Сергей Федоранич - Выжженная трава

Но раньше никто и представить себе не мог, что электронные частицы умеют хранить память.

Проблема заключалась в том, что ключевое решение найдено и описано погибшим директором не полностью. Не хватало всего ничего: собрать весь код воедино и протестировать его.

— А в чем проблема? — спросил я у Полины Прекрасной на следующий день, когда мы вместе с ней вернулись к работе над «Большим братом». — Насколько я могу понять, здесь осталась чисто техническая работа. Почему это сейчас не в задачах у кодеров?

— Потому что директор допускал до этой работы только ограниченный круг людей, — сказала Полина Прекрасная. — И каждый из них подписывал соглашение о неразглашении.

— Отлично, — сказал я, — у нас даже собрана проектная группа. Чего же мы ждем?

— Они погибли в инциденте, — ответила Полина.

— Что?

— Все погибшие — члены группы, работавшей над «Большим братом».

— Почему я об этом не знал? А руководство… А президент знает об этом? А специальная комиссия, которая расследует инцидент?

Полина покачала головой.

— Директор лично докладывал президенту о состоянии дел «Большого брата», и в такие тонкости, как состав рабочей группы, он их не посвящал. Когда все случилось, я не сразу поняла, кто в числе жертв кем является. Я была занята другими вопросами. Вчера, когда мы приступили к работе над кодом, я это поняла. Но не знала, как сказать.

— Полина, ты понимаешь, что ты скрываешь важную информацию? Ты понимаешь, что, возможно, это был не просто инцидент? Это могло быть убийство. Массовое убийство.

Полина Прекрасная смотрела на меня огромными глазами. Я чувствовал то же самое, что и она.

Страх.

Если бывшего директора и всю команду, работавшую над «Большим братом», убили, то об этом обязательно должны знать президент, служба безопасности и полиция.

Выслушав меня, президент вызвал безопасника, который не слишком удивился, узнав о случившемся.

— Кто еще в курсе? — спросил он меня.

Что мне было на это ответить? Я сказал, что наверняка знает Полина, а кто еще — понятия не имею. Насколько кодеры были близки друг с другом, чтобы делиться, над чем работают, даже вопреки подписанному соглашению о конфиденциальности? Мог никто не знать, а могли знать все.

Я рассчитывал услышать план действий, который будет включать в себя не только опрос сотрудников, но еще и уведомление правоохранительных органов и членов специальной комиссии, но нет. Мне было велено молчать — так, словно ничего не произошло.

— Так и сказали? Просто молчать? — спросила Полина Прекрасная, которая встретила меня в фойе президентского офиса и громко цокала каблучками рядом со мной.

— Да, так и сказали, — подтвердил я. — И я гарантировал, что ни ты, ни я никому ничего не скажем до тех пор, пока комиссия вместе с полицией не закончат расследование.

— Но ведь вы сами сказали, что я, возможно, утаила важную информацию от следствия.

— Теперь следствию все известно, — сказал я. — Дальнейшие рассуждения на тему — спекуляция. Если будут вопросы, нам их зададут. Но лучше бы их не было.

Мы сели в машину, я завел двигатель. Работы предстояло много, а время утекало. Перед тем, как отпустить меня, президент напомнил, что работа над «Большим братом» должна быть завершена в срок. И я понимал, что так оно и должно быть.

— Мне страшно, — сказала Полина. — И я уверена, что кодеры все знают. Никто не согласится работать над «Большим братом», потому что никто из них не захочет стать ошметком на стене.

— Не говори ерунды, — ответил я. — Я уверен, что это чистое совпадение.

— Совпадение? Десять случайных человек собрались в одном месте, где трое из них взорвали остальных. И по совершенной случайности все десять занимались одним и тем же продуктом, который звучит так, словно это фантастический фильм? Вы серьезно в это верите?

— Твоя гипотеза выглядит убедительно и даже пугающе, но могло быть всего одно совпадение, а даже и не совпадение, — ответил я. — Смертники могли специально позвать коллег по проекту, чтобы совершить массовое убийство. Это было проще, чем созвать других людей, которым пришлось бы объяснить, зачем им нужно собраться в одном месте. А в случае с единой командой это просто: надо обсудить проект, есть пара мыслей, и все — все сбежались.

— Притянуто за уши, — сказала Полина. — Можете как угодно пытаться сделать из этого теракт ни о чем, но я уверена: их убили из-за «Большого брата». Да, может быть, это выглядит так, словно я переметнулась и теперь «инцидент» считаю терактом. Но мне страшно.

— Ты не член команды разработчиков, — сказал я.

— Но я им была, — ответила Полина. — И вышла незадолго до инцидента.

— Почему вышла?

— Директор хотел, чтобы я занималась другими вопросами, — уклончиво ответила Полина.

Я знал, что она имеет в виду. До того, как появился я, именно ее планировали сделать операционным директором (изначально эта должность также предлагалась мне), а погибший должен был сконцентрироваться над «Большим братом». Но все случилось иначе.

Я украдкой посмотрел на замолчавшую Полину. Мне показалось на несколько мгновений, что она что-то хочет сказать, но в какой-то момент передумала. Не доверяет мне настолько, чтобы высказывать мысли, пусть даже они могут быть стоящими. Это нужно заслужить, а я не был уверен, что она останется в компании, поэтому стоит ли напрягаться, чтобы заслужить доверие? Она сказала, что ей страшно. Я промолчал, что мне тоже страшно. Чертовски.

А еще мне интересно.

Я понимаю, что если кто-то убил десять человек ради того, чтобы саботировать работу над «Большим братом», значит, в программе не только коммерческий потенциал. В ней есть что-то еще.

И нетрудно догадаться, что.

Это программа опасна. Она может открыть двери в очень страшные комнаты, которые хранят в своих стенах то, что кто-то хочет скрыть. До появления «Большого брата» этот кто-то был спокоен, потому что все уже в прошлом… Но программа позволяет заглянуть в прошлое, как бы глубоко оно ни было. Главное, чтобы была точка отсчета. А это значит, что больше нет ничего тайного, все может в один миг стать явным. А явь, как известно, штука взрывоопасная.

И невероятно интересная.

Полина Прекрасная оказалась права. Никто из тех, кому я предложил заняться засекреченным проектом, не согласился. Вплоть до увольнения. Ко мне на стол легли двадцать служебных записок от кодеров, которые отказывались от поручения (даже с повышением оклада на период работы, который мы предусмотрительно включили).

— А я говорила, — сказала Полина.

Она постучала ноготочком с черным глянцевым лаком по стопке служебных записок. Я не спал всю ночь, от меня воняло потом и немытыми волосами, и ее свежесть раздражала.