Антонина Крейн - Теневые блики [litres]

– Все бывает, даже рыба-меч рожает. – Подруга зевнула. – Вон, в корпусе Морфея же дрыхнут. И месяц, и год, если требуется. Ты сама после взрыва две недели глаз не открывала, – напомнила она и сразу испуганно оборвала себя: о больном мы стараемся не упоминать.

Но я лишь отмахнулась.

– Да, но там сон – это контролируемый лекарями процесс: больным вводят витамины в кровь и все такое. – Я задумалась. – Хотя мысль о том, что Карл пытался излечиться, мне определенно нравится. Ты знаешь, в нем есть много странностей, и я не удивлюсь, если…

Дверь сарая со скрипом распахнулась.

– Ах вы шальные хрюндели! – яростно возопил господин Рили, срывая с крючка припасенный загодя ремень. – Обокрасть меня вздумали?! Заодно с мальчишкой, плутовки эдакие?!

Подпрыгнув от неожиданности и дружно решив, что фонарщик невменяем, мы с воплями выскочили в окно и, хохоча и спотыкаясь, пробежали стометровку до лесной опушки.

Не слишком-то спортивный Рили сразу же отстал от двух светил тринапа.

Патрициус и Суслик ждали нас на пестрой прогалине, усеянной звездочками незабудок. Каково же было мое удивление, когда я поняла, что кентавр с недо-эх-ушкье сдружились… Патрициус что-то рассказывал, энергично жестикулируя, а Суслик, клянусь, внимательно его слушала, прядая ушами и иногда сочувственно позвякивая уздой.

Когда мы с Кадией, как заправские лихачки, попрыгали в седла, я скомандовала:

– Держим путь на столицу!

– Есть, мадам! – ответили Кадия с Патрициусом, а Суслик заржала.

Надеюсь только, господин Рили поленится вслед за похвалой отправлять жалобу… Хотя как раз таким обычно не бывает лень.

– Безобразие полнейшее! – Насупившийся тилириец смотрел на нас снизу вверх.

Расплывшаяся фигура мужчины формой напоминала грушу. Руки были загорелыми только до локтя, дальше, вплоть до безрукавки, царила белизна. Пугающий контраст! Впрочем, это частая ситуация у тех, кто целыми днями работает под палящим солнцем.

– Беспредел! – поддержал тилирийца коллега, который пришвартовывал лодку к пристани.

– Я немало лет живу на сффете, деффочки, но такой грыхни дотоле не случалось, – уже третий рыбак вступил в беседу. Этот твердо стоял в качающейся на волнах плоскодонке и неспешно разматывал канат. Седые волосы развевались на ветру. Прям манекенщица какая-то, а не старик!

Мы с Кадией сидели на набережной. Ступеньки перед нами спускались к воде, как на арене. Там, внизу, теснилось штук пятнадцать лодочек, в каждой из которых сидело по бородатому тилирийцу.

Лодочки эти пытались подплыть как можно ближе к нам, создав тем самым серьезный транспортный затор. Движение на реке встало. Многочисленные магретто застряли тут и там, пассажиры возмущались в голос, штурманы давили на клаксоны. Но виновники пробки игнорировали народное негодование.

Вместо этого тилирийцы бубнили и жаловались, призывно вздымали руки к небу. Те, кто был «в первом ряду», вылезали из лодок и стояли на ступеньках, уперев руки в бока. Мы с Кадией возвышались над всеми этими людьми, и, чтобы не показаться слишком суровыми судиями, активно жевали сэндвичи – так сказать, становились «ближе к народу».

Вру, конечно.

Ели мы потому, что были голодны, а сэндвичи – великолепны.

Их нам вручил магистр Орлин, которого мы навестили после разборок с ойкой и гномами – любимый наставник жил аккурат на середине пути из Сонных Ив в столицу: от соблазна не удержится сильнейший!

Наставник был рад нас видеть и пригласил к чаю, хотя в кабинете его ждали новые послушники. Впрочем, эти олухи, наши преемники, времени зря не теряли. Не успел Магистр Орлин разлить по чашкам липовый сбор, как они обрушили на себя огромный аквариум с ядовитыми варанами.

– Эти даже хуже вас, – проворчал Орлин, заслышав грохот и вопли. – Хотя, ей-небу, не думал, что такое возможно.

Учитель привычным жестом перекинул длинную бороду через плечо (чтоб не мешала при ходьбе) и отправился восстанавливать порядок. Ходил он, сильно шаркая, и загнутые кончики красных туфель победно торчали из-под длинной мантии, расшитой звездами. Настоящий волшебник страны Грез!

Из кабинета уже слышались азартные вопли из серии «Мочи их Гистаграмусом! Вжарь по гадине Пинком Баттергарда! ААА! Беги, просто БЕГИ!!!», но Магистр Орлин не торопился. Многолетний опыт наставничества придал ему колоссальное спокойствие и веру в то, что нет на свете ничего более живучего, чем послушники. И ничего более склонного к разрушению тоже. Так что все тип-топ.

Взявшись за ручку двери, выполненную в форме лисьей головы (подойдет чужак – лиса ощерится и тявкнет), наставник обернулся:

– Звезды немилостивы! Наша встреча заканчивается, толком не начавшись. Но успею подарить вам по совету. Кадия, на работе ты молодец, продолжай выдавать максимальный результат во враждебной обстановке. Отключай эмоции. Кавалер у тебя божественный, но обещай делать выбор в пользу друзей, девочка. Договорились? Тинави, теперь ты. Ничто не происходит просто так – и потеря магии может обернуться благословением. Держи ушки на макушке и впитывай новый опыт, как губка. Все связано. И, да. Возьмите на кухонном столе сэндвичи в дорогу. С курицей и огурцами, очень вкусные.

Окончив импровизированную речь, Магистр Орлин резким движением распахнул дверь в кабинет (вопли послушников и шипение варанов усилилось) и сразу же захлопнул ее с той стороны, отрезав нас от своего уютного наставнического мирка.

Кадия потеребила уши, слегка раскрасневшиеся – подруга была смущена:

– А как он так четко советы дал? Мы ведь и рта не успели открыть.

– Это же Орлин, – пожала я плечами. – У него через колпак установлена связь с горним миром.

И вот теперь мы сидели на набережной, с наслаждением поглощая вышеупомянутые сэндвичи. А жители далекой Тилирии, чьим основным промыслом была рыбная ловля, взволнованно колыхались внизу.

– Я считаю, так нельзя! Мы приезжали сюда не затем, чтобы нам было нечего ловить! – Рыбак с грушеподобной фигурой осмелел так сильно, что поднялся, встал прямо перед нами и обвиняюще ткнул Кадию пальцем в грудь. Ох, зря.

Подруга, не переставая жевать, аккуратно взяла тилирийца за мизинец и отвела его руку в сторону. Мизинец хрустнул. Тилириец зашипел и затряс рукой, набычившись, но и замолчав.