Алина Николевская - Когда кролик атакует

– Я ничего не хочу знать. – Агнета выставила перед собой руки, как бы отталкивая «коробок» и его хозяина. – Ни о приборе, ни о вас, ни о том, почему вы убили еврея из Минска и пощадили меня. Я хочу просто забыть обо всём этом кошмаре и никогда больше с вами не встречаться. Позвольте мне откланяться и пойти домой.

Она встала, отодвинула стул, но её остановили его слова:

– Конечно, ты пойдёшь домой, а оттуда – прямиком в тюрьму мотать срок за убийство. Я же говорил, у меня видеозапись имеется, и следы крови в твоей квартире найдут, как бы тщательно ты пол ни замывала. Короче, я сдам тебя ментам на раз, если не будешь благоразумной. В твоих же интересах, между прочим, выслушать меня. Кругозор свой заодно расширишь.

«Насчёт „выслушать“ он, пожалуй, прав», – подумала Агнета, снова усаживаясь на стул. – «Если не выслушать психопата, – будет очень, очень страшно – от невозможности понять кто он, что с ним происходит, каков смысл его поступков, какие действия он совершит в ближайшую минуту, в ближайшие часы и дни, когда снова надумает ворваться в квартиру. Все дни и ночи до отъезда во Францию превратятся, таким образом, в один сплошной кошмар».

Вслух она сказала:

– Хорошо, я вас слушаю.

– Я был уверен, что согласишься. – Психопат бережно поглаживал металлический «коробок», как король из «Страшных сказок» любимую блоху. – Этот прибор не что иное, как литиево-ионная батарея с радиоуправляемым пусковым устройством. Мною усовершенствованная и не имеющая аналогов в мире. Вообще, уже существующие литиево-ионные батареи были бы идеальны для использования в электромобилях, если бы не их дороговизна. Они требуют многоуровневой электронной системы управления из-за склонности к необратимой деградации при слишком большом разряде или самовозгоранию при высоких нагрузках. Ты, наверное, знаешь, что кампания «Тесла Моторс» убыточна, близка к закрытию и существует до сих пор лишь за счёт других проектов Илона Маска. Знаешь, кто это такой?

– Ну да, – кивнула Агнета. – Что-то слышала.

Игнат усмехнулся.

– «Что-то слышала» – уже хорошо для блондинки. Так вот, человечеству для полноценной электромобильной революции нужны батареи нового типа. Но их пока ни у кого нет. Японская «Мазда» объявляла о том, что скоро у них в линейке будут электромобили, но когда их спросили, видят ли они перспективу окупаемости, последовало молчание. То же с «Фольксвагеном». Прозвучало заявление, что скоро они будут делать миллионы электромобилей, якобы уже не очень дорогих. Презентовали даже новую платформу, но вопрос батарей опять повис в воздухе. Нет решения, нет и покупателей. Всё упирается в тип батареи, в возможность быстрой зарядки колоссальными токами. Тебе понятно, о чём я говорю? Я, между прочим, ни одной женщине до тебя об этом не рассказывал.

Игнат внимательно уставился на Агнету, словно ожидая её благодарной реакции.

– Благодарю за доверие, – сказала она кротко. – Но нельзя ли перейти к сути дела?

– А суть в том, что не всё так безнадёжно! В лаборатории профессора Йет Мин Чанга из Массачусетского технологического института ещё с конца нулевых работали над усовершенствованием литий-ионовых технологий. И я, – Игнат ткнул себя пальцем в грудь, – будучи учёным-физиком, оказался волею судеб в самой гуще этого процесса. В результате долгой интенсивной работы – без выходных, без отпусков, поставив крест на личной жизни – мы, почти случайно, обнаружили потрясающий феномен. При определённом воздействии на коллоидный раствор электродных материалов структура батареи начинала самовоспроизводиться! Дальнейшее изучение этого феномена и разработка технологии на его основе сулили фантастические перспективы. По расчётам Чанга ёмкость аккумуляторов можно было удвоить в сравнении с существующими аналогами, а себестоимость снизить наполовину. Метод самоорганизации позволял создавать батареи любой формы размером меньше спичечной головки, в том числе непосредственно внутри самих потребителей тока. Чанг тогда часто повторял: «Мы находимся только в начале дороги. Пройдя по ней до конца, мы перевернём мир!».

Игнат, желая скрыть охватившее его волнение, допил вино из своего бокала и, сцепив руки, устремил взор поверх головы Агнеты куда-то вдаль, словно видел там Кембридж и корпуса Массачусетского технологического института.

– Чанг даже вставил эту фразу в статью в научном журнале, – снова заговорил он, глядя всё так же вдаль. – И это привлекло внимание людей, умеющих превращать хорошие идеи в большие деньги. Не прошло и месяца, как нашим инвестором стала знаменитая «Sequoia Capital», на деньги которой в своё время были созданы «Google», «Yahoo», «General Electric» и многие другие крупные компании. За ней потянулись венчурные фонды, и нашим лозунгом стал призыв: «Инвестируй сегодня, завтра будет поздно!». Но вскоре, – Игнат тяжело вздохнул. – Вскоре работа зашла в тупик. Оказалось, что многообещающая технология работает лишь отчасти. Как следствие, рабочие характеристики продукта «плавали» в диапазоне от выдающихся до никуда не годных. Срок службы полученных батарей значительно уступал имеющимся аналогам из-за слабости кристаллической решётки. Она просто разрушалась за несколько циклов разряда. Чанг понял, что до создания промышленной технологии идеальных аккумуляторов для электромобилей ещё очень далеко, и свернул проект.

– Свернул проект? – поразилась Агнета, которую заинтересовала эта история в части интриги, при полном непонимании сути преобразования литиево-ионных батарей. – А как же инвесторы? Разве можно свернуть проект без их разрешения?

– Можно, – Игнат махнул рукой. – В Америке можно. Там столько денег, что инвесторы с лёгкостью их теряют на одних проектах, чтобы с прибылью отбить на других. Проектов же там вообще хренова туча. Их стремятся реализовать приезжающие в Америку со всего мира учёные. В одной только Калифорнии в Кремниевой долине трудятся от пятидесяти до восьмидесяти тысяч русских. А сколько ещё китайцев, индийцев, малазийцев, даже из Южной Африки есть ребята. В научных центрах атмосфера такая, что всё дрожит от интеллектуального напряжения, ну и конкуренция там соответствующая. Понимаешь, один из главных моторов современной экономики, это инновационная рента. Что-то придумал, сделал, продал дорого по монопольной цене; потом очень быстро появились конкуренты, сбили цену – опять нужно придумывать новое. И ещё очень важно. Почти всё новое появляется в живой сетевой и очень динамичной структуре свободного бизнеса. А в данном случае инвесторы даже не стали вынимать из Чанга деньги, поскольку параллельно с нашим он работал ещё над одним проектом – по замене кобальтата лития на феррофосфат лития, заодно экспериментируя с манганатами, титанатами, станнатами, силикатами…