Джаннет Инг - Под маятником солнца [litres]

Свеча замерцала, и наши отражения тоже.

Лаон отвел взгляд.

Я глубоко вздохнула и собралась с духом:

– Что еще они могут нам сделать? Чем еще могут нас соблазнить?

Он протяжно, глухо засмеялся и покачал головой. Вытер слезы с глаз, смахнул влагу с моих и ответил:

– Ничего, сестра. Им больше ничего не сделать.

– Нам не нужно возвращаться, – я коснулась его плеча.

Он положил свою ладонь поверх моей.

– Искупление еще впереди, брат.

– Но я не знаю, как раскаяться, сестра.

– Лаон…

– Я просто… я знаю, что мы сделали, кровь от крови моей и плоть от плоти моей. – Он снова засмеялся, качая головой. Его рука сжала мою, и я не хотела, чтобы он меня отпускал. – Для искупления нужно покаяние.

– Мы станем учить друг друга, – сказала я. – Есть мир, который до сих пор глух к слову Божьему, скрыт от Его глаз и изгнан от Его любви. Это, по словам Элизабет Клей, ад, в который никто не сходил.

– Какой прок фейри от Бога?

– У них есть души, Лаон. Мы же столько читали. По материнской линии, по праву творения. У них не может быть человеческих душ, поскольку они не произошли от Адама – или Человека, как его можно назвать, – но тем не менее.

– Думаешь, мы сможем это до них донести?

– Верю.

– Такие грешники, как мы? – он поднял глаза к небу, хотя небес над нами не было.

– Нет миссионера более великого, чем родной язык. Теперь мы говорим на языке греха. Мы можем общаться с ними лучше, чем кто-либо другой.

– Ты же знаешь, что не по праведным причинам я сюда приехал.

– Праведники падут. Это место их ломает. Но нам с тобой, – я мрачно улыбнулась, – нечего бояться.

– Потому что они больше ничего не могут сделать. – Теперь он крепко, до боли стискивал мою ладонь и прижимал ее к себе, как зарок. В его глазах блеснула надежда, а на губах появилась знакомая усталая улыбка. – Что же тогда, по-твоему, в аду?

– Я читала, Данте считает, что второй круг – круг похоти.

– Да что он знает?

– Это было в отцовской энциклопедии, а значит, должно быть верно, – с напускной строгостью произнесла я.

Лаон рассмеялся, и на этот раз в его смехе было меньше горечи и больше радости. Я присоединилась к нему, и хотя мой собственный смех звучал натянуто, я знала, что со временем он сделается легким.

– Может быть, там будут всего лишь рыбы, – предположил Лаон. – И морские киты.

– Тогда нам нечего бояться.

– В любом случае, – сияя, начал он, и я улыбнулась в ответ, догадавшись, чем закончится фраза, – мы должны это выяснить.

Эта книга в огромном долгу перед сестрами Бронте, романтиками и различными писателями Викторианской эпохи, чьи тексты я верно и неверно цитировала в этом романе: Джейкобом Томлином, Уильямом Дином, Флемингом Ревеллом, Джорджем Смитом, Кларком Абелем, Реджинальдом Гебером, Хадсоном Тейлором и Джорджем Янгом.

Спасибо всем в издательстве «Angry Robot» – людям и всем прочим, названным и безымянным, но особенно: Марку за веру в меня, Пенни за то, что провела меня по бурным водам публичности, Филу за меткое редактирование, Клэр за то, что выловила за мной опечатки.

Я несказанно благодарна своим первым читателям за любовь и поддержку, особенно Дому, Сэму и Уиллу, которые вытерпели множество отрывочных черновиков. Я люблю вас всех, вы великолепны.

Кроме того, спасибо за внимание, идеи и поддержку: Бекке за множество наших разговоров о подменышах; Кэрри за то, что разделила мою любовь к миссионерам и потащила меня с собой в Макао; Гарет за поистине волшебную дружбу; Лор за то, что делилась со мной всем самым лучшим; Шону за тот лучик света в пасмурный день; Тому за волшебный торт и божественное вдохновение; Велько за мотыльков и Пестрого Короля; Зааку за Хоббса из Малмсбери; и Зои за то, что чуть ли не целую вечность терпела мою претенциозность.

Спасибо моей матери за то, что поощряла мое «буйное воображение» (ее слова), и моему отцу за то, что оставлял в моих рассказах язвительные правки красной ручкой, даже когда я была маленькой (я раскопала археологическое доказательство).

А что касается моей семьи, которая обещала прочитать это независимо от содержания, – очень сожалею, что вам пришлось вытерпеть эту книгу. Спасибо. Обещаю, что следующая будет менее жуткой. И что следующая вообще будет.

И наконец сердечная благодарность Грэму Старку и Адаму Савидану из подкаста «Асфальтовый слэм». Мне до сих пор не удалось посмотреть ни одной схватки, но ваши голоса очень успокаивают.

Чуть видоизмененный отрывок «Воззвания от имени Китая» из книги Джейкоба Томлина «Миссионерские дневники и письма: написанные в течение одиннадцати лет проживания и путешествий среди китайцев, сиамцев, яванцев, хассиев и других восточных народов».

Адриен Гюйгенс – отсылка к Христиану Гюйгенсу (1629–1695), нидерландскому механику, физику, математику, астроному, изобретателю и одному из основоположников теоретической механики и теории вероятностей. Сэр Томас Рай-мер носит имя шотландского барда XIII века, персонажа кельтского фольклора Томаса Лермонта, также известного как Томас Рифмач (Thomas the Rhymer). В самой известной легенде о нем рассказывается, как Томас своей песней пленил сердце королевы эльфов, та отвезла его в волшебную страну и сделала своим возлюбленным.

Имя Коппелиус принадлежит песочнику из новеллы Гофмана «Песочный человек» – существу, усыпляющему детей и ответственному как за приятные сны, так и за кошмары.

Фамилия персонажа (Goodfellow – славный малый) отсылает к древнегерманскому фольклору, который отчасти прижился в Англии, где существо, носящее это имя, из мрачного и пугающего стало веселым озорником. Так же его называют Паком. В «Сне в летнюю ночь» Шекспира Пак предстает слугой короля и королевы эльфов.

Речь о Вениамине, младшем сыне библейского патриарха Иакова и его любимой жены – Рахили. Иаков в своем предсмертном благословении характеризовал его как «хищного волка, который утром будет есть добычу, и вечером будет делить добычу».

Хагодей – дверной молоток или дверное кольцо, которое имеет форму свирепого животного.

Отсылка к Джозефу Ритсону (1752–1803) – английскому антиквару и собирателю народной поэзии.

Енохианский язык – язык, созданный оккультистом Джоном Ди для магических целей в ходе спиритических сеансов в конце XVI века в Англии.

Преподобный Джордж Янг (1777–1848) был шотландским богословом, ученым и приверженцем дилювиальной геологии, которая являлась попыткой интерпретировать геологические особенности Земли в соответствии с буквальной верой во Всемирный потоп. Написал двадцать две книги по многим темам, в том числе о великом солнечном затмении 1836 года и биографию капитана Джеймса Кука.