Уна Харт - Дикая Охота [litres]

Гидеон что-то проблеял, но так тихо, что слов было не разобрать. Томас придвинулся ближе.

– Давай еще раз, более разборчиво, пожалуйста.

– Это непросто! Туда нелегко попасть! Нужен… Вытащи ее!

– Сначала закончи фразу, если тебе не сложно. Кто нужен?

– Проводник!

В комнате воцарилась такая тишина, что позвякивание чашек прозвучало оглушительно. Гидеон с Томасом одновременно обернулись. Салли стояла у входа в гостиную с подносом. Белые чашечки были такими крохотными, что заварочный чайник рядом с ними казался настоящим гигантом.

Салли, не отрываясь, смотрела на воткнутую в кисть Гидеона вилку. Ее глаза не двигались, как у отключенного от сети андроида.

– Салли, – сказал Томас мягко, – мне очень жаль…

Она так резко развернулась, что посуда едва не слетела с подноса, и скрылась на кухне. Неудачно, подумал Томас. Он выдернул вилку из руки Гидеона, и кровь хлынула ручьем, заливая стол. Гидеон перестал сдерживаться и следующие несколько минут провел, кувыркаясь по полу и оставляя смазанные пятна на ковре. Он то причитал тихо и бессвязно, то завывал в голос. Томас ждал, пока он успокоится и они смогут снова поговорить. Обычно людям требуется некоторое время, чтобы прийти в себя после травмы, но Гидеон человеком не был, и Томас рассчитывал, что он справится быстрее.

Салли снова выросла в дверном проеме, бесшумная, как призрак. К моменту ее появления Гидеон уже затих и даже сел, опираясь спиной о диван и баюкая руку со скрюченными пальцами. Кисть слегка дрожала, но Томас заметил, что кровь уже свернулась и пальцы, судя по всему, сохранили подвижность.

Салли подошла к Томасу.

– Вот, – сказала она, положив перед ним стопку белых салфеток. – Еле нашла.

Окрестности горы мы обшаривали несколько дней. Я научился не мерзнуть, ловчее двигаться по снегу и брать с собой снэки. Салли по-прежнему приходила в лагерь разливать какао и чай. Настроение у нее вроде было хорошим, новых синяков я не заметил. Она не рассказывала, где сейчас живет (да и не мое это было дело), но Томас на поисках больше не появлялся.

Сначала мы по-прежнему ночевали в школе, но потом Клэр предложила перебраться к ней. «Удобнее, чем спать на полу», – заметила она, и никто не стал спорить. В ее гостевой комнате были односпальная кровать и раскладной диван. На кровати спала Айрмед, а мы с Финном заняли диван.

Настроение Финна все так же колебалось изо дня в день, но я успел к этому привыкнуть. Каждый вечер, когда я заворачивался в одеяло, как в кокон, он взбивал подушки, устраивался рядом со мной, брал ноутбук и принимался щелкать по клавишам. Я засыпал под этот убаюкивающий размеренный звук, размышляя о жизни.

Мой старший брат Луис приходил ко мне на каждый забег. Моей любимой дистанцией были десять миль, так что ему приходилось сидеть на трибуне больше часа, прежде чем я финиширую. Понятия не имею, чем он занимался все это время, но, когда гонка заканчивалась, я первым делом замечал ядовито-розовую футболку брата, который ждал меня в толпе болельщиков с бутылкой воды и полотенцем. Мы никогда не были с ним особо близки, не вели разговоры по душам, он даже спортом не увлекался. Но каждый раз Луис приходил проводить меня на старт и встретить на финише. Это было нашей с ним традицией, которая делала мой мир более стабильным.

Не знаю, как так получилось, но теперь Финн и Айрмед тоже привнесли порядок в мою жизнь. В полном хаосе они стали моими якорями.

Это оказалось очень кстати, потому что, честно говоря, в остальном дела были плохи. Врать родителям я больше не мог, поиски не приносили результатов, и постепенно моя вера в то, что мы найдем Грейс, таяла. В последний вечер во Фьёльби я попросил у Финна ноутбук, чтобы посмотреть ближайшие рейсы домой. Но в этот момент, когда мы потеряли всякую надежду обнаружить Грейс живой (да и вообще отыскать ее, раз уж на то пошло), на пороге квартиры Клэр, как в сказке, появилась Вивиан – та самая тетка, которая взяла опеку над Грейс и должна была следить, чтобы с ней ничего не случилось.

Брат с сестрой схватили меня одновременно, не давая выйти из комнаты. Айрмед прижала палец к губам. Мы втроем устроились у стены – толщиной она была с картонку, так что даже не пришлось напрягать слух, чтобы разобрать историю Вивиан.

Я сидел тихо, стараясь не упустить ни слова, но у меня волосы на голове становились дыбом. Какие еще тролли, Дикая Охота и фэйри?! У нее что, крыша поехала?! Но голос у мисс Берг был спокойный и ровный. Могло показаться, будто она пересказывает сюжет сериала, но, похоже, она сама искренне верила в свою нелепую историю.

Я всматривался в лица Финна и Айрмед, пытаясь понять, о чем они думают. Брат с сестрой несколько раз выразительно переглянулись, а один раз девушка вздохнула и покачала головой, будто что-то ее очень расстроило. Руки Финна снова оживились, он поскреб шею, ущипнул себя за горло, словно ему не хватало воздуха, и не успокоился, пока Айрмед не шикнула на него. Я уже привык, что Финн так делает, когда нервничает. Правда, сейчас не мог понять, что его так встревожило.

– Ну, все, – наконец сказал он вполголоса. – Наш выход.

Мы все перебрались в гостиную и рассредоточились по ней. Наша троица устроилась на диване, Клэр села в кресло, а Вивиан осталась стоять у окна.

Я совсем не так представлял себе родственницу Грейс. Думал, что она будет похожей на Лору, но у младшей сестры не было со старшей ничего общего. Она оказалась высокой и красивой – не той крепкой загорелой статью, как у Клэр, и не завораживающим пламенем Финна и Айрмед, а скорее холодной элегантностью моделей с обложки. Только глаз, затянутый бельмом, придавал женщине жути. Если бы я снимал хоррор, точно взял бы ее на главную роль.

Вивиан, кажется, совсем не смутило, что ее бесстыдно подслушивали. Пока она молчала, я прокручивал в голове то, что узнал пять минут назад. Убийство полицейских, сумасшедший брат, слившийся с Лорой в одном теле… Будь это книга, именно мне следовало бы стать тем самым персонажем, который до последнего не верит, что магия реальна. Я чувствовал, что должен вскочить, покрутить пальцем у виска, выкрикнуть что-нибудь агрессивное вроде: «Вы все тут с ума посходили?!»

Но из нашей пары с Грейс именно она всегда была скептиком, а я, наоборот, искал на задней стенке шкафа Нарнию и ждал письма из Хогвартса. Сейчас, глядя на сосредоточенные спокойные лица двух моих «лисов», я и подавно не находил в себе сил возражать. Тролли так тролли, Дикая Охота так Дикая Охота. Эта теория казалась ничем не хуже тех, по которым Грейс сорвалась с обрыва или укатила на пробы в Голливуд.

А еще такая версия давала пускай слабую, но надежду. Я не знал, что могло заставить мать с дочерью бесследно исчезнуть, но, если смотреть на вещи реально, они, скорее всего, мертвы. Это значило, что нужно сдаться – или поверить, что их похитили волшебные существа. Если выбирать между этими двумя вариантами, я однозначно отдал бы предпочтение второму. Господи, да я бы и в пришельцев поверил, если бы это объяснило, куда девалась Грейс!