Михаил Савеличев - Лабиринт для Минотавра [litres]

– Прекратить! – неожиданно для самого себя завопил Корнелий, не совсем соображая, к кому крик может обращаться – к идиоту, который воспользовался промышленным лазерным резаком внутри станции, превратив его в чудовищное оружие, либо к противопожарной автоматике, грозившей затопить коридор вязкой ледяной субстанцией. В ней ничего не стоило замерзнуть до смерти. – Ради бога, прекратите!

Словно дождавшись обращения к божественной силе из уст комиссара, луч исчез. Еще через пару мгновений прекратился вой сирены и противопожарное семяизвержение.

Корнелий барахтался в ледяной суспензии. Тело сковывал холод, а пальцы упрямо игнорировали его команды уцепиться хоть за какой-нибудь выступ в стен. Над Корнелием склонилась Ариадна. Лазерный резак оставался при ней. Именно его она и протянула комиссару, а когда тот не колеблясь ухватился за раскаленный ствол, дернула, одним рывком подняв Корнелия на ноги. Малая гравитация – большое благо!

– Вы сошли с ума, – с безнадежностью простучал от жуткого холода зубами Корнелий. – Вы могли угробить всю станцию, и нас заодно с ней…

– Не худший исход, – заметила Ариадна. – Или вы предпочли бы сдаться?

Труп Минотавра загородил шлюз. Пришлось повозиться, растаскивая останки первопроходческой машины, похожие на скорлупу вскрытого силурийского моллюска. Корнелий однажды наблюдал за таким на одном из тихоокеанских островов. Чудовищное создание с раздвижной раковиной занесло тайфуном, и там оно стало добычей биологов. Затем они с Ариадной перенесли анклав в шлюзовую камеру и облачились в громоздкие скафандры высшей защиты – других, более легких, каких хватило бы на недолгую прогулку до «Тахмасиба», здесь почему-то не нашлось. Корнелий, немедленно заподозрив неладное, запустил в скафандрах проверку всех систем жизнеообеспечения. Зажглись зеленые индикаторы и подтвердили, что скафандры функционируют нормально. Время поджимало. Ему самому не терпелось убраться с базы и Амальтеи, он и Ариадна погрузили анклав на транспортную платформу, женщина заняла место водителя, а комиссару достался лазерный резак, который он принял от Ариадны с большим сомнением, что решится пустить его в дело. На базе не осталось роботов. Только люди.

Червоточин и Нить.

А еще – Пасифия и Телониус! Вспомнив о них, Корнелий мысленно застонал, но ничего нельзя поделать – возвращаться значит предать себя в руки Червоточину. Остается надеяться, что до того времени, когда здесь высадится эвакуационно-карантинная команда, с этими четверыми ничего не произойдет.

Юпитер заполнял все небо Амальтеи, настолько похожий на облитый слоистой глазурью сладкий леденец, что хотелось его лизнуть. Сияние планеты-гиганта почти перекрывало блеск ярчайшей звезды небосвода – Солнца. Серпы и диски множества лун любвеобильного гиганта плыли по сложным орбитам. Если присмотреться, то можно заметить серебристую полоску кольца – не столь роскошного, как у Сатурна, но весьма приметного. Освещение космодрома изгоняло последние тени, и громада «Тахмасиба» выделялась среди челноков. И только сейчас Корнелий сообразил, что на Амальтее не имелось ни единого корабля, который мог эвакуировать персонал на другой спутник системы Юпитера. Вряд ли это случайность. Червоточин сделал все, чтобы никто не смог вырваться за пределы его лабиринта. Минотавр не привык упускать добычу. И потому следовало быть начеку. Никто не знает, что сделает Червоточин, дабы помешать Корнелию и Ариадне бежать.

Когда они добрались до «Тахмасиба», похожего на пятиногую неуклюжую черепаху, Корнелия одолело подозрение: за время стоянки планетолет могли заминировать – подсунуть в реактор проходческую мину не составляло труда. Детонация, вспышка, и они с Ариадной разлетятся на молекулы, чтобы со временем стать строительным материалом для иных звезд, планет или даже живых и разумных существ. Впрочем, подобные кармические соображения не утешали.

– Его нужно разместить в наиболее защищенном месте, – показала на анклав Ариадна. – На вашей… гм… на вашем корабле имеется гравитационный компенсатор? Или хотя бы инерционный буфер?

– На моем корабле имеется пять водородно-импульсных движителей и прямоточный фотонный привод, но ничего из того, что вы назвали. Честно говоря, о таком даже и не слышал, – признался Корнелий. – Однако устрою ваш анклав так, что ему не повредят даже самые сложные маневры планетолета.

– Как насчет поля Юпитера? Что, если придется использовать гравитационный разгон?

– Думаете, Червоточин будет нас преследовать? И даже… даже попытается взять на абордаж? – позволил себе пошутить Корнелий, но Ариадна оставалась серьезной.

– Абордаж? Абордаж анклава с зародышами… с него, пожалуй, станется…

Тем временем «Тахмасиб» спустил грузовую клеть, и Корнелий с Ариадной уместили в ней анклав. Затем избавились от «ЗМЕЯ», который золотистой пустой оболочкой лег на плиты космодрома, словно издохшая гигантская анаконда, и тоже забрались в лифт. В шлюзе они освободились от громоздких скафандров и остались лишь в изрядно пропотевшем исподнем, менять белье не оставалось ни времени, ни сил, совместными усилиями запеленали анклав в страховочные ленты. Он повис между полом и потолком трюма огромным черным яйцом.

– Ионный душ принимать будете? – Корнелий старался лишний раз не смотреть на Ариадну, чье тело прикрывали лишь протянутые через грудь и бедра серые полоски ткани.

– Потом. Нужно немедленно стартовать, пока он… – Ариадна поколебалась. – Пока Червоточин не понял, что мы сбежали.

– После того как вы вскрыли робота резаком словно консервную банку, уверен – он неусыпно за нами следит, – буркнул Корнелий. – Хорошо. Пойдемте в рубку.

– Если знает, почему не действует?

– Это меня и беспокоит. – В рубке Корнелий привычно уселся на место пилота и показал на соседний ложемент. – Устраивайтесь. Взлет будет жестким…

– Мы можем это сделать на фотонном приводе? – Ариадна возилась с застежками ремней и казалось, что бросила вопрос невзначай, на всякий случай. Из любопытства.

– На фотонном приводе? – потер щетинистый подбородок Корнелий, словно размышляя над вопросом Ариадны и решая – можем или не можем. – Нет… пожалуй. Иначе пробьем в этом комке льда и снега огромную дырищу, а после экспериментов Червоточина Амальтея держится на честном слове. И мне бы не хотелось его нарушать.

– Тогда он нас догонит, – устало и безразлично сказала Ариадна.

– Вблизи гравитационного предела Юпитера? Фотонный планетолет, после того как он перейдет на прямоточник? Когда в нашем распоряжении уйма запасов водорода и гелия гиганта и ничто не помешает разогнаться до десяти процентов цэ? – Корнелий вопрошал риторически, одновременно бегая пальцами по клавиатуре. Ну прям органист, готовящий громадный инструмент к исполнению сложнейшей фуги. – Невозможно даже для такого… гения, как Червоточин.