Антонина Крейн - Шолох. Тень разрастается

Янтарный сироп времени медленно стекал с удивленной фигуры принца. Будто реставратор счищает лак с картины – слой за слоем, очень аккуратно, никуда не спеша. Мне казалось, что Лиссай уже тихонько дышит под карамельной корочкой заклятья. Уже неверяще приподнимается на мысках: «Тинави, где это мы? К-какие к-красивые горы!» – и крутится, как одуванчик, на ветру, раскидывая руки, и дивится, что мир хорош, широк и свеж здесь, за пределами дворца и лазарета.

Я вспомнила, что для нас с принцем больше нет Междумирья. Вернее, его нет для всех, но для нас двоих – особенно. Зато есть и горы, и пятнадцать государств Лайонассы, десятки кочевых племен; есть Шолох – со всеми его укромными, волшебными, секретными уголками, есть царство снов и царство унни – все это есть.

Когда мы вернемся, надо будет придумать объяснение отсутствию принца на протяжении нескольких суток (желательно не загремев опять в тюрьму). А потом – прах с ним, с приказом королевы Аутурни, – я найду способ общаться с Лиссаем и открыть ему магию нашего мира, раз уж Святилища – его лучшего друга и главной радости – больше нет.

– У тебя точно получится закрыть портал? – спросила я, подходя к Карланону, который зачем-то наматывал дозорные круги вокруг младшего принца. Причем наматывал так давно, что уже вытоптал тропинку в рыхлом блестящем снегу.

Мальчик остановился (с видимым трудом; инерция требовала продолжения) и пожал плечами:

– В закрытии портала нет ничего сложного.

– Даже если это портал, созданный Зверем? – Я нервно укусила себя за костяшки пальцев.

Хранитель пожевал губами, потом улыбнулся:

– Не вижу принципиальной разницы.

– А то, что Теннет создал портал, а не ты? Это не важно?

Карл нахмурился. Сложил руки на груди и глянул на меня исподлобья, обиженно так:

– Почему ты больше не доверяешь мне?

Я фыркнула:

– Ну не потому, что Анте Давьер провел жесткую антиКарлову пропаганду, если ты об этом… Просто волнуюсь. Чую – что-то грядет.

Карл почесал вихрастую макушку. Он так и стоял в комбинезоне – безо всяких там курток – холод ему был нипочем.

– А ты правда сама поставила щит против драконов? – неуверенно и не совсем в тему спросил он.

Облачко теплого пара, вырвавшееся вместе с дыханием Карла, обернулось туманным знаком вопроса.

– Ага. – Я улыбнулась. – Неплохо твоя ученица справляется, да?

– Неплохо – это слабо сказано. – Хранитель вернул мне улыбку, вот только какую-то скособоченную. – А еще ты поняла наш разговор с Рэнди и Нэтом, да?

– Не сразу, но поняла. – Я кивнула и кокетливо подергала себя за мочку уха.

О да! Быть лучшей ученицей в классе, опережать надежды мастера – это прямо моя стихия!

– Черт, – сказал между тем Карл. Как-то совсем нерадостно.

– Я на твоей стороне, – поспешила я успокоить подростка. – Я бы угостила тебя миндалем с сахаром, чтобы ты не расстраивался из-за дерзких выпадов твоего старшего братишки, но еще не умею наколдовывать орешки, увы. Даже иллюзорные. Кстати, может, научишь? Все равно ждем.

Но Карл меня не слушал.

Он стоял, внимательно всматриваясь в сгорбленную фигуру Теннета вдалеке. Маньяк, увидев это, развернулся на камне вокруг своей оси, недвусмысленно явив нам спину.

Лицо у Карла совсем потемнело. Он прикусил губу и свел брови так отчаянно, что они слились в одну грустную галочку на переносице.

– М-м-м, а расскажи про войну со Зверем? Как там дела идут? – спросила я, потому что во мне мгновенно сыграл инстинкт.

Инстинкт гласил: Карл не должен печалиться, Карла нужно занимать чем-нибудь интересным. Мальчики любят войну – что ж, поговорим о войне. Невероятно глупая цепочка размышлений, учитывая, кто он и кто я, но… Подсознательно я все равно видела в Карле ребенка, который однажды заблудился в лесу и является лишь гостем в нашем мире. А гостей следует веселить.

– Война?.. – рассеянно переспросил хранитель. – Да так, потихоньку. Наверное, теперь станет лучше. Раз Рэндом с нами. Проблема в том, что Зверь растет. С каждым днем. Он уже стал такой тварюгой, ты себе даже представить не можешь. – Мальчик покачал головой. – Его нужно брать измором, но я пока не знаю, как.

– Ну… – Я пожевала губами. – Учитывая ваши вольные отношения с вечностью, вам, наверное, имеет смысл дождаться, когда магия вернется к Теннету? И потом всем вшестером его завалить?

– Боюсь, к Теннету магия не вернется. – Карл покачал головой.

– С чего бы это? Дракониха ведь дома!

– Подозреваю, у Отца свой план на этот счет, – мягко проговорил мальчик. – Поживем – увидим. Думаю, в конце концов мы выстоим в этой войне. Хотя, учитывая утренние слова нашего чувствительного Нэта про то, что «мы бы прожили чуть дольше»… И твою панику… Блин, это все-таки напрягает. – Мальчик вновь нахмурился.

Он решительно сделал шаг прочь от замороженного принца и, кажется, собрался отправиться на переговоры с маньяком.

Но тут Лиссай дернул мизинцем правой руки… И все планы улетели за предел вселенной.

Я вскрикнула, будто ярая болельщица на матче по тринапу, уловившая малейшее отклонение мяча.

– Карл! Позовем ребят? – Я повернулась к своему учителю.

– Магия не любит лишних глаз. – Он отрицательно покачал головой.

Карл бросил еще один взгляд на сумрачный силуэт Теннета – на горы уже спустилась тягучая, театральная темнота северной ночи – и подошел обратно к принцу.

Он встал лицом к лицу с Лиссаем. Сложил руки «арбалетом» (указательные пальцы и мизинцы согнуты и спрятаны между ладонями, остальные, прямые, смотрят вперед) и навел его на черную дырку в груди принца.

Тонкая медовая корочка, покрывавшая Лиса, была похожа на леденец. Этот леденец тихо хрустнул… Будто ногой наступили на ноябрьскую лужу, затянутую кружевом льда. Принц внутри резко вздохнул, зашевелился. Крохотные янтарные кусочки времени осыпались беззвучным дождем.

Лис открыл глаза – пронзительно-зеленые и безмятежные, как Лес.

– Тинави! – улыбнулся он, признав во мне знакомого персонажа.

Веснушки на щеках, носу и лбу принца набирали краску, будто деревья ошши разгорались после долгой зимы. Обветренные губы дрогнули в улыбке.

Но лицо Его Высочества тотчас вытянулось:

– А почему вок-к-круг зима?

– Ой, Лис… – Я сокрушенно покачала головой, не спеша отвечать на поставленный вопрос.

Сердце колотилось как бешеное. Только вот почему-то не от радости.

Что-то тяжелое камнем тащило меня на дно отчаяния.

Где-то позади нас с принцем и Карлом я услышала тихую невнятную ругань и быстрые скрипящие шаги по снегу.

Но я не обернулась: все мое внимание было приковано к черной дырке в груди принца, видимой в разрезе пижамы (вернее, разрыве – это Анте Давьер, если помните, на днях спонтанно поиграл в королевского портного). Дырка была несколько сантиметров диаметром. Из нее уже вовсю ползли насекомые – реальные, гибридные и привиденческие.