Бернар Вербер - Революция муравьев [litres]

– Земля круглая. Придавая нашему жилищу ее форму, мы сливаемся с нею.

Все дружно принялись сшивать, склеивать и связывать, обнаруживая невиданную сноровку, тем более что в «кнопочном» мире никто из них не привык ловко работать руками.

Молодым людям, собиравшимся поставить палатки в один ряд, как в каком-нибудь кемпинге, Леопольд посоветовал расположить их концентрическими кругами. Таким образом, вкупе они образуют спиралевидную конструкцию с костром, флагшток-мачтой и тотемом в виде полистиролового муравья посередине.

– Таким образом, у нашего городка будет центр. Такое расположение очень даже удобное. А костер будет солнцем в нашей солнечной системе.

Идея всем понравилась – каждый поставил себе вигвам по совету Леопольда. Везде и всюду народ пилил и связывал швабры. Вместо колышков в ход пошли вилки. Леопольд показывал, как нужно связывать узлы, чтобы одеяла не провисали. К счастью, центральная лужайка в лицее оказалась достаточно просторной. Кто-то разместился поближе к костру, а кто-то предпочел расположиться по окружности.

Справа от здания лицея из учительских столов соорудили помост. Для выступлений с речами и, конечно же, с концертами.

Когда все расставили по местам, вспомнили про музыку. Благо среди этой дружной компании нашлись весьма приличные музыканты-любители, игравшие музыку разных жанров. Они выступали по очереди.

Девицы из клуба айкидо организовали службу охраны порядка, чтобы ничто не могло нарушить исправный ход революции. После победы над робовцами они стали просто неотразимы. В изящно разорванных футболках с логотипом «Революция муравьев», со всклокоченными волосами, свирепым видом тигриц и бойцовскими ужимками, они походили на самых настоящих амазонок.

Поль вызвался подсчитать припасы в столовой. Голод осажденным не грозил. Лицей располагал огромными холодильниками, где хранились тонны всевозможной провизии. Поль понял, сколь важное значение имеет их первый настоящий совместный «официальный» обед, и решил сам составить совершенно особенное обеденное меню. Помидоры, моцарелла, базилик, оливковое масло – на закуску (всего этого было навалом); морские гребешки и рыба с рисом под шафраном – основное блюдо (ингредиентов хватало с лихвой на несколько недель); фруктовый салат или шарлотка с горьким шоколадом – на десерт.

– Молодец! – похвалила его Жюли. – Мы совершим первую гастрономическую революцию.

– Благо в прежние времена еще не успели изобрести холодильники, – скромно заметил Поль.

Вместо коктейля Поль предложил мед – напиток олимпийских богов и муравьев. По собственному рецепту: вода, смешанная с медом и дрожжами. Поль приготовил целый чан меда, и хотя напиток не успел добродить (двадцати пяти минут было явно маловато для его выдержки), на вкус он оказался восхитительным.

– Давайте чокнемся!

Зое рассказала, что обычай чокаться, сдвигая бокалы, восходит к средневековой традиции. Когда сотрапезники чокались, вино слегка переливалось из бокала в бокал – таким образом они убеждались, что оно не отравлено. И чем сильнее они чокались, тем больше было вероятности, что напиток выплеснется из бокалов, тем больше доверия было у сотрапезников друг к другу.

Обед накрыли в кафетерии. Лучшего места для революции, чем лицей, и впрямь было не найти: здесь были электричество, телефон, кухни, обеденные столы, спальни, одеяла, из которых можно было смастерить палатки, и все необходимые рабочие инструменты. В чистом поле, под открытым небом, они вряд ли смогли бы сделать столько всего.

Они с удовольствием поели, сочувствуя революционерам прошлого, которым наверняка приходилось довольствоваться консервированной белой фасолью и сухарями.

– Пусть хоть в этом будет наше новшество, – сказала Жюли, напрочь забыв про былое отсутствие аппетита.

Затем, дружно напевая, они перемыли всю посуду. «Если б меня видела мать, она бы в обморок грохнулась», – подумала Жюли. Матери никогда не удавалось заставить ее мыть посуду. А здесь она это делала с удовольствием.

После обеда какой-то паренек взобрался на подмостки и принялся напевать под гитару томные песенки. На лужайке медленно танцевали парочки. Поль пригласил Элизабет, девицу в теле, которую амазонки из клуба айкидо не сговариваясь выбрали своей командиршей.

Леопольд поклонился Зое – и они тоже сошлись в танце, прижимаясь друг к дружке.

– Не знаю, правильно ли мы поступили, позволив ему петь, – без особой радости проговорила Жюли, глядя на певуна-лирика. – Его песни придают нашей революции какую-то слащавость.

– У нас в чести все музыкальные жанры, – заметил ей Давид.

Нарцисс перешучивался с мускулистым здоровяком, который растолковывал ему, как поддерживать физическую форму благодаря культуризму. Все еще ощущая во рту вкус закуски, Нарцисс допытывался у него, а не приходило ли ему в голову намазаться с ног до головы оливковым маслом, чтобы придать своим мускулам еще больше выпуклости.

Цзи-вонг пригласил Франсину – они танцевали обнявшись.

Давид подал руку блондинистой амазонке, и ему удалось проделывать изящные танцевальные па без палки. Должно быть, он опирался на смазливую партнершу. Благодаря революции он, по крайней мере, забыл про свой хронический суставной ревматизм.

Понимая, что веселье их недолговечно, все старались непременно воспользоваться этим коротким мгновением. Парочки принялись целоваться. Жюли наблюдала за ними, одновременно радуясь и ревнуя.

Она записала себе: «Правило революции № 5: революция, в общем, неплохое возбуждающее средство».

Поль страстно поцеловал Элизабет. Ему, падкому на удовольствия, больше всего нравилось ощущать их губами и языком.

– Вы танцуете, Жюли?

Перед нею стоял учитель экономики. Она удивилась:

– Неужели и вы здесь?

Жюли удивилась еще больше, когда он признался, что был на концерте их группы, а после участвовал в стычке с робовцами и при всем том изрядно повеселился.

Определенно, с учителями можно дружить, подумала Жюли.

Она поглядела на протянутую руку. Этот жест с явным намеком показался ей неуместным. Учителей и учащихся разделяла неприступная стена. Учитель, как видно, был готов преодолеть эту преграду. А она – нет.

– Я не люблю танцевать, – призналась Жюли.

– И я ненавижу танцы, – заметил он, беря ее за руку.

Она позволила ему пройти с нею в танце несколько тактов, а потом высвободилась из его объятий.

– Простите! Мне правда не нравится.

Учитель экономики остолбенел.

Тут Жюли схватила за руку одну из амазонок и вложила ее руку в ладонь учителя экономики.

– У нее это получится в тысячу раз лучше, чем у меня, – сказала она.

Но не успела она отойти в сторонку, как перед нею вырос какой-то малый – кожа да кости.