалось, она твердо решила принять всю упаковку. По-хорошему не получалось, пришлось применить силу…

Верхом беспорядка была Мими, которая прижимала к себе два куска зеленого желе и пищала, как пожарная сирена, если я пытался отделить их от нее. Первый раз она даже лягнула меня изо всей силы, за что получила такую затрещину, что отлетела метра на три и упала на пол. Но желе из рук не выпустила.

Бьорн прибыл примерно через час – самый длинный час в моей жизни. Войдя в дом, он мгновенно сориентировался в обстановке, сначала потрогал первый кусок желе, потом второй и успокаивающе улыбнулся.

– Что случилось? – спросил инспектор из-за его плеча. – Какая-то опасность?

– О нет. Я уже говорил вам, что они безопасны для окружающих практически в любых ситуациях.

– Они? – Множественное число забилось клином в мой мозг, подтверждая мои самые страшные опасения. – Откуда он здесь взялся, второй?

– Его зовут Скуби, папа!

– Вопрос ухода, мои дорогие родители, – опустился в кресло Бьорн.

– Мы что, опять не заботились о нем должным образом?

– О нет, совсем наоборот. Я бы сказал, что вы заботились о нем просто отлично. Это и является ключом к ответу на ваш вопрос.

– Оно… случайно не…

– Совершенно верно. Снупи почувствовал, что получает количество заботы, которое превышает его потребности, и, чтобы соответственно отвечать на нее, он разделился на две части. Это способ, которым они размножаются.

В комнате воцарилась мертвая тишина.

– Их деление – интересный процесс, – продолжал Бьорн. – Первоначальный индивид отделяет часть себя, не передавая ей свою память и опыт. Она чиста и невинна, как новорожденный ребенок. – Он улыбнулся Мими. – И готова привязаться к тому же или другому владельцу.

– Так Скуби младенец, как Яворче?

– Правильно, девочка. И скоро он себе выберет кого-нибудь.

– Ну ясно, а… Что нам с ним делать? Со Скуби, я имею в виду… В смысле, что бы вы нам посоветовали? – вмешался я.

– Все, что хотите. Он ваш, – сказал безмятежно Бьорн. – Если, например, господин инспектор не против, то Скуби может стать его любимцем. Помнится, несколько дней назад у него было такое желание. Господин инспектор, вы же не выбросите Скуби, не так ли?

– Конечно, нет! Возможно ли это? – заблестели глаза у инспектора.

– Я тоже так думаю – кивнул Бьорн. – Возьмите его на руки, крепко обнимите, потом отойдите шагов на пять-шесть и подождите минуту. – Он кивнул Мими, и она, к моему удивлению, без всяких протестов протянула ему кусок желе.

Инспектор выполнил указания с небывалой для такого солидного человека скоростью. Когда желе снова оставили на полу, оно быстро потекло ему в ноги и начало тереться о них.

– Ну вот, – обратился к нам Бьорн. – Я рад, что Скуби имеет своего владельца и благодарю вас. А теперь, прошу извинить меня, но мне пора.

– Гм, гм… А разве этому существу не полагается материальная поддержка с вашей стороны? – спросил ему вслед инспектор.

– Нет, конечно, – удивленно посмотрел на него Бьорн. – Вы сами его пожелали, в отличие от наших любезных хозяев. Мы не виноваты, что он попал к вам. Так что ответственность за его содержание полностью на вас. Хорошего дня!

Он озорно подмигнул мне и вышел. Я некоторое время стоял задумавшись, потом побежал за ним и, догнав во дворе, спросил:

– Простите… Могу я задать вам вопрос?

– Конечно, – располагающе улыбнулся он.

– Правда, что их используют для воспитания в детях агрессии и воинственности? И поэтому вы просили меня о конфиденциальности – чтобы не допустить их распространения на Земле, и чтобы мы не стали опасными для вас?

Бьорн вдруг серьезно посмотрел на меня, поднял брови и медленно пошел в сторону улицы. Перед выходом он остановился и повернулся ко мне:

– Многие расы действительно используют их для этого. Они бы очень хотели в один прекрасный день стать новыми Рэнди… И моя раса, увы, тоже.

– А тогда зачем вы научили нас лечить Снупи? И почему вы отдали Скуби инспектору, а не забрали себе?

Бьорн внимательно посмотрел на меня, и в его глазах заплясали веселые огоньки.

– Потому что у каждой расы есть как люди, которые верят только в военную силу, так и люди, которые видят ее бесперспективность. – Он широко улыбнулся. – Возможно, я действовал вразрез с некоторыми нашими правилами, но зато в согласии со своим разумом и совестью.

– А вы не боитесь, что однажды мы станем… станем…

– Вы станете могущественнее и поработите нас? Нет. Когда многие расы обладают каким-то оружием и если какая-то раса вооружится лучше, чем другие, то эти другие объединяются против нее. Баланс восстанавливается, и мир сохраняется. И чем больше вооруженных рас, тем стабильнее мир.

Он кивнул, улыбнулся и направился к машине, которая его ожидала. Я вернулся в гостиную. Инспектор стоял в центре комнаты со Скуби в ногах, вид у него был, будто он сейчас лопнет. Мне стало жаль его – хотя, я считаю, он получил именно то, что заслужил.

– Господин инспектор, вы женаты? В прошлый раз вы упомянули о том, что у вас есть ребенок.

– Да… А что?

– Не сожалейте о Скуби. Поверьте мне, он полезный… И если вы не сможете дать ему необходимый уход, зовите Николашку.

С этой стороны скала заросла мягкой травой. Она вся в утренней росе. Скользкая под моими босыми ногами, а низ длинной рубахи промок. Одно благо – стражи крепко поддерживали с обеих сторон, потому как собственные ноги меня едва держали. Я ковылял вверх по склону неторопливо, даже чуть медленнее, чем мог после пребывания в темнице, и вдыхал свежий лесной запах, разносимый ветром.

На вершине скалы меня ждали, я избегал туда глядеть. Поворачивал и запрокидывал голову, поедая глазами сине-зеленые холмы Арбанаси и Трапезицы, плещущие в них солнечные струи и бездонное небо – в последний раз…

Шаги мои пресекла плаха. Новая, не окропленная ничьей кровью, нарочно для меня срубили, свежую – сан почтили. Стражи бросили меня на колени и оставили.

Я поднялся с трудом. С другой стороны скалы – обрыв. И там толпится мой народ. Я не слышал ни одного отдельного голоса, лишь срывающиеся, как вздохи, вопли. Всех привели, чтобы видели мое унижение. Мою смерть.

– Покорись, святой отец…

Я обернулся к парню, которого приметил, не успев узнать, пару мгновений назад. Буйные черные кудри его прятались под пестрой чалмой. Щеки впалые, в глазах бьется огонь безумия. Стройный стан закутан в грязный плащ с вышитым полумесяцем. Мне, кажется, говорили, что сейчас его зовут Искендер. Голос его дрожит: