Бернар Вербер - Муравьи [litres]

Муравьи номера 4000 и 103 683 движутся дальше по пахучей тропе, что вела к Восточному термитнику. По пути они встречают жуков, которые скатывают шарики перегноя, едва заметных в траве муравьев-разведчиков мелкой разновидности и сущих великанов, которые, в свою очередь, едва замечают двух солдат-странников…

Дело в том, что в природе существует больше двенадцати тысяч муравьев, и все они различаются по строению. Самые маленькие – размером не больше нескольких сотен микрон, а самые большие бывают до семи сантиметров в длину. Рыжие относятся к муравьям средней величины.

Старый муравей номер 4000, похоже, начинает ориентироваться на местности. Нужно еще перебраться вон через ту бляшку зеленого мха, вскарабкаться на куст акации, пролезть под сводом нарциссов, добраться до засохшего дерева, и все.

В самом деле, перевалив через пень, они видят за зарослями солероса и облепихи Восточную реку и гавань Сатей.

– Алло, алло, слышите меня, Билсхейм?

– Отлично слышу.

– Все хорошо?

– Нормально.

– Судя по длине отмотанной веревки, вы прошли четыреста восемьдесят метров.

– Прекрасно!

– Заметили что-нибудь?

– Ничего особенного. Только странные надписи на камне.

– Что еще за надписи?

– Какие-то тайные заклинания. Хотите прочту?

– Не надо, я верю вам на слово…

В чреве у 56-й все бурлит. Мечется, толкается, дергается. Обитатели ее будущего города выражают нетерпение.

Она больше не привередничает и выбирает в желто-красно-черной земле канавку, решив именно тут заложить свой будущий город.

Здесь вполне безопасно. Поблизости не пахнет ни карликами, ни термитами, ни осами. Зато сохранились феромоновые следы, указывающие, что в этих краях уже бывали отважные белоканцы.

Самка номер 56 пробует землю на вкус. Она богата микроэлементами и насыщена влагой, впрочем, вполне умеренно. Рядом даже нависает кустик.

Она расчищает на земле круг диаметром три сотни голов – это самая подходящая форма для города.

Выбившись из сил, она сглатывает, пытаясь отрыгнуть пищу из общественного желудка, но он давно пуст. У нее совсем не осталось запасов энергии. Тогда она резким движением отрывает у себя крылья и с жадностью съедает их мышечные корешки.

После такой энергетической подпитки ей хватит сил на несколько дней.

Затем самка зарывается в землю по самые усики. Сейчас, пока она представляет собой легкую добычу, ее никто не должен обнаружить.

Она ждет. Город, спрятанный в ее чреве, понемногу пробуждается. Как же она его назовет?

Первым делом нужно придумать королевское имя. У муравьев имя дает право на сохранение независимой сущности. Рабочие, солдаты и девственные половые особи обозначаются только цифрами, соответствующими порядковому номеру их появления на свет. Зато оплодотворенные самки могут взять себе имя.

Гм! За ней гнались охотники с запахом камня – стало быть, ей пристало назваться не иначе как гонимой королевой. Причем за ней гнались, потому что она пыталась разгадать загадку тайного оружия. И об этом не стоит забывать. Значит, она не кто иная, как королева-тайноискательница.

И она решает назвать будущее поселение городом королевы-тайноискательницы. На муравьином пахучем языке это обозначается так:

ШЛИ-ПУ-КАН.

Через два часа – новый вызов.

– Как вы там, Билсхейм?

– Перед нами дверь. Самая обыкновенная. Сверху длинная надпись. Старинный шрифт.

– Что там написано?

– Теперь хотите, чтоб я прочел?

– Да.

Комиссар подсветил себе фонариком и стал читать медленно и торжественно, по мере того, как ему удавалось разобрать слова:

– Душа в час смерти переживает то же ощущение, что и люди, посвящаемые в великие Тайны.

Прежде всего, это беспорядочные метания, сопровождаемые мучительной встряской, бесконечно тревожные блуждания во мраке.

Засим, перед самым концом, страх достигает своего предела. Озноб, дрожь, холодный пот, всепоглощающий ужас.

Дальше почти внезапно следует восхождение к свету, внезапному озарению.

В глаза бьет дивный свет, вас несет над нетронутыми скверной краями и лугами, где слышатся голоса и музыка.

Священные слова исполнены благочестивого почтения. Совершенный, посвященный человек становится свободным и славит Тайны.

Один из жандармов содрогнулся.

– А что там, за этой дверью? – послышалось из рации.

– Так-так, открываю… За мной, ребята!

Долгая пауза.

– Алло, Билсхейм! Алло!.. Отвечайте, черт подери, ну что там?

Послышался звук выстрела. И снова тишина.

– Алло, Билсхейм, отвечайте же, старина!

– Билсхейм на проводе.

– Говорите, что там у вас?

– Крысы. Тысячи крыс. Они так и сыпались нам на головы, но мы их распугали.

– И поэтому стреляли?

– Да. Теперь они попрятались.

– Скажите, что вы там видите!

– Здесь все красное. На каменных стенах везде следы ржавчины, а на земле… кровь! Мы идем дальше…

– Держите связь! Зачем отключаетесь?

– Я действую так, как считаю правильным, мадам, и в ваших советах издалека, с позволения сказать, не нуждаюсь.

– Но, Билсхейм…

Щелк . Комиссар отключил связь.

Сатей на самом деле не гавань и не передовой пост. Однако отправляющиеся в дальние походы белоканцы предпочитают переправляться через реку в этом самом месте.

В давние времена, когда муравьи-первопроходцы из династии Ни оказались на берегу этой узкой бухточки, они поняли, что переправиться через реку не так-то просто. Только они не привыкли отступать перед трудностями. При необходимости муравей тысячу раз будет биться головой о преграду, используя тысячу разных способов, пока не умрет или пока не преодолеет преграду.

Подобное поведение может показаться безрассудным. Такая тактика, понятно, потребовала немалых жертв от муравьиной цивилизации и напрасной траты времени, но, как оказалось, она себя оправдала. В конечном счете, пусть и ценой неимоверных усилий, муравьям неизменно удавалось справляться с трудностями.

В Сатей первопроходцы сначала пробовали переправиться через реку по воде. Водная гладь вполне выдерживала их вес, одна беда: за нее нельзя было уцепиться когтями. Муравьи скользили по воде, у самого берега, как по льду. Два шага вперед, три шага в сторону… плюх! И тут их пожирали лягушки.

После сотни бесплодных попыток, обернувшихся тысячами жертв среди первопроходцев, муравьи принялись искать другое решение. Рабочие, сцепившись лапами и усиками, выстроились в цепочку, растянувшись до противоположного берега. И все бы ничего, не окажись река слишком широкой и бурной. Итог – двести сорок тысяч погибших. Но муравьи не сдавались. По велению тогдашней королевы Бию-па-ни они попробовали соорудить мост из листьев, потом – из веток, затем – из трупов майских жуков, далее – и из камешков… Эти четыре попытки стоили жизни шестистам семидесяти тысячам рабочих. Таким образом, по прихоти Бию-па-ни за все время ее царствования на строительстве моста ее мечты погибло больше подданных, чем в битвах за территории!