Сергей Федоранич - Выжженная трава

Член специальной комиссии: По-вашему, что или кто стали причиной взрыва?

Свидетель Говортинян Э.С.: Я не знаю. Я не видел, чтобы это был человек, как утверждают другие коллеги. Мне казалось, что произошло короткое замыкание, и техника одна за другой взорвалась. Там как раз стоят четыре принтера. Это большие такие машины, мини-типографии.

Член специальной комиссии: По вашим ощущениям, сколько человек пострадало?

Свидетель Говортинян Э.С.: Я слышал, что погибло девять человек, включая нашего директора. Я думаю, это правда. Из знакомых лично мне людей, кроме директора, не погиб никто. Тех, кто получил травмы и ожоги, много — человек сорок, если не пятьдесят. Это был час, в который произошла пересменка, было очень много людей в помещении. Практически две смены — ночная и дневная. Кто-то успел уже уйти, кто-то еще не пришел, у нас ведь свои зоны ответственности, а режим плавающий: как договоришься с коллегой. Уровень технической поддержки, в котором работаю я, позволяет реагировать на тикет в течение трех часов, поэтому мы можем отсутствовать на рабочем месте до часа, если коллега не передает ранее полученный тикет неотработанным.

Член специальной комиссии: Вы хотите сказать, что жертв могло быть больше?

Свидетель Говортинян Э.С.: Да. Принт-зона находится возле кухни. Кухня — точка выхода абсолютно всех, без исключения. У нас ведь не персональные рабочие места, а на двоих-троих, работающих посменно. Перед сдачей смены надо прибраться: отнести на кухню остатки еды, помыть посуду. В пересменку все тусуются там. Могла быть давка, пламя могло перекинуться на кухню — по столам каких-то два ряда. Совсем ничего для огня.

Член специальной комиссии: Служба безопасности адекватно и быстро отреагировала?

Свидетель Говортинян Э.С.: Да, и я думаю, что большого числа жертв удалось избежать из-за их слаженной работы. Они все тушили.

Член специальной комиссии: Они были в эпицентре. Кто-то из них пострадал?

Свидетель Говортинян Э.С.: Я не знаю имен тех людей, которые пострадали при взрывах. Поэтому не могу сказать.

Член специальной комиссии: У вас не создалось впечатление, что ваш работодатель не предусмотрел возможность воспламенения техники? Вам не показалось, что помещение не готово выдержать возгорание и обеспечить безопасность людей?

Свидетель Говортинян Э.С.: Пожар потушили в течение пятнадцати минут. Я видел пепелище — там очаг возгорания практически от принт-зоны не отошел, только потолок и немного стены. Противопожарная пропитка сработала. Кроме того, с потолка сразу же начала литься стена воды вокруг очага, не пускала пламя дальше в помещение. Позволяла людям спастись. Нет, я думаю, работодатель предусмотрел все. Это трагедия, но все, что зависело от «Передовых технологий», было сделано.

Судя по всему, в кампусе был объявлен запрет на обсуждение инцидента. Я не понимаю, почему никто не говорил прямо: «взрыв». Даже Полина Прекрасная трижды поправила меня, когда я сказал это слово.

— У нас все говорят «инцидент», поскольку «взрыв» носит кроваво-террористический окрас, чего, по сути, не было, — сказала она.

— Расследование еще не завершено, насколько мне известно, — сказал я. — И нет пока решения, что именно случилось. Может быть, имел место и теракт.

— В замкнутом помещении? В кампусе разработчиков? Вы о чем? — спросила Полина Прекрасная. Она не выглядела дурочкой, но зачем-то отрицала очевидное, причем весьма пламенно — смотрела на меня с немым укором, наклонив голову набок, как будто я допустил ошибку этикета и сию минуту исправлюсь. Я не видел особой разницы: будь то теракт, диверсия, преступление против кого-то — суть если и будет установлена, то весьма приблизительно. Это ведь не значит, что преступление нужно облечь в стерильную форму «инцидента», как будто у него нет и быть не может злого умысла.

— А почему нет? — спросил я.

Я присел на край ее стола, что, по моему мнению, означало, что босс настроен поговорить на деликатную тему и ему можно доверять.

— Потому что теракт — это спланированная атака, целью которой является устрашение, а не убийство людей. Смерть людей при теракте — не самоцель, а звено на пути к достижению какой-то политической цели. Запугать. Отнять уверенность в безопасности. Подорвать государственный строй. Вот что такое теракт. У нас случился инцидент, который унес жизни десятерых человек. Но это был не теракт, поэтому слово «взрыв» неуместно. Будьте добры встать со стола, мне некомфортно.

Я встал, прекрасно понимая, что Полина Прекрасная бесилась от того, что на место погибшего директора пришел я. Она спала и видела, как на дверь кабинета повесят табличку с ее именем. Она уже думала о кандидатах на должность персонального ассистента и, по слухам из отдела кадров, попросила назначить несколько собеседований. И тут такой облом. Я бы тоже был недоволен.

Я взял оперативное руководство на себя спустя неделю. Сразу же на меня высыпались сотни резюме от жаждущих занять вакантные места; технические задания от заказчиков, которые следовало оценить и распределить в работу; жалобы и претензии по текущим проектам; приказы об отпусках и изменения в штатных расписаниях — все это стало для меня сверхновой задачей, и поначалу было сложно разобраться без Полины Прекрасной. А она, дуясь только из-за факта моего существования, никак не хотела помогать и требовала четко поставленной задачи. Задача «помочь разобраться» ей непонятна. Пришлось прибегнуть к тяжелой артиллерии и сказать ей о том, что я собираюсь сделать ее руководителем одного из подразделений.

Эта конфета ее усластила, и она без труда раскидала ичар-вопросы, вызвав на собеседование десяток кандидатов, провела первичный отбор и показала троих, с которыми можно иметь дело. Я попросил пригласить еще пару коллег из отделов, куда мы берем сотрудников, и провести тестирование, а после познакомить меня с новичками. С задачей она справилась, и за месяц мы восполнили штат.

Не остались в стороне и текущие сотрудники — я получил много запросов о пересмотре условий компенсаций. Я лично побеседовал с каждым, кто отправил запрос, и удовлетворил всего два из двадцати. Остальные, как выяснилось, писали ежемесячно на всякий случай — вдруг получится. Они не смогли внятно обосновать причины повышения зарплат, должностей и толком не смогли даже указать обстоятельства, которые позволили бы удовлетворить их просьбу. Так что отказ не был для них сюрпризом.

Но я получил один очень большой сюрприз. Просто гигантский.

Ежемесячный совет директоров, в котором я в обязательном порядке должен участвовать и, более того, отчитываться! Полина Прекрасная соизволила уведомить меня за день до, выдала повестку, после прочтения которой я захотел ее убить. Там всего-то значилось, что я должен предоставить отчет по работе департамента за месяц и предложить планы развития на квартал вперед. Затраты по ресурсам техники, повышение плана обслуживания технической поддержки, сокращение затрат… Как я подготовлю все это за один рабочий день, учитывая, что я никогда этим не занимался?