Владимир Корчагин - Женщина в черном

— Кедрова… Кажется, я слышала эту фамилию. Хотя лично с Анастасией Ивановной не встречалась.

— Затем я хочу познакомиться с кем-нибудь из молодых сотрудников института с тем, чтобы окончательно прояснить для себя фигуру Строева. Слишком уж одиозной вырисовывается для меня личность нынешнего директора института иммунологии.

— Еще бы! Уж если он превращает своих аспирантов в частных детективов…

— Вот именно. Кстати, Инга, пока не забыл. Возьми вот эту пленку, — подал он ей изоляционный пластырь, полученный от Олега, — и аккуратненько обмотай то место, где ты перерезала провод. У меня есть основания думать, что люди Погодина в ближайшее время захотят проверить его целостность. Да постарайтесь больше не пускать в дом всякого рода техников-телефонистов.

— Хорошо, Никита.

— Теперь дальше… Само несчастье с твоими родителями… А что если это был не просто несчастный случай? Припомни, не было ли у твоих папы и мамы больших недоброжелателей?

— Нет, я абсолютно уверена в этом. Вот у деда, разумеется, были.

— Но ведь несчастье произошло не с дедом.

— Да. Однако тут есть один важный момент, на который в свое время почему-то никто не обратил внимания. Папа каждое утро завозил деда на своей машине на работу, в институт. А в то утро ему пришлось ехать с мамой.

— Вот оно что! Это заставляет кое о чем поразмыслить. И я сделаю вот что: я постараюсь разыскать водителя самосвала, который сбил вашу машину. Затем — двадцать девятое почтовое отделение. Я не знаю еще, что и как там можно будет сделать. Но, возможно, и там отыщется ниточка, ухватившись за которую мы распутаем весь клубок окружающих тебя тайн. С этого я, пожалуй, и начну…

В этот день Никита решил не встречаться с Ингой, чувствовал, что будет не в состоянии скрыть от нее волнение от предстоящей схватки в Старопрудном переулке. Нет, он не сомневался, что сможет защитить ее от любого насилия. Но ведь мало не дать в обиду Ингу. Надо и проучить похитителя, проучить так, чтобы тот и не подумал повторить свой преступный замысел. Но как это сделать?

Просто поколотить его, как советовал бомж, едва ли получится. Никита вообще не умел драться. А если прибегнуть к какому-нибудь необычному средству, скажем, опрыскать его родамином Б? Глупо? Да нет, над этим стоит, пожалуй, подумать…

Родамин Б — чрезвычайно стойкий ярко-красный органический краситель, Никита применял для окраски глинистых фракций при минералогическом анализе горных пород, и когда забыл однажды надеть перчатки и испачкал им пальцы, то целую неделю не мог смыть краску никакими моющими средствами. Так вот, если окатить налетчика раствором такого красителя, это будет почище всяких синяков. Походи-ка с неделю с ярко раскрашенной физиономией! К тому же при необходимости это может стать и прекрасной уликой. Правда, бомж сказал, что они будут в масках. Но краситель проникнет и через ткань. А изготовить какой-нибудь простенький пульверизатор — пара пустяков!

Впрочем, не это было главным. Главное заключалось в том, как сделать все так, чтобы как можно меньше напугать Ингу. Проще всего, конечно, было бы предупредить ее обо всем. Но тогда она определенно не пойдет Старопрудным переулком или вообще останется в этот вечер дома. Значит, надо будет уже там, в переулке, еще до начала потасовки окликнуть ее, сказать, что все это не более чем недоразумение, попросить ее отойти в сторону, ни во что не вмешиваться.

Однако едва ли Инга останется безучастной, увидев, как двое неизвестных мужчин набросятся на него, Никиту, и тогда может произойти что угодно. Нет, это не выход! Как бы ни сложилась обстановка, ему не стоит заранее выдавать себя. Напротив, надо будет одеться во что-то незнакомое Инге и по возможности так изменить свою внешность, чтобы она вообще не могла его узнать. Да и начать разборку, вопреки советам бомжа, лучше до того, как они подойдут вплотную к ней. Тогда Инга решит, что все происходящее не более чем заурядная драка посторонних людей, и скорее всего просто постарается обойти их стороной.

Наконец надо было позаботиться и о том, как поступить с бомжем. Не оставлять же его после того, как все будет закончено, на улице. Слишком живо было еще саднящее воспоминание о том, как он обошелся с ним позапрошлой ночью.

Словом, весь этот день прошел в волнениях и хлопотах. А уже в половине десятого, одевшись соответствующим образом и запасшись пульверизатором с раствором родамина Б, к которому он добавил несколько кубиков уксусной эссенции, Никита пробрался окольными путями в Старопрудный переулок и схоронился в зарослях бузины, пышно разросшейся в старом заброшенном саду как раз напротив бани.

Вечер был темным, безлунным. Звезды над головой то показывались, то снова прятались в набегавших тучах, с неба то и дело принимался сыпать мелкий колючий дождь. Единственный фонарь, висящий над входом в баню, слабо освещал лишь небольшую круговину на противоположной стороне переулка, и оттого весь он тонул в сплошной чернильной тьме.

Время тянулось медленно. Ближе к одиннадцати Никита успел основательно вымокнуть и продрогнуть и готов был уже счесть все сказанное бомжем за бессовестную мистификацию, как вдруг из-за поворота вывернул «Москвич» и, погасив фары, притормозил у входа в баню.

Никита вмиг забыл и о холоде, и о дожде. Все в нем напряглось в тревожном ожидании. Дверки «Москвича» оставались закрытыми. Мотор смолк. Но в затемненном салоне явственно просматривались шевелящиеся тени. Не могло быть сомнения, что там затаились. Прошло несколько томительных минут, и в противоположном конце переулка послышался знакомый стук каблучков. Инга!

Никита выбрался из кустов и приготовился к броску. В тот же миг передняя дверца «Москвича» раскрылась, и из нее выскользнули две темные человеческие фигуры. В свете фонаря было видно, что лица обоих мужчин закрыты масками, в руках одного из них было что-то вроде мотка проволоки или веревки.

Никита метнулся было им наперерез, но тут же в растерянности остановился: оба мужчины были одного роста, и ни у одного из них не было условленного шейного платка. Который же из них бомж? И что теперь делать? Но в следующее мгновение над самым его ухом раздался знакомый хриплый голос:

— Доцент, ты?

Никита живо обернулся. Бомж стоял рядом с ним и также не сводил глаз с тех двоих, что вышли из автомобиля.

— Как же вы… Почему вы здесь? — вконец растерялся Никита.

— Долго объяснять. Так уж получилось. Обманул он меня, взял другого напарника. Может, пронюхал чего, может, просто вожжа под хвост попала. Но и я не промах. Слухай сюда, доцент. Их двое, но и нас двое. Ты не смотри, что я такой хлипкий. Хлипкий, да цепкий! В общем так: ты бери на себя того, что ближе к нам. Это главарь. Я вцеплюсь в напарника. Да не дрейфь! Я и не в таких переделках бывал.