Антонина Крейн - Шолох. Тень разрастается

Вернее, в ее маслянистую окаемку.

– Вот это, – едва не прошипел Анте, – вот это – портал. Портал в другой мир, даже в другое измерение, мать его четырежды за ногу через все скандальные Босховые триптихи. А вы хотите убрать Пустоту, которая затыкает портал, как жирная пробка. Такая жирная, что мимо нее пролезают лишь муравьи, и те – хромые. Убери ее – и все, шлюз распахнется, к нам легко влезет что побольше.

Закончив речь, маньяк вытащил руку из лекарского контура. Я проводила глазами очередного муравья, просочившегося в нарисованное серо-белыми красками тело Лиссая.

– Почему вы думаете, что это портал? – Я нахмурилась.

– А откуда, по-твоему, эти твари выползают? – резонно возразил маньяк. – Смотри! – и, снова потревожив контур (Дахху уже зубами скрипел, силясь стабилизировать снова и снова грубо прерываемое заклинание), он двумя руками разорвал на Лиссае пижамку.

Принц дернулся:

– Вы себе что позволяете?!

– Лис, я вас умоляю, подождите минуту, тут небесные разборки! – взвыла я.

– Шестьдесят, – сказал Лис.

– Что?

– Пятьдесят девять.

М-да, вот и кончилось монаршье терпение… Ладно, учтем.

– Дахху, прерви лекарский круг, – попросила я друга.

– Но у нас люди умирают… – шепнул Смеющийся. И расцепил пальцы.

Лиссай снова предстал пред нами во плоти, в красках, с порванной пижамой. На уровне груди у него был черный надрез в виде полумесяца. Не нормальная царапина, нет – будто узенькая щель в открытый космос.

Я прикрыла рот ладонью и невольно отступила назад. Где-то там, за открытым лазаретным окном, вдруг запела птичка-зарянка. Ее веселый мотив никак не сочетался с похоронным биением моего сердца.

Из надреза в Лиссае бочком, убого, выполз новый муравей.

– Портал, – мрачно повторил Анте. – Это портал в царство Зверя. Говоришь, Авену и Лиссая закинуло в Хаос? Ну вот стоило поинтересоваться у сестренки, не приходилось ли им там с кем-то контактировать или драться, прежде чем выбраться.

– А почему бы вам не спросить меня? – Принц прервал обратный отсчет и снова вступил в беседу. – Да, у нас с госпожой Авеной возникли неккоторые сложности.

– Сложности? – нервно сглотнула я.

– К-к-конечно. – Принц безмятежно кивнул. – Тинави, у нас не было времени поговорить об этом, но то, что я пережил… Вас бы удивило это. Никкогда прежде мне не приходилось спасаться от погонь, и драться со странными существами, и видеть так-к-кие необычные миры. Я вам обязательно расккажу…

– Вас ранили, отвечайте?! – заорал Анте Давьер.

Дахху подпрыгнул от этого вопля и чуть не отпустил лекарский обруч. Я тяжело сглотнула.

Лиссай поджал губы и вздохнул:

– Да. Много раз. К-к сожалению, я не так-к хорош в битвах, к-как хотелось бы… Один раз меня даже взяли в плен. Но госпожа Авена спасла меня, и достаточно быстро.

– В плен? – Я ахнула.

– К-как раз после этого Авена решила, что лучше, если я проведу остаток нашего путешествия без сознания. Так что очнулся я уже в Мудре. Но два месяца в плену были, к-конечно, весьма мучительны.

– ДВА МЕСЯЦА?! – взвыла я.

Анте дернул плечами:

– Время везде идет по-разному, что вас удивляет?

Я смотрела на принца во все глаза. Небо голубое, а я-то думала, что Лиссай спал во время всех своих запредельных приключений. И что они длились столько же, сколько мои. А так…

Ох, пресветлый Карланон. Насколько же не везет бедному Лису.

И… Может, я зря не воспринимаю его серьезно?

Может, вообще большинство людей пережили намного больше, чем мне со стороны казалось?

Анте что-то еще поспрашивал у Ищущего про его пленение в царстве Хаоса. И про надрез в груди, который Лис… Не видел. И не чувствовал.

Потом маньяк хмыкнул, повернулся ко мне:

– Тинави, ты, когда принца в некрополе целовала, Пустоту чуяла?

– Откуда вы знаете про поцелуй? – вспыхнула я.

Как береговой маяк-побратим, стыдливо вспыхнул и Дахху, единственное мое доверенное лицо в том рассказе.

Смеющийся! Трепло!

– Что? Вы к-кому-то расск-казали? – заволновался щепетильный Лис.

Тут уж я не стала церемониться – пульнула в принца свеженькой унни, чтоб заткнуть ему уши и рот заодно. Переборщила… Принц уснул и вдобавок застыл как истукан. Ладно. Может, оно и к лучшему, потом разбужу.

– Чувствовала или нет? – гаркнул Давьер, нависая надо мной, как злая кобра.

– Не чувствовала… И мы с вами на «ты» не переходили… – отшатнулась я.

Маньяк лишь в ладоши хлопнул:

– Потому что Пустоты и не было тогда! Не было! Был только портал. Звериные приспешники сделали себе лазейку в заложнике. Этот дурак, – указательный палец на Лиссая, – не дал Авене осмотреть себя после пленения. Якобы негоже чужой даме его голым видеть. Отлично просто. Вот и сработал план с порталом. Вам троянского коня подогнали, поздравляю. Но эта межгалактическая опухоль, дурная, тупая, безголовая Пустота случайно вползла в заготовленный коридорчик и заняла тут почти все место. Никому, кроме муравьев, не протиснуться! Уберем Пустоту – запустим куда более крупных приспешников Зверя. Нам этого не надо. Считай, сама судьба сыграла на руку – подкинув Пустоту!

Глаза маньяка блеснули одурелой радостью. Будто он реально думал, что судьба есть. И что она нам так помогла.

– Пустота все равно уже сворачивается. – Я пожала плечами. – Сворачивается и убивает горожан. Так что, Дахху, пускай бокки! – к концу фразы мой голос набрал решительности.

– Пока она не ушла, у нас есть время подумать. Лучше немного смертей сегодня, чем много – потом, – зашипел Анте.

Я швырнула унни и в него тоже.

Не знаю, дозволяет ли подобное всемирная субординация, но… Пусть помолчит, жалкий трус. Или прахов умник.

Глупо – знаю. Но… Если кого-то можно спасти сейчас – надо спасать сейчас.

Потом, как говорится, всякое бывает, и рыба-меч рожает. Потом всегда есть шанс все переиграть, наткнуться на волшебную помощь извне, нарастить – внезапно – мозгов, коих будет достаточно для решения новой проблемы.

Но никогда не стоит верить в принцип «меньшего зла». Нет меньшего зла.

Есть зло. И есть нежелание с ним бороться.

– Запускай бокки, – повторила я Дахху из Дома Смеющихся.

Друг поколебался, но кивнул. Он тоже знает – спасать надо сейчас. Действовать надо сейчас. Жить – сейчас.

Удаление Пустоты-прародительницы началось.

Пустота долго боролась с искрами бокки.

Я меряла палату шагами, то и дело давя все новых и новых хромых муравьев. За окном совсем стемнело. Черничная ночь с любопытством заглядывала в белоснежную палату принца, охала голосом совы-сипухи, всплескивала ручьями-руками и спешила убраться подальше от тех непотребств, что мы здесь творили.

Я нервно потирала виски. Как быстро сворачивается Пустота в городе?