Валентин Иванов - Третье пришествие. Современная фантастика Болгарии [сборник litres]

И не на последнем месте была речь.

Со временем они привыкли разговаривать. Наиболее сообразительным удавалось сложить фразу из трех слов, но обычно им хватало для общения одного слова, а остальное они «договаривали» взглядом, жестом, выражением лица – как и Королева, но она не молвила ни звука. Меня же прозвали Королем-со-Словами.

Проходя днем мимо трудящихся без устали соплеменников, я стремился каждого обласкать, погладить по волосам женщин, поцеловать в лоб девушек, обнять детишек, похлопать по плечу или пожать руку юношам и мужчинам. Королева же проходила, словно не замечая их: ни жестом, ни взглядом не проявляя теплоты и материнской заботы, хотя все при ее появлении воодушевлялись. На меня реагировали несколько иначе – лица смягчались, появлялись улыбки.

Она действовала на свой народ мобилизующе, только и всего. Ее не боялись, ей не поклонялись – просто словно переключались на более высокие обороты. Ко мне же они считали уместным проявить свои несколько блеклые по природе чувства…

Но по ночам таяла морозная корка сдержанности и равнодушия Королевы. Она даже мурлыкала что-то невнятное и нечленораздельное мне на ухо, когда я обнимал ее. Трудно это назвать даже намерением произнести слова. Однажды я настоял на том, чтобы Она попробовала сказать хоть что-нибудь. Результат ошеломил меня. Раньше я слышал звуки, издаваемые глухонемыми – это было ужасно… Я постарался забыть о своем желании научить Ее говорить. Мне стал достаточен лепет, которых лился и журчал так мило, так ласково, когда мы только-только ложились в свою постель, похожую на гнездо, и когда часами позже засыпали, обнявшись.

Мои ночи были заполнены ее любовью.

Иногда, отдыхая, но еще не собираясь засыпать, я делился с ней вслух своими планами. Она отвечала жестами, причем настолько красноречивыми, что мне порой начинало казаться, что я слышу слова.

Реагировала она на мои идеи в основном тремя способами. Могла, например, прижать щеку к моей груди или поцеловать в знак одобрения. Извивалась слегка в талии, когда не имела ясного мнения – как хочешь, мол, твое дело. А если что-то приходилось ей не по душе, она энергично вздрагивала, поводила плечами, или же категорично рассекала ладонью воздух. Этим жестом она частенько пользовалась и днем. При общении с рядовыми членами племени она также прибегала к мимике и жестам, нередко похожими со стороны на намек на танец – вернее, лаконичный кусочек танца: скупые движения, ни миллиметром больше, чем нужно. Но опять же – изредка. Обычно ей было достаточно указать на что-то или просто нахмурить брови – и всем становилось понятно ее желание. Например, легкий кивок в сторону кучи принесенных Собирателями предметов – и ей приносили нужную вещь, причем в требуемом виде.

Я, помню, предположил, что она каким-то неизвестным мне образом внушала всем окружающим свои мысли. То есть, владела телепатией. Скорее всего так оно и было…

Итак, у нас в наличности появилось семь Маток, большой отряд солдат и гвардия рабочих из особей обоих полов. Дети росли быстро. Сборщики отваживались уходить в дальние походы и добывать большие глыбы кристаллического сахара и соли. Все они носили на руках, пока я не изготовил для них вместительные заплечные корзины.

Как-то на берег реки, как раз возле купальни нашего племени, явилась группа незнакомцев средних лет. Они пали перед нами ниц, как мусульмане при молитве, однако только энергичный свист Королевы удержал охрану от смертоносного броска на незнакомцев.

Это были Мастера. Поскольку они остались без Племени, без крова и смысла в жизни, Королева милостиво позволила им поселиться у нас: места и еды хватало. Они умели изготовлять весьма нехитрые механизмы на основе рычага, но главное – знали секрет ковки железного оружия. В качестве модели Королева показала им свой меч, и Мастера буквально на следующее утро поднесли ей на одобрение дюжину клинков. Моя царственная любимая слегка поморщилась, заметив, что форма лезвия не была воспроизведена точно, но в целом работу умельцев приняла благосклонно.

Я заглянул в отведенную под мастерскую землянку и увидел там пылающий кузнечный горн. Мне стало любопытно, откуда они берут сырье – в углу громоздилась груда ржавых обломков металлической ленты. Мне это подозрительно напомнило нечто знакомое. Позже, в полудремоте, воображение нарисовало мне кучу стружки, по которой ползали муравьи и придирчиво осматривали каждый кусок железа, прежде чем утащить его…

Были у меня, однако, сугубо мои заботы, не касающиеся «усыновленных» пришельцев. Часть Охотников и Собирателей не всегда возвращались в Землянки до наступления сумерек. Случалось, что не являлись они и на следующий день. Неужели не находили дороги обратно? А может их кто-то убивал? Хищники? Но жутковатые страшилища, похожие на тигрообразную саранчу или паукообразных волков, реже – быкожабы, все эти твари обычно пугались вооруженных членов племени. Редко дерзали нападать даже на одиноких рабочих или солдат. Но чем черт не шутит, может стали попадаться более наглые хищники? И я стал посылать рабочих большими отрядами под прикрытием двух или трех отчетливо бесполых, но мужеподобных бойцов. Даже если отряд заблудится, у них будет шанс продержаться и выжить. Дело в том, что все практически бесполые члены племени, рабочие и солдаты, сколь бы женственными или мужественными они не выглядели, не были способны не только самостоятельно размножаться, но даже и питаться без посторонней помощи, вернее переваривать съеденное. Поэтому, прожевав и проглотив еду, они отрыгивали все обратно в ладошку и делились этой кашицей с собратьями и сестрами. Солдатам же вообще жевать было трудно с их боевыми клыками и отсутствием другого вида зубов в челюстях. К тому же, они и трех-четырехчасового поста не выдерживали. Вероятно, огромная скорость обмена веществ в их организмах была своеобразной расплатой за громадную силу и ловкость.

Вскоре я понял, что Собиратели и Охотники просто никак не могут заблудиться. Они всегда делали зарубки на деревьях, помечали путь камнями, так что вернуться обратно для них не составляло особого труда. Оставалось предположить самое худшее: кто-то, какой-то отнюдь не лишенный разума хищник истреблял мой народ. Маршрутов было так много, что понять, который из них вел добытчиков к засаде и гибели, казалось практически невозможным. Поэтому и посылать карательную дружину против неизвестных разбойников не имело смысла, это таило риск, особенно без должного вооружения.

Той же ночью, когда Королева заснула после долгих взаимных ласк, я, преодолевая сладкую истому, устроился у мерцающего очага и нацарапал на кусках коры несколько проектов холодного оружия, а также схему арбалета. Постепенно меня обхватило вдохновение, я увлекся и нарисовал варианты снаряжения для бойцов и рабочих – железные шлемы, легкие кольчуги, кое-что еще…