Бернар Вербер - Муравьи [litres]

Соланж Думен. С тех пор как у нее наступила менопауза, она стала совершенно неуживчивой. На самом деле ей следовало бы принимать женские гормоны, чтобы справиться с раздражительностью, но она до смерти боялась растолстеть, ведь гормоны, как известно, удерживают воду в организме. Вот она и срывала зло на окружающих, чувствуя, что неумолимо превращается в старуху.

– Зачем же вы пожаловали? Хотите пойти туда с нами? – спросил полицейский.

– Смеетесь, старина? Туда пойдете вы. А я останусь здесь, с чаем в термосе и с портативной рацией.

– А если со мной что-нибудь случится?

– Почему вы сразу думаете о самом плохом? Струсили? Говорю же, мы будем с вами на связи. При малейшей опасности дадите мне знать, и я приму необходимые меры. Потом, старина, вас снабдили по полной программе, вы пойдете с современным снаряжением – с таким ходят на самые трудные задания. Послушайте, у вас будет альпинистская веревка, оружие. Не говоря уж о полудюжине бравых молодцев.

Она кивком указала на жандармов, стоявших навытяжку. Билсхейм пробурчал:

– С Галеном пошли восемь пожарных, а толку-то…

– Но у них не было ни оружия, ни радиосвязи! Да хватит упираться, Билсхейм.

А он и не собирался спорить. Все эти игры в начальников и подчиненных сидели у него в печенках. Вступить в дискуссию с Соланж Думен означало уподобиться ей. Она была как сорная трава в саду. Надо было позволить ей расти и при этом смотреть в оба, чтобы не обжечься.

Трезво мыслящий комиссар Билсхейм натянул костюм спелеолога, обмотал альпинистскую веревку вокруг пояса и повесил рацию на плечо.

– Если я не вернусь, хочу, чтобы все мое имущество передали в сиротский приют для детей полицейских.

– Хватит нести чушь, дорогой Билсхейм. Вы вернетесь, и мы все дружно отправимся в ресторан обмыть это дело.

– Если все же я не вернусь, хочу, чтобы вы знали…

Она нахмурилась:

– Ну-ну, хватит ребячиться, Билсхейм!

– Я хотел сказать… Когда-нибудь нам всем воздастся по делам нашим.

– Да вы у нас мистик! Нет, Билсхейм, ошибаетесь, никому не воздается по его делам! Может, он и существует, ваш «справедливый Бог», да только ему нет до нас никакого дела! И уж если вам не повезло при жизни, после смерти не повезет и подавно!

Она усмехнулась, потом, подойдя к подчиненному, дотронулась до него. У комиссара перехватило дыхание. Ну и запах – как из того подвала, впрочем, надышаться им он еще успеет…

– Только не надо отпевать себя раньше срока. Сперва доведите до ума это дело. От вашей смерти не будет никакого толка.

От обиды комиссар становился похожим на малое дитя – вот и сейчас он будто превратился в мальчишку, у которого отобрали лопатку и который, понимая, что игрушку ему уже не вернут, продолжает, однако, ее робко клянчить.

– Еще бы, моя смерть положила бы конец вашему «персональному» расследованию. Решили «подключиться лично» к этому делу, как вы сами сказали, что ж, давайте, там будет видно.

Она подошла к нему еще ближе, будто собираясь поцеловать его в губы. Но вместо этого она, брызгая слюной, медленно проговорила:

– А ведь вы не любите меня, Билсхейм, правда? Меня никто не любит, ну и плевать, я всех вас тоже не люблю. И я вовсе не нуждаюсь в вашей любви. Мне требуется одно – чтобы меня боялись. Только имейте в виду: если вы сломаете себе шею, я не стану плакать, а пошлю третью команду. Если уж вы действительно хотите мне насолить, возвращайтесь живым и со щитом, тем самым вы меня очень обяжете.

Он ничего не ответил. Только молча разглядывал поседевшие кончики ее прядей, уложенных по последней моде, и это его успокаивало.

– Мы готовы! – отрапортовал один из жандармов, подняв винтовку.

У каждого из них была страховочная веревка.

– Ладно, тогда вперед!

Они помахали троим полицейским, которые должны были поддерживать с ними связь, оставшись здесь, наверху, и полезли в подвал.

Соланж Думен примостилась за столом и положила на него свой приемопередатчик.

– Удачи, возвращайтесь скорей!

НАКОНЕЦ, 56-я нашла самое подходящее место для строительства города. Вот он, круглый пригорок. Она взбирается на вершину. Отсюда видны города, расположенные дальше к востоку: Зуби-зуби-Кан и Глуби-дию-Кан. В общем, больших трудностей со связью с остальной частью Федерации быть не должно.

Она оглядывается кругом: земля здесь довольно твердая, с серым оттенком. Новоиспеченная королева ищет, где почва помягче, но все тщетно. Она вгрызается челюстями в эту твердь, собираясь вырыть себе первую брачную норку, и вдруг чувствует странный толчок. Похоже на землетрясение, только совсем слабое, причем произошло оно явно где-то поблизости. Она опять вгрызается в землю. Новый толчок, уже посильнее, – холм вздыбливается и сдвигается влево…

На протяжении своей долгой истории муравьи повидали немало чудес, но живой холм – такого они еще не встречали! Между тем куча земли движется быстро, сминая высокую траву и ломая кустарники.

Не успевает 56-я прийти в себя от изумления, как видит: на нее надвигается другой пригорок. Что за наваждение! Деваться некуда – она становится невольной участницей возникшей возни – вернее, брачной демонстрации пригорков, которые начинают тереться друг о дружку без зазрения совести… Благо пригорок, где сидит 56-я, – самка. Второй холмик неспешно взгромождается на нее. У него постепенно вырастает голова – каменная, как у жуткой горгульи с разверстой пастью.

Это уже чересчур! Молодая королева решительно не желает строить свой город в этом месте. Скатившись к подножью пригорка, она понимает, какой опасности ей удалось избежать. У обоих пригорков имеются не только головы, но и по четыре лапы, а еще короткие треугольные хвосты.

Так 56-я впервые увидела черепах.

ВРЕМЯ ПОДКОВЕРНЫХ БОРЦОВ: Самая распространенная система организации людей – это сложная иерархия, состоящая из «управителей» – мужчин и женщин, облеченных властью. Они управляют подчиненной им ограниченной группой «творцов», плоды трудов которых, под предлогом распределения, присваивают себе «торговцы»… Управители, творцы, торговцы. Вот вам три сословия, которые в наши дни соответствуют муравьиным кастам рабочих, солдат и половых особей.

Борьба между Сталиным и Троцким, двумя вождями русской революции начала XX века, наилучшим образом показывает, как происходит переход от системы творцов к системе управителей. Сталин, мастер подковёрных интриг, фактически оттеснил от власти Троцкого, генератора идей и создателя Красной армии. И предал его забвению.

Вы успешнее и быстрее поднимаетесь по общественной лестнице, если умеете подкупать, объединять вокруг себя душегубов и плести ложь, а не выдвигать новые идеи и создавать новые материальные ценности.