Литтмегалина - Омут

Небо было еще фиолетовым, но быстро светлело. Значит, кто-то из местных уже проснулся – здесь встают невероятно рано. Широкая улица (вся деревня и состояла из единственной длинной улицы) текла прямо, как река, и впадала в лес, как в море. Мальчишка лет девяти, промчавшись меж бревенчатых стенок соседних домов, вылетел на дорогу и, увидев меня, попытался тут же впрыгнуть обратно в проем, но я успел схватить его за плечо и затряс так, что он заклацал зубами.

– Где? – прорычал я, сжав челюсти.

– За домами, – и по его гаденькому взгляду я понял, что меня все-таки опередили. Я отшвырнул паршивца. Он упал на землю и тут же вскочил на ноги.

– Не успеешь!

Его вопль трижды повторился в моей голове, пока я, спотыкаясь и хромая, полулетел-полубежал меж домов.

Раскинув руки, вытянув одну ногу, согнув другую, мужчина лежал возле колодца, а рядом с ним, на боку, опрокинувшееся ведро. Выплеснувшаяся из ведра вода смочила землю, забрызгала убитого, осталась на траве сверкающими чистыми каплями. Возле тела стоял Лаош и с ним еще двое.

– Лаош, отдайте это мне, – потребовал я с тихой угрожающей интонацией.

Он выпрямился и посмотрел на меня одновременно отчужденно, досадливо и встревоженно.

– Отдать вам что, господин Управомоченный?

– То, что вы держите в руке.

Лаош переглянулся с остальными. У меня в голове взорвалась горячая кровь, и я выхватил из кобуры пистолет.

– Как должностное лицо, наделенное властью, я требую, чтобы вы передали мне то, что подняли с тела и пытались утаить! – можно было выразиться и повнушительнее, но на репетиции и черновики у меня не было времени.

Лаош посмотрел прямо в направленное на него дуло. Несмотря на его смуглый цвет кожи, я заметил, как он побледнел.

– Прятать улики – это подсудное дело, Лаош. К тому же это косвенное подтверждение вашей вины, – объяснил я своим обычным тоном, тем не менее продолжая держать Лаоша на прицеле. – Обещаю, я устрою вам такие неприятности, что мало не покажется. Я переворошу весь ваш проклятый муравейник.

– Это просто растение, – медленно произнес Лаош. – Самое обычное растение, случайно оказавшееся здесь.

Подчеркнуто неспешно опустив пистолет, я взял с его ладони плотное, нисколько не увядшее растение и бережно спрятал его в карман. Прежде чем развернуться и уйти, я бросил последний внимательный взгляд на присутствующих. Физиономии двоих незнакомцев выражали откровенный страх, и только на лице Лаоша я увидел обреченное спокойствие.

Идя к конюшням, я спросил ее: «Этого ты от меня добивалась? Знак у меня».

Но ее уже не было поблизости. Исчезла.

Поехал я на той же пегой, взяв ее без разрешения, можно сказать, украв, если бы не собирался вернуть ее обратно. Пока я добирался до города, на небе собрались тучи, и в пробивающемся сквозь них слабом, безжизненном свете, голубое здание вокзала выглядело заброшенным и печальным.

Оставив лошадь, я прошел мимо вокзала, миновал гостиницу («Остров», – прочитал я снова; это слово из золотистых букв меня просто гипнотизировало) и направился по аллее к телефонной будке, сильно прихрамывая. Нога болела немыслимо, боль, начавшись ниже колена, уже добралась до бедра. Самое противное, что нельзя ее взять и выключить, надоела она мне смертельно или дважды смертельно.

Илия взял трубку на второй звонок.

– Это опять ты, Делеф?

Я слышал по голосу, что он улыбается. Илия вообще был скор на улыбку. С его щенячьими карими глазами и чрезмерным, на мой взгляд, дружелюбием, он должен бы был меня раздражать, но не раздражал.

– Нашел что-то еще?

– Я ошибался насчет символа. Он не являлся знаком. Сейчас знак у меня. Это какое-то растение, и если его нет в нашей базе данных, я пойду и утоплюсь в реке, потому что устал от этого дела, – заявил я.

– Не надо самоубийства. Это печально и необратимо, – произнес Илия, как мне показалось, на полном серьезе. – Опиши свое растение.

Достав из кармана растение, я повращал его в руке.

– Темно-зеленое, на листьях фиолетовые мелкие пятна.

– Пятна, говоришь? А листья длинные?

– Длинные.

– Они еще должны быть слегка зубчатые по краям.

– Да, – взволнованно подтвердил я. – Что это, Илия?

– А ты не знаешь?

– Нет.

– Правда не знаешь? – удивился Илия.

– Нет, – обозлился я, – я знаю, но как последний недоумок три часа тащился сюда на дурацкой кобыле, чтобы спросить тебя про то, что знаю.

– Извини, – смутился Илия. – Это дальминис. Сегодня с утра я решил почитать о местечке, куда тебя занесло. Дальминис произрастает только там.

– Впервые слышу.

– Тебе же выдали сведения о местности?

– Не упоминался там никакой дальминис.

– Это должно быть на последней странице, в графе «Специфические природные характеристики местности».

– До последней страницы я никогда не дочитываю, – последние пять лет информацию о местности я вообще не читал. Какое мне дело, что почва у них черноземная и что среди деревьев преобладают тополя?

– В следующий раз будешь дочитывать, – оптимистично предположил Илия. – Дай мне минуту. Где-то среди завалов на столе у меня должен быть справочник «Травы Ровенны». Твой звонок как раз застал меня в процессе поисков.

«Не будет следующего раза, Илия», – угрюмо думал я, пока он копался в поисках справочника. Все, ухожу, ни месяца больше на этой работе. Я стал ветхим, как прогнившая бумага.

– Нашел, – раздался в трубке голос Илии. – Итак, дальминис является чудом природы с уникальными лечебными свойствами. Входит в состав многих лекарств. Полноценных синтетических аналогов до сих пор не создано. Более того, когда проанализировали его химический состав, получилось, что магический дальминис – трава травой, и ничего необычного в нем нет. Хотя эффект доказан лабораторными исследованиями. Ареал обитания ограничен небольшим лесным участком. Расти где-либо еще отказывается.

Я вспомнил добротные деревенские дома. Теперь источник процветания деревни стал мне понятен. Как и привязанность ее жителей к затерянному в глуши месту.

В трубке запищало, извещая, что пора кинуть очередную монету. Мелочь у меня была на исходе.

– Спасибо за сведения. Надеюсь, я соображу, что с ними делать.

Я уже вешал трубку, когда Илия спросил:

– С тобой… все в порядке? У тебя больной и грустный голос.

Искреннее участие Илии задело струну внутри меня, и секунду я балансировал на грани решения выплеснуть все свои тревоги. С усилием я заставил себя проигнорировать его явный призыв поговорить.

– Все в полном порядке, – отрезал я и бросил трубку на рычаг.

Только я дошел до станции, как ударил чудовищный ливень. Сплошной стеной. Все против меня. Я беспокоился за лошадь и поковылял через рельсы проведать ее. Увидел ее не сразу – она отступила глубже в листву, насколько ей позволяла привязь. Ливень доставал ее и там, и по гладкой шерсти бежали ручейки воды. К моему удивлению, раскаты грома и вспышки молний лошадь воспринимала неожиданно спокойно. Наверное, у нее просто другие фобии. Мне не хотелось дрожать с ней рядом в мокрой зелени, и я вернулся к зданию вокзала.