Антонина Крейн - Теневые блики [litres]

Полынь едва заметно поморщился.

Хм, пока я была внизу, он попробовал сбежать? Я тяжело сглотнула. Видимо, получилось слишком громко, потому что начальник развернулся в мою сторону и в трагическом жесте протянул ко мне руку:

– Вот, Полынь, я дал тебе малька! Ты просил – и я дал! Почему она ходит за тобой, как приклеенная? Завали ее работой! Используй, екарный бабай, ее потенциал! У нее испытательный срок или что? Заруби себе на носу: я не хочу, чтобы мыши плакали, кололись, но продолжали есть шиповник! Меня такое не устраивает! С этого момента, Полынь из Дома Внемлющих, ты ни шага в сторону не сделаешь от дворцового дела, пока преступник не окажется у меня в подвалах! И только попробуй заняться чем-то другим – я тебе голову отвинчу лично, вот этими самыми руками, – грозно продемонстрировал он свои ручищи, вызывающие ассоциации с мясницкой лавкой.

Улиус продолжил громыхать:

– Не найдешь мне маньяка до появления нового трупа – никакого Генеральства тебе не будет. Я тебя вообще уволю отсюда без рекомендаций! Все ясно?

– Все ясно, – ровным голосом подтвердил Полынь. – Я заберу часы?

– Завтра заберешь!

Улиус эффектно развернулся на каблуках, вышел из кабинета и хлопнул дверью, едва не прищемив свой плащ. Селия, нарочито неспешно, по-своему грациозно, оперлась на мышиную трость и подошла к моему бедному и бледному куратору.

«Цок, цок, цок», – три шага – и она на месте.

Из переброшенной через плечо сумки для документов Селия достала стопку папок. Помахав ими перед лицом куратора, злыдня небрежно кинула документы мне.

– Я решила помочь тебе с Генеральством, Полынь. В этих папках – тринадцать новых дел, теперь они приписаны к тебе. Равно как и маньяк, равно как и слежка за приезжим саусберийцем. – Высокомерный кивок в мою сторону. – Если успеешь за десять дней все сделать – Генеральство твое. Жаль, правда, что ты не сможешь заняться этими папочками безотлагательно, ведь вещи-то важные – кое-где требуется срочное вмешательство, в том числе силовое… Ну да пошли своего малька. Думаю, ты уже научил ее всему необходимому?

– Не переживай Селия, мы разберемся, – холодно кивнул Полынь.

– Сжимаю за вас кулачки, – язвительно сообщила ассистентка Улиуса. – Пусть вся правда выйдет наружу, да побыстрее. В этом и заключается наша общая цель, не так ли?

И она ушла.

Ищейки что-то замерили, обнюхали, записали и запечатлели у трупа, а потом тоже покинули кабинет.

– Позовем коронеров забрать эту леди, – кивнул один из них на прощание.

Мы остались вдвоем с Полынью.

В Шолохе светило ярчайшее утреннее солнце – конец мая, красота. В кабинете было жарко и светло, зайчики скакали по стенам, как умалишенные. Полынь что-то уныло бормотал себе под нос. Я испуганно смотрела на труп. Труп равнодушно смотрел в окно.

Полминуты спустя я рискнула нарушить тишину:

– Что делать-то будем?

Куратор вздрогнул, как будто я вырвала его из каких-то очень дальних далей, и неожиданно гаркнул:

– Работать, что еще!

Вот она, самая несправедливая на свете цепочка – цепочка гнева! На тебя кричит начальник, потому что не выспался, потому что утром устроила скандал жена. Ты проглатываешь это, но потом срываешься на младшем коллеге. Коллега, вне себя от возмущения, все-таки соблюдает приличия и доносит свой гнев до дома. Там уже можно расслабиться, выпустить накопленное – ведь под рукой у него любимая семья… Обиженная дочь коллеги рыдает два часа в подушку, но находит в себе силы дотащить ненависть до школы, где срывается на однокласснике. И так далее. Негативные эмоции гуляют по миру, снашивая владельцев, как старые башмаки.

Знаем-знаем.

– Хорошо, Полынь, будем работать, – миролюбиво согласилась я. – Если ты обрисуешь примерный план наших действий, я сделаю все возможное, чтобы тебе помочь.

Полынь уже и сам утихомирился, понял, что плохим настроением делу не поможешь. Он кивнул:

– Если есть какие-то личные дела, уладь их сейчас. В ближайшие дни даже сон будет непозволительной роскошью. Ты ведь понимаешь, что это тебе предстоит добывать мое Генеральство, да? – с напускной веселостью подмигнул он.

– Ты ведь тоже понимаешь, что это дохлый номер, да? – кисло протянула я. – Без ташени и без оружия я мало на что гожусь. Даже нормальные «мальки» вначале работают с кураторами, ну а я вообще без тебя как ноль без палочки.

Полынь нахмурился:

– Ну знаешь, Тинави… Если ты рассчитываешь на карьеру в ведомстве при том, что останешься на своем нынешнем уровне знаний и умений, да еще под моей опекой – это зря. Хочешь работать тут – учись, причем в твоем случае – куда усерднее, чем остальные.

– Как? У меня нет магии, забыл?

– Да к праху магию. Нет связи по ташени – таскай с собой двух голубей.

Я отчеканила давно заготовленное возражение:

– Заметят, спросят, выяснят правду, выгонят.

– А ты скажи, что это семейная традиция. Или социальный эксперимент – «месяц без ташени». Или, прах побери, тебе просто не нравятся бездушные бумажки, голуби куда романтичнее. – Полынь пожал плечами. – Да и никто тебя не спросит: в ведомстве всех интересуют только они сами. Разве что Селия полюбопытничает, но она и так не на твоей стороне, поэтому ей просто не отвечай. Заранее волноваться о вещах, которые могут и не произойти – это простейший способ испортить себе жизнь. И вообще, насколько я помню, у тебя есть некто Марах. Это что за зверь?

– Филин.

Полынь с чувством покрутил пальцем у виска:

– У тебя есть филин, и ты не посылаешь его с записками? Да у нас половина департамента с совами ходит, просто так, шика ради.

– У Мараха жуткий характер, – покачала я головой. – Он не умеет носить письма.

– Позови Шептуна, мигом перевоспитают твою птичку. – Полынь смотрел на меня изумленно. – У тебя что, хобби такое – препятствия придумывать? Ты в курсе, что продуктивность – это умение не делать из мухи слона? Видишь проблему – идешь и устраняешь, конец истории. Если с наскоку не получается, делишь ее на части. Элементарно.

Я поежилась. Странно. Мне всегда казалось, что я нормально живу и последовательно действую. Но случай с филином Марахом действительно был по-своему показательным…

Я вздохнула:

– А что насчет оружия?

– Так, в школе все проходят либо магическую, либо военную подготовку. У тебя какая была?

– Магическая!

Полынь задумчиво поскреб подбородок.

Я повеселела оттого, что это проблему он не может решить с полпинка, как предыдущую.

Как будто куратор не помочь пытается, а насильно выковыривает меня из уютнейшей ракушки навстречу холоду и тьме океана. В свое время я почитывала книжки по психологии, в том числе про «зону комфорта», и самоуверенно думала, что меня подобное не касается. Сейчас же я воистину поразилась тому, что моя зона комфорта заключалась в том, чтобы быть беспомощной магической калекой, помогите мне, пожалейте меня… Иначе почему я так противлюсь? Ой-ой-ой. Нехорошо.