Антонина Крейн - Теневые блики [litres]

Хотя, может, оно и к лучшему… Вдруг вдохновенье требует неопределенности черт?

Когда мы с Кадией окончательно перестали различать лица друг друга, то поняли, что самое время поужинать.

– Спасибо, Патрициус, – кивнула я кентавру.

– Хорошего вечера, мадам! – ответил он. – Завтра поездки планируете?

– Да. Если свободен, заезжай за мной утром.

Мы прощались перед выбранной для ужина таверной. Сразу оговорюсь – выбирала Кад, ценительница запредельных рисков.

Патрициус скептически посмотрел на ярко-красные огни в окнах, светящуюся всеми цветами радуги вывеску «Устрица на море» и публику, толкущуюся у входа. Из заведения доносилась громкая музыка преимущественно барабанного характера. Все говорит о мирном ужине, ага.

– Что-то мне не кажется, что вы проснетесь утром, мадам. – Кентавр поскреб подбородок, который густо зарос кудрявой щетиной.

– Проснусь. У меня большой опыт издевательств над собственным организмом.

Впрочем, я тоже смотрела на заведение с тревогой. Больно уж взрывная там начинка!

– Ты б лучше не воротил нос и пошел с нами! – с энтузиазмом ввернула Кадия. – В «Устрице» вкусно и дешево. А еще весело!

В этот момент два здоровяка-охранника с грохотом выкинули из заведения некоего малоподвижного господина. Господин шлепнулся в лужу, лужа чавкнула, охранники захлопнули дверь. Теперь желающие войти и выйти должны были с осторожностью перешагивать отдыхающего.

– Ну-ну… – усмехнулся Патрициус. Поиграв бицепсами, добавил: – Мы, кентавры, ведем здоровый образ жизни. Таков удел спортсменов.

И он, иго-гокнув на прощанье, гордо уцокал прочь. А мы с Кадией крепко привязали Суслика к фонарному столбу (она стенала вслед перевозчику что-то из серии «На кого ж ты меня оставил?!») и пошли в «Устрицу на море».

– Кад, а что, других вкусных и веселых мест в Шолохе нет?

Кое-как мы с подругой пробрались в дальний конец сумрачного зала, где в углу прятался пустой деревянный стол. Ножки его были разной длины. Стол опасно шатался, но мы смирились с таким неудобством. Выбирать не приходилось: ни чистотой, ни изысканностью публики таверна похвастаться не могла.

Зато этой публики было так много, что, казалось, весь Шолох – здесь.

Зеленоватые феи в обнимку сидели на потолочных балках, попивали из наперстков вино и распевали гимны на древне-пустынном. Гномы у барной стойки переругивались, пытаясь выяснить, что из них круче кует. Нежная дриада ковырялась в тарелке, полной гусениц, а уставший юноша с татуировкой Правого ведомства пытался оттереть с каких-то документов только что посаженное жирное пятно.

На маленькой сцене «отрывались» три горных тролля. У одного был барабан, у второго – тарелки. Третий довольствовался скрипкой. Такая несправедливость его очевидно бесила, поэтому тролль пытался извлечь из несчастного инструмента максимум громкости – звук получался жутким. Банши отдыхают. Баргесты тоже.

– Это самое атмосферное местечко в Шолохе! – перекрикивая троллью музыку, сообщила мне Кад и подняла большие пальцы вверх, подкрепляя слова жестом.

Официант, не говоря ни слова, брякнул перед нами на стол две дымящиеся тарелки с мясом. Сложно определить, кем оно было при жизни, но пахло неплохо. Главное, что не гусеницы! Они в это время как раз расползались из дриадиной плошки. Неудачливая посетительница пыталась прибить несговорчивую еду, интенсивно хлопая ладонями по столу.

Тролли-музыканты решили, что она так выражает одобрение их творчеству, и налегли на инструменты еще сильнее. Кажется, скрипка была на грани. Я аккуратненько заткнула здоровое ухо, чтобы хоть немного снизить громкость, и одобряюще улыбнулась Кадии.

Подруга, впрочем, в одобрении не нуждалась, полностью сосредоточившись на еде и – о боги! – притоптывая в такт безумию на сцене. Ей и впрямь нравился этот бедлам.

– Ну что, дорогая, я поднимаю эту чарку за прекрасное окончание нашего совместного рабочего дня! – выдала тост Мчащаяся. Я чокнулась с ней, но потом поспешила разочаровать:

– Вообще, работа не окончена. Можешь послать ташени? Я сегодня совсем не интересовалась судьбой своего подопечного.

– Мелисандра-то? Мистера Охмурилово? Конечно! Что напишем?

– «Господин Кес, буду благодарна, если пришлете ваш план перемещений за день, как мы условились».

Кадия вырвала из волшебного блокнота листок и стала писать, сосредоточенно высунув кончик языка.

Когда сложенная в птичку ташени ожила и умчалась прочь, уворачиваясь от буйных посетителей таверны, Кадия откинулась на спинку стула и сообщила, хлопая ресницами:

– Я в конце сделала приписку. Пригласила этого Мелисандра сюда.

– Ты что?! – Я поперхнулась от возмущения. Богатырское постукивание Кадии по спине окончательно выбило из меня дух. Лишь горестный сип донесся из моей груди: – Зачем?!

Мчащаяся обвела зал томным взором и жеманно пожала плечами, мол, кто меня, такую загадочную, знает.

Потом соизволила пояснить:

– Хочу на него посмотреть. Историк, похожий на боксера! Любопытненько! К тому же ты ему вроде как обещала повысить градус отношений, не?

Я закатила глаза, потом молча уткнулась в тарелку. Лучше поесть, пока господин Кес не пришел, а то не здорово сидеть с набитым ртом в присутствии незнакомца. Говорят, совместное поглощение еды сближает. А я, вопреки мнению Кадии, совсем не жажду сближаться с этим болтуном.

Прошло минут двадцать. Мы уже доели, а тролли – доиграли. Всеобщий час ужина прошел, публика в таверне начала меняться: все у меньшего количества на столах стояли тарелки, и все у большего – бутылки.

Я повернулась к Кадии, которая пыталась провести доморощенный сеанс гадания на кофейной гуще:

– Может, он не придет?

– Ага, надейся. Вот он, твой борец в среднем весе. – Подруга сначала показала мне крошковато-башковитую кляксу на блюдце, а потом с цирковым «та-да!» перевела палец на входную дверь.

Я обернулась. Действительно, Мелисандр светлой фигурой высился в темном квадрате двора – на улице уже наступила кромешная тьма.

Саусбериец увидел меня, дружелюбно помахал и отправился к нашему столику. Порез под его глазом сочно алел. Спортивная лента перетягивала отросшие пшеничные волосы. Проходя через зал, историк случайно сшиб какую-то зависшую в задумчивости фею, но не заметил этого. Я сочувственно поморщилась.

В глазах Кадии меж тем зажегся азартный огонек. Она обожает знакомиться с новыми людьми. «Это как маленькая битва, – объясняет Кад. – Твоя задача – выиграть с минимальными потерями, узнав о человеке максимально много, но сообщив про себя – максимально мало. Обаять, но не очароваться».

– Ну хоть кто-то в этом городе нормального роста! – воскликнула подруга вместо приветствия. Со своими метр восемьдесят плюс сапоги она привыкла быть выше большинства и частенько из-за этого переживала.