Роуз Сноу - Осколки магии [litres]

Мое тело ослаблено, но мой дух невредим, и я хотел бы при жизни сделать больше, чем просто пожертвовать церкви мешок серебряных монет. Я был трусом и до сих пор остаюсь трусом – всего лишь старик, загнанный в угол перед смертью.

Да, я наслаждался жизнью во всей ее красе. Я предавался земным страстям и дарил женским покоям гораздо больше, чем просто свое сердце. Дорогой Боже, ты сам создал их красоту, и я не смог устоять перед этими очаровательными существами.

Пробудил ли я этим твой гнев? Это была твоя работа?

Поэтому ты послал кого-то из своих слуг, чтобы отнять у меня одну из них? Образ ее мертвого тела преследует меня в самые темные ночи. Я вижу пьяного священника, в руке окровавленный кинжал, которым он пронзил ее сердце. Слышу, как он причитает и непристойными словами проклинает нашу страсть. И я слышу его крик, вижу, как от моей руки его постигает та же участь, которую он уготовил для моей возлюбленной.

Горе мне, Господи, я готов предстать перед твоими вратами, потому что там меня ждут моя мама и бабушка, которых при жизни многие осуждали. Человек по природе своей ненавидит то, что не в состоянии понять. Но раскаяние также является человеческой природой, и я глубоко сожалею, что окончил человеческую жизнь.

Помилуй меня и возложи на меня свою добрую руку.

– Ничего себе. Твой предок убил священника, – мрачно подытожил Блейк, пока я все еще пыталась переварить прочитанное.

– Судя по всему, после того, как священник в ярости зарезал возлюбленную сэра Уинтерли, – возразила я, снова бросив взгляд на исповедь, которая, по-видимому, была записана незадолго до собственной смерти. При этом я снова прочитала одну строчку: «Человек по природе своей ненавидит то, что не в состоянии понять». Инстинктивно я почувствовала, что имел в виду сэр Уинтерли.

– Думаешь, он этим намекал на магические способности? Может быть, Дебора Уинтерли и ее дочь были зелеными?

Однажды мне это уже приходило в голову. Мысль об этом была захватывающей, потому что это означало бы, что магическая способность отличать ложь от истины была в моей семье в течение нескольких поколений.

Блейк пожал плечами.

– Возможно. – Было ясно, что ему не особенно хочется углубляться в эту тему со мной, и я не понимала, как он может оставаться равнодушным ко всему этому.

– Почему тебя это не интересует? – немного резче спросила я.

– С чего ты взяла, что меня это не интересует? – грубо ответил он.

– Ты выглядишь таким равнодушным.

Блейк провел рукой по щеке.

– То, что я принимаю существование проклятия, еще не значит, что я поддерживаю тебя в этом, ясно?

– Ладно, – упрямо ответила я. – Что нам теперь делать с письмом?

– Просто верни его на место.

– Вернуть на место? Теперь мы знаем правду, Блейк!

– И что это означает? – Свет телефона падал на его лицо, освещая только одну половину.

– Что мы должны поделиться правдой.

Блейк шумно выдохнул.

– И как именно это должно выглядеть, Джун? Мы опубликуем все это, и еще больше людей займутся этим делом? Вполне может быть, что этот дар существует уже много веков, что Уинтерли и даже их предки уже обладали способностью. Но ты видишь, к чему это привело? Два человека погибли.

– Но ведь это необязательно должно быть связано со способностями.

– Но возможно.

– Ладно, – уступила я, поскольку Блейк в какой-то мере был прав. Даже если бы мы сегодня раскрыли тайну, если бы это письмо стало достоянием общественности, на самом деле ничего бы не изменилось. Все это произошло сотни лет назад и уже не имело значения для настоящего, по крайней мере, в глазах других людей.

Я опустилась на колени, чтобы снова засунуть письмо между холстами. При этом я почувствовала покалывание в затылке, которое заставило меня осознать, что Блейк внимательно наблюдает за мной.

– Я позабочусь о раме, – сказал он и сделал вдох, прежде чем продолжить разговор. – Джун, знать правду не всегда лучше, чем оставаться в неведении.

Когда мы взяли свечи в зимнем саду, Блейк выглядел таким измученным, что я уговорила его остаться здесь и не возвращаться в гостиную. С полом, выложенным большими каменными плитками, и удобным креслом посередине, на котором также лежало несколько теплых одеял, это было действительно уютное место для того, чтобы передохнуть некоторое время. Из-за множества зеленых растений, стоявших в больших терракотовых горшках вокруг светлого дивана, возникало чувство, что нашлось безопасное место посреди джунглей.

Я ненадолго оставила Блейка одного, чтобы принести из кухни еще две порции лапши. Вооружившись одной только свечой, я возилась в темноте у газовой плиты и поклялась потом по-настоящему почистить ее. Потому что даже в темной кухне я могла различить, что повсюду валяются остатки моей стряпни. Наверное, Бетти хватил бы удар, увидь она таким свое любимое рабочее место.

С угрызениями совести и подносом в руке я маршировала по темному коридору обратно в зимний сад. Подойдя ближе, я услышала нежные звуки лирической песни, смешавшиеся с шумом дождя. Когда я вошла, то была ошеломлена зрелищем, которое открылось передо мной.

Блейк зажег несколько небольших свечей и расставил их на круглом стеклянном столике перед диваном и между горшками с растениями на полу. Теплый свет создавал поистине романтическую атмосферу, еще более усиливаемую нежной песней, звучавшей из его телефона.

– Вау, – выдохнула я. – Как ты зажег огни повсюду? Тебе нужно щадить свою ногу.

– Между прочим, я уже довольно хорош в том, чтобы не напрягать ее.

Я подала ему тарелку и поставила поднос с двумя стаканами на столик.

– Значит, ты зажег свечи? Как звонарь из «Собора Парижской Богоматери»?

– До сих пор с Квазимодо меня никогда не сравнивали.

Белые зубы Блейка мерцали в свете свечи, и я поймала себя на том, что пристально смотрю на него. Прежде чем он успел заметить это, я быстро одернула себя.

– Все бывает в первый раз. – Почему-то при этих словах у меня на щеках вспыхнул румянец.

– Это правда, – медленно произнес Блейк и ткнул вилкой в тирольскую лапшу. В его голосе проскользнул намек на что-то, что я не смогла сразу распознать. Я молча наблюдала, как он не спеша жует, а мысли его при этом где-то совсем в другом месте.

– Каково это было для тебя? – спросила я наконец, когда он отодвинул пустую тарелку в сторону и запил еду глотком яблочного сока.

– Что ты имеешь в виду?

– Каково тебе было, когда ты впервые применил свой дар? Это не было как-то… странно? – Я надеялась не заходить слишком далеко с вопросами, но теперь, когда вместе мы уже раскрыли тайну сэра Уинтерли, мне хотелось задать еще хотя бы один вопрос. Кроме того, Блейк был не так замкнут по отношению ко мне, как обычно.