Саймон Морден - Билет в никуда [litres]

Здесь можно было запросто «исчезнуть с экранов радаров», как это произошло с седьмой станцией.

Фрэнк старался полностью сосредоточиться на управлении багги. Леланду же хотелось рассказать о своем детстве на берегах Миссисипи в духе Гекльберри Финна, о наводнениях и прорывах дамб, отмечавших медленную вынужденную миграцию его семьи, до тех пор пока даже самые захудалые семейства Юга не перебрались на Север.

Как и следовало ожидать, после похожего на исповедь описания этого загубленного и утопленного уклада жизни Леланд спросил:

– Ну а ты, Ланс? Что определило твой жизненный путь?

Фрэнку был известен лишь голый каркас биографии Брэка. Родился. Вырос. Учился. Работал.

На каких войнах побывал, в форме и без нее.

Брэк был наемником. Скорее всего, именно поэтому он отправился на Марс. «Ксеносистемы» выбрали его за его особый дар – полное отсутствие угрызений совести, когда речь заходила о том, чтобы убивать людей за деньги.

И, возможно, Леланду это частично было известно. Возможно, он никак не мог сопоставить Брэка на бумаге и Брэка в жизни и пытался понять, откуда такое различие. Вероятно, до сих пор истинное объяснение еще не приходило ему в голову, и Фрэнк не собирался ему помогать.

– Я не обязан говорить об этом, Леланд. В моей жизни много чего произошло. Я состарился. Оказался на Марсе. Если ты хочешь рассказать, каково плавать на лодке по главной улице родного городка, я тебя с удовольствием выслушаю, но сам я ничего не скажу.

– Большинство людей любит говорить о себе, Ланс.

– Большинство людей не провело последние девять месяцев жизни на Марсе.

– Я это понимаю. Честное слово, понимаю. Но тебе не кажется, что будет лучше, если ты время от времени станешь раскрываться?

Фрэнк подумал про угрозу «Ксеносистем», не ему, а остальным членам экипажа.

– У меня все отлично, – сказал он. – Меня устраивает все как есть. И мне хотелось бы, чтобы так оставалось и дальше.

Последовало молчание, затем:

– Если я буду тебе нужен, ты знаешь, где меня найти.

– Знаю. Не обижайся. Я такой со всеми.

Добравшись до самой отдаленной точки, они спешились и принялись за работу, бок о бок. Фрэнк умел обращаться с буром лучше, чем Леланд, поэтому первый шурф он взял на себя, а Леланд тем временем собирал оборудование. Даже несмотря на то, что бурить пришлось лаву, а не более мягкие осадочные породы, первые несколько дюймов дались легко. Но дальше пришлось налегать на инструмент всем своим весом, следя за тем, чтобы не перегрелся бур. На Земле бур можно было бы поливать водой. Здесь же такая возможность отсутствовала, поэтому Фрэнку приходилось то и дело останавливаться, чтобы охладить инструмент.

Все шурфы должны были иметь в длину около фута. Фрэнк прикинул, что нужно прерываться после каждых восьми дюймов. Под налетом ржавчины начинался твердый серый камень, испещренный белыми точками. Над землей поднималось облачко бледной пыли всякий раз, когда Фрэнк нажимал на кнопку. Когда он останавливался, пыль оседала, но не вся. В воздухе оставалась легкая дымка. Определенно, совсем не так, как на Земле, где мощные буры, поднимающие облака пыли, создавали проблемы для всех.

Работа шла практически в полной тишине, нарушаемой лишь слабым жужжанием бура, передающимся через руки. Фрэнку явилось воспоминание об огромной вакуумной камере в Голд-Хилл, где Ди порвал скафандр, а Алиса заделала дырку, порезав мальчишке руку и использовав свернувшуюся кровь в качестве заплатки.

Он не вспоминал об этом уже несколько месяцев. Ему пришлось отложить бур в сторону и подождать, пока отступят нахлынувшие чувства.

– Ланс!

– Просто даю буру остыть. Еще дюйм, и будет готово.

Вернувшись к шурфу, Фрэнк довел его до заданной глубины. Ему хотелось думать, что где-нибудь есть запасной бур или хотя бы точило, потому что конец бура быстро затупился.

Когда Фрэнк закончил, Леланд опустил в шурф якорь и поставил его на место с помощью болта, после чего надел на болт пластину основания и затянул ее гайкой. Якорь схватился за стенки шурфа, и вскоре пластина была закреплена на поверхности скалы.

Дальше осталось только прикрутить к пластине сейсмограф и включить его. Заняв нужное положение, прибор начал передавать телеметрическую информацию на главный компьютер.

– Один готов, осталось еще три, – сказал Леланд.

Фрэнк вытер перчаткой стекло шлема, затем помог собрать инструмент, загрузить его на прицеп и закрепить ремнями. Убедившись в том, что они не оставили ничего, кроме сейсмографа, астронавты проверили показания своих скафандров и направились ко второй точке.

Заканчивался второй час – бурение шурфа заняло больше времени, чем предполагалось, но разве так происходит не всегда? Смогут ли они управиться сегодня – зависело от того, окажутся ли скалы в других точках такими же прочными, как это было в первом случае. Быть может, дальше начнется везение.

– Вызывает Юнь, – послышался голос в наушниках.

– Слушаю, – ответил Леланд.

– У Джима проблемы со скафандром. Возвращаемся в ОМ-1.

– Что у него стряслось? – встревоженно спросил Фрэнк.

Он находился слишком далеко, чтобы оказать какую-либо помощь. Но даже если бы он был рядом, не исключено, что он не смог бы помочь. Как это случилось в прошлый раз. Когда он не смог помочь Марси.

– Отказала связь, – сказала Юнь.

Всего-навсего связь. Не система жизнеобеспечения. Не порванный скафандр. Джиму ничто не угрожает.

– Так, прекращайте работу и возвращайтесь в ОМ-1, – сказал Леланд. – Мы тоже возвращаемся. А ты присматривай за Джимом.

– Будет сделано.

– Мы вернемся где-то через пятьдесят минут. Конец связи.

Сев за руль, Фрэнк сказал:

– Всего лишь проблемы со связью.

Для того чтобы освободиться от тревоги. Чтобы подтвердить, что он не ослышался.

Однако Леланд истолковал его слова совсем иначе.

– Это стандартная процедура. Если со скафандром что-то произошло, немедленно вернуться в герметичный модуль. Тебя ведь этому учили?

– Меня учили полагаться на собственное благоразумие…

– Мы работаем по-другому, Ланс. Любая неисправность – и мы возвращаемся в безопасное окружение. И только потом разбираемся, в чем дело.

– Понял.

– Таковы требования. И мы под ними подписались.

– Послушай, я возвращаюсь назад. Я даже не спорю с тобой.

И Фрэнк действительно не спорил. На самом деле он испытал облегчение. Что с того, что он не ладит с Джимом? Это не главное. Главное то, что все останутся в живых, правильно?

– Давай постараемся уложиться в сорок пять минут.

Привет, Марк!