Крис Сэкнуссемм - Зейнсвилл

— Какие предметы? — не удержался Чистотец.

— Хочешь посмотреть на них, любовь моя? О…

— Что?

— Я позову Гога и Магога. Их тоже принес сюда ураган.

Обращаясь в микрофон размером с ладонь, Кормилица вызвала Гога и Магога. Оба оказались микроцефалами или, как их когда-то называли, «булавочными головками», и на обоих — ни волоска. Осмотически поблескивала голая кожа, похожая на тритонью. Выпрямившись (а они вечно горбились), они были бы футов пяти росту — и это при обхвате и коренастости борцов сумо. К несчастью, любая подобная борьба для них исключалась, поскольку некто, обладающий внушительными познаниями в ортопедии, микрохирургии и иммунологии, сыграл с ними злую шутку, вывернув им суставы наоборот — точь-в-точь как у игрушек из мягкого пластика. У каждого была одна человеческая рука, одна медвежья лапа, и одна нога много короче другой. В результате двигались они в унисон, пытаясь скоординировать свои четыре ноги как единое целое. На обоих были старые шорты и грязные футболки с надписью «МИСТЕРИЯ СТРАСТЕЙ ГОСПОДНИХ В БЛЭК-ХИЛЛС — РЫБА-ПАРУСНИК, ЮЖНАЯ ДАКОТА». У каждого один глаз был как у долгопята, а второй — такой, что Чистотцу невольно пришла на ум пума. Уши у них были длинные и мясистые, как у бассетов, но чувствительные и влажные, как, впрочем, и вообще вся видимая глазу кожа. Уродливый рот подчеркивали второй подбородок или зоб, как у тропических ящериц, — такой способен раздуться вдруг оранжевым великолепием, служа средством общения. Едва завидев Чистотца, они возбужденно забулькали и стали делать руками знаки, которые почему-то напомнили Чистотцу хариджана на автовокзале в Питтсбурге.

— Он хочет увидеть Дары, — сказала Кормилица. — Покажите ему, а затем приведите назад.

Существа в унисон раздули зобы. Тот, что стоял ближе, протянул к Чистотцу медвежью лапу, и Чистотец подавил в себе желание отпрянуть. Гог и Магог повели его к двери в противоположной стене. За ней тянулся туннель, где за стеклом высилось несколько грандиозных муравейников. В местах их соединений светились комья какого-то вещества, Чистотец счел его химическими секрециями муравьев и вспомнил слова Печеньица о пси-поле, которое создают огненные муравьи.

Так называемые дары были разложены в облицованной плиткой комнатке на столе из нержавеющей стали под яркой флуоресцентной лампой. Судя по движению зобов, Гогу и Магогу они внушали то ли благоговение, то ли ужас, и братья поспешили оставить Чистотца одного. Он же начал осматривать разрозненные предметы. Старинный кольт сорок пятого калибра с выгравированными на рукояти словами «Седьмой кавалерийский полк» [60] Полк знаменит своим участием в различных войнах с индейцами; в 1876 г. был разбит в битве на реке Литл-Бигхорн; это был последний случай, когда индейцам удалось одержать победу над армейским подразделением, уничтожив всех его солдат. . И серебряная памятная ложка в честь Всеамериканской Выставки в Буффало в 1901 году, в точности такая же, какую он помнил.

При виде ее он испытал шок, и ему понадобилось несколько минут, прежде чем перейти к старому рундуку. На крышке красовался значок тачки с языками пламени, какой он уже видел в Индианаполисе, но поцарапанный и растрескавшийся, и надпись на латыни «Nitimur in vetitum…» [61] «Нас всегда тянет к запретному» (лат.) Овидий. .

Подняв крышку, он обнаружил беспорядочно сваленные предметы, явно ожидающие дешевой распродажи. Египетский папирус, скрипка Страдивари, первое издание пьес Шекспира ин-фолио, медный секстант с табличкой, которая гласила «КЕА Индевор». Рядом с чемоданом стоял сейф. Внутри оказались переплетенный в телячью кожу и замазанный чернилами томик «Мошенника» с автографом автора и первоиздание «Многообразия религиозного опыта» Уильяма Джеймса, подписанное с многочисленными росчерками и завитушками. Из этого томика вывалились три пожелтевшие открытки. На одной была изображена барочного вида карусель, работающая от парового котла, на другой между ног гигантского Дяди Сэма прогуливались дамы под зонтиками от солнца, на третьей фигура в костюме флейтиста-крысолова разводила полы рубашки, открывая сложный часовой механизм. Еще тут лежали пожелтевшие поздравительные телеграммы от Перси Фоссета, Артура Конан Дойля, Алистера Кроули и Сары Бернар. К ним прилагалась стопка технических диаграмм тела певицы Дженнис Джоплин в сочетании с компьютерными распечатками ее ДНК и содержания токсинов в организме на момент смерти в октябре 1970 года. Довершала странную коллекцию шкатулка из какого-то неизвестного металла, опять-таки с голограммой пылающей тачки. Внутри оказались очки с зелеными линзами-кристаллами, очень легкие.

— Примерь, — произнес из темноты голос.

Чистотец резко обернулся, ожидая увидеть обвиняющий оскал ван Броклина. Но за спиной у него никого не было.

— У меня тут установлены камеры и микрофон, — пояснил голос, и на сей раз Чистотец узнал астматические хрипы Дейвина. — У меня много где линки есть. Их Боргер перед смертью проложил. Но никому больше не говори.

— Ладно, — пожал плечами Чистотец.

Положив шкатулку, он взял очки. Стоило ему их надеть, как глаза обожгло ментолово-зеленым огнем, и он тут же понял, что смотрит через долгопятов глаз Гога или Магога, а ведь оба находились за стеной. Когда его глаза привыкли к жжению, он — через другую стену — заглянул в садок для грызунов, где его ожидала истинная бойня: мужчина и женщина забивали и свежевали мелких млекопитающих.

— Что это такое? — спросил он.

— А что ты видишь? Луговых собачек? Мы их выращиваем. Они на вкус как кролик.

Чистотец опустил взгляд на собственную руку, но зрелище его ждало слишком уж неприятное. Сорвав очки, он вернул их в шкатулку.

— Пошарь справа от себя, — посоветовал Дейвин.

Чистотец провел рукой в пустом пространстве, его пальцы на чем-то сжались. Поднеся это нечто к свету, он увидел, что странный предмет размером с сигару был прозрачным, как полимер в шарах мальчиков, почти невидимым, податливым и мягким.

— Положи его куда-нибудь, — сказал Дейвин. — Но не своди глаз с этого места.

Убрав странный предмет в сейф, Чистотец закрыл дверцу.

— А теперь попробуй его найти.

Чистотец пошарил в сейфе. Там ничего не было. Чистотец внимательно осмотрел внутренность. Дейвин хмыкнул.

— Возвращайся к столу. К тому же месту, где его нашел.

— Ух ты!

— Хитро, а? Куда его ни положи, он всегда возвращается точно на то же место. Что это, как ты думаешь?

— Не знаю, — признался Чистотец. — Что он такое?

— Может, какая-то разновидность энергии.

Чистотец недоуменно тряхнул головой.

— И все это взялось из урагана?