Екатерина Лесина - Драконья кровь

Почти как…

Море внизу. Сизый ковер, на котором крошками проступают острова. Лютый поднимался выше.

Он видел китов.

И косаток, которые сопровождали стаю, надеясь на добычу. И серебристый рыбий косяк, что растянулся по дуге, спеша убраться подальше в море. Он видел лес, оседлавший горы. И пустыню, что подобралась к самому подножию. Скалы в ней.

Город.

Игрушечные дома.

И игрушечный корабль. И это все вдруг стало моим.

Выше.

И еще.

Солнце. Ветер. Холод, который исчез, стоило дракону дыхнуть огнем. Пламя прокатилось по шкуре, слегка коснувшись и меня, но оно не было горячим, напротив, согревало. И выходит, вот оно зачем нужно по-настоящему.

Я рассмеялась.

От переполнявшего счастья. От того, что мир остался внизу, а мы вот-вот достигнем небосвода и, как знать, не проломим ли его, выпуская звезды на свободу. Я подняла руки.

И закричала.

А Лютый ответил долгим ревом. И я поняла, что ему тоже нравится, что он слышит мой восторг и принимает его.

Разделяет.

А потом, когда звезды по ощущениям стали близко, на расстоянии вытянутой руки, Томас сказал:

- Выйдешь за меня замуж.

И это не было вопросом.

- А если нет?

Кольцо так и лежало под стопкой носков, и мы оба делали вид, что еще слишком рано, что еще не готовы, что меня вовсе не раздражают шепотки и насмешки, и девушки, у которых тысяча и одно дело в офисе шерифа, и их матушки, шипящие ядом. Сочувствие девочек-егерей, которые почти не говорили на английском, но обожали мою матушку, полагая ее едва ли не святой, а меня считали полной дурой, потому что только дура не станет привязывать к себе мужчину. Особенно такого. И мне приходилось делать над собой усилие, чтобы не заорать от злости.

Чтобы притворяться, что я всем довольна.

Но…

- Лютый, - Томас похлопал по чешуе. – Она нам отказывает.

Лютый рыкнул.

Дыхнул огнем. И сложил крылья. Мы замерли на долю мгновенья, а потом море прыгнуло навстречу. И мой крик, отраженный небосводом, все-таки расколол его. Мы падали. Сначала медленно, но с каждой секундой все быстрее. И гладь морская перестала быть гладью.

И…

- Согласна! – я завизжала, прижимаясь к драконьей спине, дрожа одновременно от страха и восторга. - Проклятье... я согласна!

Он раскрыл крылья у самой воды. Еще немного, и мы бы коснулись ее, но мгновенье, и ветер выгибает кожаные паруса. Я почти слышу, как трещат от натуги драконьи кости и замираю в ужасе: что, если Лютый не рассчитал? Что, если наш вес окажется той песчинкой, которая…

Брызги в лицо.

Вода горькая. И холодная. Но я могу дышать, и мы поднимаемся вновь. А от Лютого доносится волна легкой обиды. Он сильный. И знает, что делает. Точно знает.

Он не ошибется.

Мужчины. Что с них взять… вот Гранит наверняка будет куда более сговорчивым и осторожным. Эта мысль заставляет опомнится: я не собираюсь повторять это безумие.

В ближайшем будущем.

- С пастором я уже договорился, - Томас первым сполз с драконьей спины, первым и руку подал. – Твоя матушка возьмет на себя подготовку. Ник предложил усадьбу, он заказал украшения и все такое…

- То есть, все продумали?

Ноги слегка затекли.

Но в крови бурлило небо, и обиды я почти не ощущала. Может, взрослею?

- Если ты не хочешь…

А ведь отступит.

И забудет про пастора. Про усадьбу и украшения. Поговорит с матушкой, не позволив ей устроить скандал, вернет все, как было, но надо ли оно мне?

- Нет, - я попыталась размять затекшие ноги. – Не надо. Я… я и без дракона согласилась бы.

- С драконом оно надежней как-то, - Томас присел рядом. – Погоди, не спеши. Это от нервов. Я после первого раза вообще полчаса стоял. Мышцы судорогой свело.

Он растирал их осторожно.

- Не больно?

Я покачала головой.

Нет.

Быть может, я в очередной раз совершаю глупость, но… я хочу ее совершить. И чтобы все было по-настоящему, с церковью, лепестками роз и белым платьем.

- Платье…

- Твоя мама сказала, что позаботится. И что ночевать ты будешь у нее. Приличий ради.

Боль в мышцах отступала. А я закатила глаза.

- Если поутру не появлюсь, знай, она меня прибила… или я ее… или мы друг друга.

Томас усмехнулся.

- Когда-нибудь вы найдете общий язык.

Придется.

Она привозила одаренных девочек и учила их жить среди белых людей, а я – работать с драконами. И поэтому нам приходилось встречаться ежедневно. И держать себя в руках. И просто… просто, наверное, нормальные люди умеют ладить с родителями.

Так что как-нибудь…

…она выбрала белое платье простого кроя, на рубашку похожее, если бы не ткань и вышивка. Серебром по муару, словно ледяные узоры на стекле.

- Ты чудесная, - матушка обняла меня. – И я горжусь тобой…

Она разобрала косу, чтобы заплести ее вновь, заменив все мои амулеты длиннющей, словно змея, нитью жемчуга. И получилось красиво. Я в жизни не была такой… я даже не знала, что могу быть такой.

- Не бойся, - матушка отступила, оставляя меня наедине с зеркалом. – Этот мужчина не опасен.

- А тот?

Жемчугом был расшит и лиф платья. Много-много маленьких жемчужин… и думать не хочу, сколько оно стоит.

- А тот… получил по заслугам.

- Это ведь ты?

Мы были вдвоем в моей комнате. И она отвела взгляд.

- Я читала отчеты. Клайв нашел его в пустыне, уже мертвого. И решил сделать мне подарок. В память о нашем прошлом. И экспертиза подтвердила, что Билли был уже мертв. Передозировка, да. Он ведь был наркоманом… только я подумала, почему тогда в пустыне? Он собрал свои вещи. Мотоцикл… и уехал, чтобы ширнуться? Он предпочитал делать это дома, там всяко удобней.

Матушка молчала.

- Ник его напугал. Но убивать не стал… а вот ты…

- Я предложила ему деньги, чтобы он убрался.

- Сколько?

- Две тысячи. Он взял, но не уехал, а потребовал больше. И сказал, что если я не заплачу, то тебе будет плохо.

Сволочь, что тут скажешь.

- Я пришла… в тот день… и обнаружила его на полу. Жалкий человек, который трясся и говорил, что уберется. Но я знала, ему нельзя верить. Однажды он вернулся бы, чтобы отомстить. Не Нику, он не посмел бы тронуть Эшби.

А вот я – дело другое. Дом на отшибе. Вокруг никого… да и пустыня опять же. Огромное искушение ударить и спрятаться.

- Ник слишком добрый. А я… я не стала рисковать.

- Что ты ему дала?

- Заварила трав. Сказала, что они помогут от похмелья. И ломку снимают. Это простой сбор. Во многом безвредный, если, конечно, выдержать и, как ты изволила выразиться, не ширяться.

Но Билли не удержался. Закинулся дозой или даже половиной.

Что ж…

- Спасибо, - я улыбнулась матушке и своему отражению. А она покачала головой:

- Мне следовало бы раньше остановить его. Но… я боялась.

- Больше бояться нечего.

- Именно так, - она обняла меня и поцеловала в висок. – Но если вдруг…