Литтмегалина - Омут

– Ровенна всегда останется страной богов, – сказал он тихо, почти шепотом. – На ее земле с равным успехом взрастают чудеса и чудовища.

– Иногда чудовища прибывают к нам извне, – заметил я враждебно. – Это вы дали ей снотворное?

– Да.

– Вы связали ее?

– Да.

– И она увидела ваше лицо, когда очнулась и обнаружила себя лежащей на камне?

– Да. Я еще раз проверял веревки. Я делал все это, потому что я должен, потому что я главный.

Я распутал несколько обрезков веревки, длины которых хватало для моих целей. Затем связал их так, чтобы получились три кольца, большое и два поменьше. Большим я окружил жертвенный камень, одно из меньших колец положил рядом, второе зажал в руке.

– Лаош, встаньте в пределы кольца, – приказал я. – Не покидайте кольцо до тех пор, пока я не скажу вам.

Лаош встал рядом с камнем. Казалось, он приблизился к нему через силу.

– Я сожалею о том, что мы сделали.

– Вы способны только сожалеть за своих, – огрызнулся я. – Но умереть за ваших пришлось другому человеку.

Лаош зажмурился. Его лицо застыло. Не знаю, с чем он справлялся за закрытым веками – с гордостью, яростью, страхом. Когда он открыл глаза, я увидел в них одну лишь опустошенность.

– Вам еще кажется, вы знаете все, господин Управомоченный? – он мягко улыбнулся. – Кто вы такой, чтобы заглянуть в мои мысли. Здесь лежал мой дед и мой отец, множество мужчин из моего рода. Нам известно, что такое ответственность. И однажды здесь буду я, уже совсем скоро – мой сын мертв, теперь мне незачем тянуть. Кроме того, я начал терять прежнюю хватку и скоро перестану быть полезным для селения. Уже в следующий раз… если вы позволите, конечно.

Лаош насмехался надо мной, но не только.

– Я только хочу завершить все это, Лаош. Вытяните руку над камнем.

Лаош протянул руку. Я увидел его сухую кожу с просвечивающими синими венами и снова подумал: «Он старый», затем ударил ножом по его ладони. Лаош не вскрикнул, даже не дернулся. Он наблюдал с грустным удовлетворением, как его кровь падает на белый камень.

– Она появится?

– Появится. Не заметить такое не в ее силах.

Я перешагнул веревку, отступая от Лаоша.

– Она не нападет на вас?

– Нет. Ее враг – вы. Вы обманули ее. Кроме того, мой амулет всегда со мной.

– Он точно сумеет защитить вас?

– Да. Как и всегда.

Пункт второй: способности сущности.

Прошло около четверти часа. Я только ждал и, наверное, совсем ни о чем не думал.

Все последующее длилось не более нескольких минут.

Я догадался о ее появлении по легкому звону в ушах. Одновременно с этим Лаош вскрикнул. Он стоял спиной ко мне, глядя на что-то возле своих ног. Шагнув в сторону от заслоняющего обзор Лаоша, я увидел, что веревка перед ним натягивается и дергается.

Пункт третий: обстоятельства зарождения сущности.

Она смогла прикоснуться к веревке? «Это невозможно, – подумал я, инстинктивно пятясь. – Разве такое бывает?» Это с самого начала было неправильное дело.

Веревка вот-вот могла разорваться; вся фигура Лаоша выражала ужас. У меня не было времени на другой план, и, уже ясно понимая, что это не сработает, я вслепую бросил третье веревочное кольцо, и оно легло, пересекаясь с дугой большого кольца. «Покажись, покажись», – мысленно приказал я. Лаош отступал. В своей панике он уже шагнул спиной вперед за пределы защитного круга.

– Не пересекайте веревку! – напомнил я криком, и после этого понял – она попалась: брошенное мною кольцо несколько секунд пролежавшее неподвижно, теперь судорожно дергалось.

Мое сердце билось с сумасшедшей силой.

Я бросился к Лаошу. Он был как деревянный. Рана на его ладони еще не закрылась. Я резанул по ней снова, гораздо глубже, и кровь сразу наполнила его ладонь.

– Брызните на нее! – крикнул я, не слыша себя среди звона.

Лаош не понимал или не разбирал слов.

– Брызните на нее кровью!

Лаош взмахнул рукой, и капли крови полетели в извивающееся кольцо, но не упали на черную траву, на полпути растворившись в воздухе.

«Покажись».

Я оттолкнул Лаоша и встал возле кольца.

– Кровь врага, которую он отдает тебе сам, на тебе, уходи. Ты потеряла право мести. Кровь врага на тебе, уходи, уходи!

Но кольцо рвалось. Я опустил взгляд и увидел, как натягивается и лопается веревка. В следующий момент сущность пересекла разрушенный барьер и явила себя передо мной. Она посмотрела в мои глаза своими, красными от крови.

«Почему она не исчезает? Почему?»

– Делеф, убегайте! – закричал Лаош.

Убежать? От нее?

– Это просто смешно, Лаош, – сказал я тихо, и время, которое неслось, как стремительная река, остановилось. Оглушающий звон сменился полным беззвучием; я смотрел на девушку. Я понимал – это мой последний провал. Также я понимал, что это самый страшный момент в моей жизни. Меня не пугала кожа ее лица и обнаженного тела, черная от разлившейся и застывшей под ней крови – меня пугало выражение ее глаз.

Если пункт второй неизвестен, третий также считается неизвестным. Если неизвестен первый, неизвестны все пункты.

Она оказалась слишком сильной. Неестественно сильной, раз смогла разрушить путы, задействованные в ее убийстве.

Почему я считал, что все пройдет как обычно? Разве у меня было хоть одно основание для этого? Почему я не ждал от нее большего, чем от обычного призрака? Они все были людьми в прошлом, но кем была эта одинокая девушка, в один странный день будто бы возникшая из ниоткуда среди мрачных деревьев? (Откуда ей было прийти? Бесконечный лес, легче умереть в нем, чем пересечь его.) Возможно, своего происхождения не знала даже она сама. Никто не может вообразить всего, что случается в ровеннском лесу… Кроме всего, я нарушил данную ей клятву. Я принял сторону ее убийц и, вознамерившись позволить им уйти от возмездия, предал ее. Я стал ее врагом. Я сам спровоцировал ее напасть на меня.

Почему все это пришло мне в голову только тогда, когда уже было поздно хоть что-то исправить?

Я смотрел в ее глаза с такой же жадностью, с какой смотрел в черную воду омута. Мне было семь, и я, конечно, понимал, что то, чего я хочу, смертельно опасно. Но мой другой «я», изломанная и грустная половина моей души, внушал мне: «Ты сможешь пройти по воде, словно по льду, от одного берега до другого». Это я обманул себя, потому что хотел погрузиться в темноту как возможно глубже, хотел спрятаться во мгле.

Я снова оказался в том дне. Один шаг – и меня окружила тьма. Я падал, не сопротивляясь. Я сопротивлялся позже, когда Силена поднимала меня к болезненному свету, и позже, кашляя и дрожа, когда она заставляла меня выбрасывать воду из легких.

Я годами отрицал себя настоящего, тень своей тени, но истинное желание всегда возвращалось, как бог, снова и снова, и требовало жертвы. Вернулось в то странное утро на фиолетовой поляне, и я с готовностью отдал ему себя. Можно сказать, я вызвался добровольно.