Уна Харт - Дикая Охота [litres]

– Почему же сын никогда не рассказывал мне о вас? Как он мог прятать такое сокровище?

Томас подумал, что еще одно клише из уст Гидеона – и он отрежет ему губы.

– Ваш сын?

– О, я понимаю, вы удивлены! Да, я был очень молод, когда он появился на свет. Если бы только его мать сказала мне… Но она предпочла все скрыть, поэтому мы познакомились совсем недавно! Нас точно свела судьба. Так чаще говорят про влюбленных, но почему нельзя сказать о родном сыне, ведь правда?

Томас потер виски. От болтовни Гидеона раскалывалась голова. Зато Салли быстро освоилась в их убогом жилище. Не переставая слушать длинное и путаное повествование собеседника, она собрала в кучу грязную одежду, отнесла ее в ванную, в два счета помыла скопившуюся в раковине посуду и почистила от накипи чайник. Кивая и улыбаясь, девушка протирала пыль и выметала мелкий мусор. Томас смотрел на нее молча, не включаясь в разговор. Ему нравились люди, которые делали его мир упорядоченным, и Салли внезапно оказалась в их числе. Когда-то она приносила ему очень сладкий латте с горой взбитых сливок, в которых застрял мелкий зефир. Это лакомство делало его существование сносным.

Когда курьер привез пиццу и Гидеон взял у него коробки с едой, все трое расселись вокруг журнального столика. Находиться в гостиной стало уже не так противно, как полчаса назад. Отец с Салли разделили между собой большую пиццу с сыром, а Томас отрезал себе кусок пирога с вишней. Руки после него покрылись сахарной пудрой и жирно лоснились. Заметив это, Салли сходила на кухню и принесла приборы.

– Я рад, что к нашей маленькой семье присоединился такой нежный цветочек, – сказал Гидеон и положил руку девушке на коленку. Она не дернулась и не убрала его ладонь. Томас поморщился. – Уверен, мы прекрасно проведем время. Да, сынок?

– Да, – ответил он, сосредоточенно орудуя вилкой и ножом. – У меня наконец созрел план.

– О, – без капли интереса отреагировал Гидеон, завороженно разглядывая золотистый пушок на шее Салли. Его собственный план был расписан на столетия вперед: лежать, жрать и смотреть одно за другим тупые шоу по телевизору. К счастью, покупки по интернету он пока не освоил.

Томас и не ждал, что Гидеон проявит хоть малейший интерес к его идее.

– Я хочу получить то, чего ты мне не дал.

– О, – повторил тот и улыбнулся. – Отцовскую заботу?

– Сунь ее себе в задницу, – сухо посоветовал Томас. – Хотя это было очень мило с твоей стороны, спасибо. Но на самом деле я просто собираюсь отправиться туда, откуда ты явился.

Гидеон нахмурился, тщательно пережевывая пиццу, потом сделал большой глоток колы.

– В каком смысле?

– Хочу посмотреть на тот мир, откуда ты родом. Что там: волшебная страна, винные реки, холмы фей? Хочу увидеть все своими глазами.

Если Салли и была удивлена, то не подала вида. Она поднялась, так что рука ошеломленного Гидеона соскользнула с ее колена, и, собрав коробки, унесла мусор на кухню. Было слышно, как зажегся газ и на плиту поставили чайник.

Гидеон внимательно рассматривал столешницу, покрытую пятнами.

– С моей точки зрения, – наконец ответил он, – в твоем плане слишком много недочетов. Во‐первых, там вовсе не так весело, как ты себе представляешь. Можно подумать, у нас одни развлечения ночи напролет, но на самом деле скука смертная. Здесь, поверь мне, гораздо лучше. Во‐вторых, ты там никому не понравишься…

– Я и здесь никому не нравлюсь.

– В‐третьих, – Гидеон поджал губы и метнул взгляд в окно, будто хотел убедиться, что никто не шпионит, не пытается влезть в дом, – кажется, у меня нарисовалась проблемка. Знаешь, если меня поймает Охота…

Последнее слово он произнес так тихо, что Томас скорее прочел это по губам, чем услышал.

– Что они с тобой сделают? – он склонил голову набок, с интересом наблюдая за реакцией.

Гидеон вздрогнул, и испуг в его глазах выглядел вполне натурально.

– О, ничего особенного, – нервно хохотнул он. – Всего-навсего превратят в дичь и будут травить псами, а после того, как от меня останутся одни косточки, все повторится снова, и так бесконечно. Сущий пустяк, в самом деле! Так что, прости, я бы хотел быть полезен – тем более что ты мне по-настоящему нравишься, – но ничем помочь не могу.

Томас вздохнул с сожалением. Некоторое время он смотрел на свои руки, будто пытаясь решить, что делать дальше. Гидеон ободряюще похлопал его по плечу и очень удивился, когда сын опять вернулся к теме:

– Наверное, я должен извиниться. Мне не удалось ясно выразиться, поэтому тебе показалось, будто я прошу об услуге. Но это не просьба. Я требую, чтобы ты проводил меня в тот, другой мир – не знаю, как ты его называешь. Я имею право увидеть то, чего лишился вместе со свободой передвижения и прочими мелочами вроде нормальной жизни.

– Ты как будто винишь в этом меня, – Гидеон прищурился. Кто-то сказал ему, что это проникновенный взгляд, хотя на самом деле он был похож на плохого актера в ситкоме.

– Так и есть, – кивнул Томас и улыбнулся, на этот раз широко и радостно. – Конечно, виню! Марджори умерла, к счастью для нее, так что теперь у меня остался только ты, чтобы сорвать злость.

Гидеон собирался что-то ответить, но Томас его опередил. Он крепко схватил отца за запястье и плюхнул его ладонь на кофейный столик так, что столешница завибрировала. Гидеон не успел испугаться, как все четыре зубца вилки вошли прямо в середину кисти ближе к безымянному пальцу. Он открыл рот, словно собирался закричать, но вместо этого только судорожно глотнул воздух и болезненно заскулил. Одной рукой Томас крепко держал его запястье, не давая двинуться, а второй – черенок вилки. Взгляд у него был задумчивый, как будто он никак не мог решить, вытащить ее, провернуть или протолкнуть глубже.

– Я тут немного покопался в интернете, – признался он, – и выяснил, что такие, как ты, на дух не переносят железа. Забавно, что найти чистое железо без примесей в двадцать первом веке – настоящая проблема, ты знал?

Гидеон всхлипнул и попытался пошевелить пальцами. Томас цокнул языком и крепче сжал вилку – этого оказалось достаточно, чтобы отец передумал.

– Поэтому я предположил, что достаточно будет и сплава. Но какой процент других веществ допустим? И какие сплавы подходят, а какие нет? Оставалось только поставить эксперимент. Эта вилка сделана из нержавеющей стали, в ней около семидесяти процентов железа. Как видно, она прекрасно действует.

Томас слегка повернул вилку. Гидеон вскрикнул и отвернулся, отводя взгляд от дорожек крови, стекавших по руке.

– Раны на тебе быстро заживают, но нигде не сказано, что ты при этом не чувствуешь боли. Я понимаю, что ты боишься Охоты. Но она там, а я – здесь. И я очень, очень замотивирован изменить свою жизнь к лучшему.