Наталья Солнцева - Ожидай странника в день бури [Золотые нити]

– Но в чем причина? Даже в наше время просто так людей не убивают! Должна быть причина. – Влад передал Сиуру фигурку божка. – Не из-за этой же штуковины?

– Фигурку Тине дед неспроста прислал. Что-то есть в этой фигурке. У него квартира ломится от дорогих безделушек, а он ни о чем, кроме божка, не позаботился. Выходит, Будда имел значение для старика...

– Дай-ка я еще посмотрю.

Влад взял фигурку и принялся внимательно ее изучать. Он трогал ее то за ручки, то за изящно наклоненную головку, то за лепестки лотоса, переворачивал, ощупывал, нажимал то в одном месте, то в другом... Корона на голове Будды заканчивалась маленькой, покрытой крапинками шишечкой. Влад то так, то сяк дергал ее, пытался повернуть, надавить, и в какой-то момент раздался тихий, почти неслышный щелчок...

Медленно, слегка поскрипывая, отодвинулась в сторону часть основания, на которой был изображен Глаз... Людмилочка придвинулась поближе, Тина привстала, Сиур присвистнул.

– Оп-ля! Ребята, может, клад найдем? Может, там карта острова сокровищ? Не тяни, Влад!

Отъехавшая в сторону планка с Глазом открыла другое изображение.

– Слу-ушай, – протянул Влад, – тут лупа нужна, прямо тончайшая работа! Кто-то постарался.

– Влад, ты чемпион! И почему я тебя сразу не привлек к этому делу?

– Ладно, тихо ты, не мешай. И так ничего не разберешь... Сейчас мы это дело к свету повернем. Та-ак... Что тут у нас?.. Какая-то колесница, на ней мужик стоит. В короне, – царь, выходит. В руке у него что-то... не видно, мелко очень. Экипаж у мужика странный: сверху как будто накидка, на ней камешки малюсенькие...

В этот момент фигурка в руках Влада вспыхнула радужным огнем, – от неожиданности все отпрянули.

– Не бойтесь, ребята, это камушек. Солнышко на него попало. Но как загорелся! Брильянт, наверное. На черной эмали. Красиво...

– Дай сюда!

У Сиура лопнуло терпение, он взял божка и сам принялся рассматривать таинственное изображение.

Действительно колесница. Ею управляет мужчина в короне. Сверху балдахин, покрытый черной эмалью. Сбоку колесницы изображен диск с крыльями. Знакомый символ!

Сердце Сиура забилось сильными толчками. Он узнал этот диск с крыльями! Он видел его, и не раз. Но где? Когда?.. В колесницу запряжены необычные животные, не лошади. Один черный, другой белый.

– Сфинксы! – Тина захлопала в ладоши. – Это же сфинксы! Но это совсем не Индия, это Египет! Конечно, Египет. Посмотрите, как изображена фигура человека, – в профиль, а плечи развернуты. Так только в Египте делали. И корона у него, как у фараона. Полное смешение стилей: фигурка индийская, а изображение в египетских канонах. И почему оно скрыто планкой с Глазом Дракона? В этом есть какой-то смысл...

– Да, пожалуй. – Сиур задумчиво смотрел на колесницу египетского царя, влекомую двумя сфинксами.

Изображение было заключено в квадрат, окружность и треугольник. Он ничего не понимал в языке символов. На миг ему показалось, что весь тайный смысл картинки станет ясным и понятным. Этого не произошло.

– Колесница Осириса...– негромко произнесла Тина.

– Что?

– Колесница Осириса.

Она улыбнулась, произнося эти слова, словно пробуя их на вкус...

– Откуда ты... откуда вы знаете? – У Сиура пересохло в горле.

– Знаю, и все. – На лице Тины блуждала улыбка... – Знаю.

Она удовлетворенно вздохнула. Альберт Михайлович не зря появился в ее жизни, она всегда это чувствовала, она ждала...

Солнечный луч зажег звезды на черном бархате балдахина, возничий в короне Верхнего и Нижнего Царства погоняет сфинксов. Царь смотрит вперед, встречая новый день... Он знает, что все возвращается к нему.

Тинния и Сиург сидели у очага, пили красное вино с травами. Ароматные смолы тлели в курильнице, смешиваясь с запахом горящих сухих дров...

Рыцарь чувствовал легкое опьянение – не столько от выпитого, сколько от сидящей напротив женщины. Он смотрел в ее глаза, оттененные густыми ресницами, на грудь, стянутую лиловым бархатом платья... Неужели с нею он провел ночь, полную утонченных ласк, ощутил почти непереносимое наслаждение...

Он думал, что уже никогда ничего более не узнает о любви между мужчиной и женщиной. Как же глубоко он заблуждался! Он никогда ничего не знал о любви...

Тинния улыбнулась, и он вспомнил, как мутился его разум от поцелуев и прикосновений, движений ее тела, от дурманного аромата в комнате.В окно заглядывала ночь, светили звезды, отражались в глазах Тиннии. Бесконечная острая сладость сомкнулась над ним... как глубокие бездонные воды поглощают все вокруг и смыкаются над головой тонущего... Он медленно погружался в эти неистовые волны, тонул в них, страшась этой неимоверной глубины... ужасаясь открывающимся перед ним новым безднам, которым несть числа...

Рыцарь смотрел на Тиннию, на ее спокойное, слегка насмешливое лицо, небрежность прически, вышитый крученым серебром корсаж, на ее губы, которыми она прикасалась к краю высокого бокала... и голова его шла кругом. Она обрела безраздельную власть над ним. Он устал от борьбы с самим собой. Его охватывало отчаяние при мысли, что ему нужно уходить, оставить ее, быть может, навсегда...

«Ибо крепка, как смерть, любовь...»

Только теперь понял он истинный смысл этих вечных слов. Мудр был Соломон, а истинная мудрость приходит с опытом. Только ощутив на губах вкус плода, можно познать плод. Не ощутив же, не познаешь...

– Почему мне знаком этот запах? – рыцарь указал на курильницу. – И каким идолам ты молишься? Мне всякий раз становится не по себе, когда я их вижу и слышу твои заклинания. Отчего это происходит?

Тинния долго смотрела на него... Как будто увидела впервые. Словно и не было ничего между ними ни этой ночью, ни когда-либо прежде. В каждое новое мгновение она была иной, и нужно было строить отношения с нею сначала. Она вела себя, как ни в чем не бывало, – глядела ясно, улыбалась вежливо, но отстраненно. Весь еебезмятежный вид говорил: «А что, собственно, произошло? Может, ничего и не было... Совсем».

Рыцарь Сиург умел владеть собой. Он принял правила игры и вел себя, как благородный кавалер с незнакомой дамой. Вдруг она легко поднялась, взяла его за руку.

– Пойдем со мной.

Они долго шли извилистым коридором. Тускло светили редкие факелы. У входа в потайную комнату Тинния привела в движение невидимые механизмы, скользнула в благовонную темноту, увлекая за собой гостя.

Непроницаемый мрак окутал их. Тинния отпустила его руку, зажгла бронзовый светильник...

Молодой человек осмотрелся. Стены таинственной комнаты покрывали рисунки, колеблющиеся в дрожащем свете. По углам стояли трехгранные колонны с рельефами людей, быков, львов и орлов. Середину потолка занимала семиконечная, блистающая позолотой звезда. Остальное пространство было задрапировано пурпурными и белоснежными тканями, которые то спадали тяжелыми складками, то развевались от малейшего движения воздуха.