Наталья Солнцева - Ожидай странника в день бури [Золотые нити]

Она сразу узнала эту печать. Сердце ее тяжело забилось, а вдох словно застрял в горле. Она долго молчала.

Мальчик тревожно моргал, не понимая, что происходит. Наконец, сделав милостивый знак рукой, жрица отпустила ребенка, который опрометью бросился прочь, громко стуча подошвами сандалий.

Некоторое время она просто сидела, опустив руки на колени, – тихо журчала вода в пруду, в прозрачной глубине суетились юркие серебристые рыбки. К Тийне медленно возвращалось спокойствие, но не полное, не абсолютное, как раньше. Она несколько раз глубоко вдохнула. Издалека доносились голоса юных жриц, разливающих воду, взятую из Хапи и очищенную, которую использовали для специальных возлияний и окроплений. Тийна сняла со свитка кольцо и развернула папирус.

«Учись сохранять свои намерения в тайне» – так наставляют любого, вставшего на путь познания Высших Посвящений. Тот, кто отправил послание, умел писать между строк и знал, что Тийна сумеет его понять. Итак, в ничего не значащем на первый взгляд тексте сообщалось, что Тийну будут ждать, когда заходящее солнце окрасит пурпуром пески пустыни, около заупокойного храма царицы Хатшепсут...

Место у храма довольно пустынно, только серебристые оливы провожают солнечный диск в егоежевечерний путь за край земли. В тишине слышно хлопанье крыльев ночных птиц, их низкие тревожные крики...

Тийна любила сидеть тут, слушать шуршание песков и думать – о Ладье Ра, напоминающей о течении времени, о свете далеких звезд, глядящих на нее, словно обещая что-то, чего она не в силах была понять.

Почему Сехер назначил встречу именно в этом, столь любимом ею месте? Знал о ее пристрастиях? Наблюдал за нею?

То, что это был именно он, сомневаться не приходилось. Вряд ли кто-то имел доступ к личной печати Владыки, а если бы и имел, то ни за что не осмелился воспользоваться.

Тийна надела белое платье из льна, открывающее руки и грудь, широкое ожерелье, украшенное жемчугом и бирюзой, такие же браслеты. Парика она не носила, предпочитая собственные волосы, ничем не покрытые. Закутавшись с ног до головы в биссус [12] Биссус – прозрачная легкая ткань, в которую заворачивали мумии, также употреблялась в виде женской накидки. , под которым ее невозможно было узнать, она привычным путем отправилась к храму Хатшепсут.

Затихали последние звуки праздничной церемонии, люди расходились по домам, паломники искали пристанище на ночь. С реки тянуло холодом и влагой... тут и там вились дымки костров, на которых готовили пищу. Никем не замеченная, она пришла в условленное место, – издалека виднелись массивные колонны, полузанесенные песком террасы, заросшие камышом и лотосом пруды. Здесь царило запустение.

Фараон Тутмос хотел стереть с лица земли любое воспоминание о женщине-властительнице с прекрасным лицом, которая осмелилась быть свободной...

Жрица вздохнула: знать бы, что ждет ее саму? Неизвестность томила ее. Несмотря на усталость, она никак не могла успокоиться.

Вдруг что-то заслонило свет. Тийна подняла голову и тут же услышала тяжелое дыхание рабов, увидела носилки из драгоценного черного дерева, инкрустированные перламутром и слоновой костью. Шторки приоткрылись, красивая мужская рука, унизанная перстнями, дала знак остановиться. Верховный Жрец Тота легко соскочил на песок, огляделся.

Женщина встала, не снимая покрывала, подошла и молча остановилась напротив. Они смотрели друг на друга, и ветер развевал их одежды... Шумели оливы, вдалеке в красной дымке садилось солнце. Он сделал два шага навстречу, по-прежнему не произнося ни слова...

Для Тийны исчезли все краски, все звуки – порыв ветра приподнял ее покрывало так, что оно коснулось щеки Жреца. Он вздрогнул и машинально провел рукой по тому месту, где ощутил прикосновение... Женщина быстро поднесла пальцы к губам, видя, что он собирается сказать что-то, и показала глазами на рабов.

– Не бойся, они ничего не слышат и ничего не смогут сказать – они глухи и немы! – промолвил Сехер.

Рельефы храмового фасада, изображавшие страны света, диковинных животных и птиц, погрузились в тень.

– Я хотел поговорить с тобой, но тайно. Никто не должен знать о наших беседах. – Он оглянулся. Бордовый диск уже почти скрылся за песчаными холмами. – Пойдем.

Жрец подошел к боковому входу в храм, давно замурованному, незаметным движением руки сдвинул в сторону плотно пригнанную плиту и начал спускаться в разверстую черноту. Тийна зябко повела плечами. Зодчие, которым доверялось строительство культовых и заупокойных сооружений, были весьма искусны в устройстве изощренных ловушек, потайных ходов, запутанных лабиринтов. Никто не знал их всех, но ей самой многие были известны, особенно в храме Хатшепсут, который она любила.

Сехер же наверняка был посвящен в тайные устройства храма, он знал многое, недоступное не то что простым смертным, но и очень влиятельным людям. Служители Богов такого ранга обладали почти неограниченной властью.

– Ну что же ты? Спускайся... – Он обернулся и протянул ей руку.

Тийна медлила. Мучительная тревога иссушала ее. Что привело сюда ее и Сехера? Страшный и сладостный вопрос, на который вот-вот будет получен ответ.

Знакомый запах сухого подземелья, в котором давно никто не бывал. Плита наверху бесшумно закрылась, и мрак поглотил людей, осмелившихся нарушить покой святилища. Жрец зажег светильники, зашипело душистое масло.

Женщина осмотрелась – здесь ей не приходилось бывать. Невысокие стульчики с резными спинками стояли вдоль красиво расписанных стен, по углам фигуры сфинксов с лицом Хатшепсут насмешливо наблюдали за присутствующими.

– Путешествие по морю, счастливое отплытие на Восток... – Сехер показал жестом на изображение кораблей, отправляющихся в далекое плавание. Казалось, гребцы вот-вот взмахнут веслами... Кормчий Хнемхотеп стоял на носу судна, всматривался в неведомую даль.

На другой стене зеленые деревья гнулись под тяжестью плодов, богиня Рененутет [13] Рененутет – в древнеегипетской мифологии богиня урожая. помогала землепашцам возделывать землю и собирать урожай. Властелин отдыхал в кругу семьи, служанка подавала ожерелье своей госпоже, воины фараона вели пленных, мальчик на корточках раздувал огонь в печи, возлюбленные гуляли в саду...

Тийна зачарованно смотрела на росписи.

– Какие прекрасные! – Она провела рукой по плавным текучим линиям, изящным силуэтам мужчин и женщин.

– Эти священные образы наделены силой. Они – как отпечаток жизни, бесконечной во времени. Но какое значение имеет время? – Жрец посмотрел на огонь. – Только жизнь имеет значение.