Гапарон Гарсаров - Ламбрант и Зодиак сатаны

– Подожди, – парировал ему он же, но вторым голосом. – Ему может быть известно, как провести разделение…

– Вытащи меня отсюда! – загремел золотистыми цепями Ламбрант. – Нет времени болтать!

– Может, пусть и дальше здесь лежит? – поинтересовался Аделард, но вовсе не у пленника.

– Ай, ну, это же не моё тело! – возразил второй ноющий голос из его рта, и бес принялся копошиться в своей кожаной сумке.

В ней уже лежала ворчащая голова Филоппона, мешая достать какие-то приспособления. Однако свистящие звуки крыльев где-то за пределами пирамиды вынудили поторапливаться. В руках у двухголосого визитёра сверкнула металлическая бутылка, которую он осторожно откупорил. Из тонкого горлышка послышалось шипение и возник пар, точно от кипятка. Аделард поднёс ёмкость к вывернутому копыту Ламбранта и плеснул на окровавленную цепь.

– Лей поменьше! – приговаривал его напарник на телу. – Ещё же руки и шея вон…

Кислота подействовала молниеносно. Запахло раскалённым железом и гарью. В следующую минуту пространство пирамиды охватили шипящие звуки, будто кто-то жарил яичницу на сковородке. Владелец же изумрудов в глазах крутился над постаментом, освобождая одну за другой конечности обклёванного пленника.

– Какой в этом смысл, Борисов? – повторял бес, споря со своим вторым голосом. – Я хочу своё нормальное тело, а не этот скелет!

– Усунься уже! – возмутился Аделард, то и дело поглядывая на освещённый солнцем проём.

Филоппон что-то пытался сказать из сумки, периодически повышая голос. Но обладатель изумрудов в глазах не обращал на него никакого внимания.

Ламбрант стонал и хрипел из-за того, что часть кислоты попадала ему на раненые руки. В отличие от своего спасителя, он прекрасно слышал, как эфонад разбирается с орущим Зибуэлем где-то на соседней горе. И едва удалось освободить конечности, как люциферит вцепился обглоданными пальцами в свой золотистый ошейник. Это было единственное, что удерживало его теперь на кресте.

Аделард растерянно пытался найти участок, куда можно плеснуть остатки кислоты, чтобы не прожечь шею пленника. Второй голос тоже что-то истерично верещал, поэтому бес постоянно огрызался ему в ответ.

– Давай! – вскричал Ламбрант, уставившись на помощника исклёванными глазницами.

– Но здесь нет свободного пространства… – напрягся Аделард.

– Лей быстрее!!!

Эфонад стукнулся о горный склон. Его худой противник никак не хотел сдаваться, всё время бросая в него камни, которые подворачивались под руку. Они оба находились на узкой площадке ближайшей горы, пытаясь одолеть друг друга. Люциферит всё время спотыкался и придерживался когтистой рукой за зелёный склон. А птица пыталась налететь на него с расставленными лапами. Однако услышав крик со стороны тёмной пирамиды, возвышающейся прямо над местом схватки, стражник недовольно зашипел и взмыл обратно в небо. Зибуэль как раз запустил в него более массивный камень, но промазал, чуть не провалившись левым копытом в крутой обрыв.

Крылатая тварь облетела четыре вершины и устремилась внутрь пирамиды. Она пролезла в отверстие в стене аккурат в тот самый момент, когда Ламбрант с Аделардом решали, как лучше спуститься к светящейся пентаграмме. Заметив появление эфонада, они с криками отчаяния спрыгнули прямо в грот.

Птица пришла в крайнее бешенство, заревев подобно моторной лодке. Она подлетела к пустому каменному кресту, хотела оттолкнуться от него когтистыми лапами, но вскричала ещё сильнее. Кислота, которая разъедала остатки золотистых цепей и окровавленный постамент, больно ужалила стражника. Тот споткнулся и грохнулся перед пещерным обрывом.

Перья, точно стрелы, посыпались на рогатые головы беглецов. Аделард прикрылся от них своим плащом. Ламбрант же пополз по холодному полу коридора, совсем как ящерица. За ним тянулся тёмный маслянистый след, вызывая панику у второго голоса беса. Однако грохот сверху вынудил и его броситься вперёд, придерживая сумку с Филоппоном. Хоть высота и оказалась приличной, особых травм они оба не получили.

Крик эфонада эхом разносился по узкой пещере. Вот только сам его обладатель так и не появился. То ли он оказался слишком громоздким, чтобы пролезть вниз к пентаграмме. То ли помешали раны на лапах, обожжённых кислотой.

Люциферит уже поднялся на копыта и хромал вниз, придерживаясь за замёрзшую рельефную стену. Аделард, несмотря на отсутствие повреждений, едва поспевал за ним.

– Ты чуть не угробил нас обоих! – принялся обвинять его второй голос.

– Заткнись, Плетнёв! – рявкнул бес, стараясь смотреть под копыта. – Не до тебя!

– Сам заткнись, Борисов!..

В темноте изумруды позволяли видеть буквально каждую деталь. Но как мог двигаться незрячий Ламбрант, оставалось загадкой. Как бы то ни было, коридор уходил только прямо вниз и не имел на своём пути никаких серьёзных барьеров. Так что спасённый от эфонада пленник вполне мог воспользоваться собственными конечностями и желанием побыстрее покинуть гору, в которой был заточён всё это время. Учитывая те мучения, какие ему довелось испытать, наверняка тяга к свободе пересилила многочисленные раны.

Через несколько минут люциферит всё же остановился. Он пробовал дышать, но сквозь изъеденный нос делать это было сложно. Аделард чуть не сбил его с копыт, решив, что до самого низа придётся двигаться на максимальной скорости. Отголоски эфонада ещё доносились досюда. Правда, уже стало очевидным, что стражнику не удастся добраться до пещерного коридора. К тому же у него имелось достаточно времени, чтобы спикировать с пирамиды по внешнему склону и поджидать беглецов возле норы у озера.

– Как? – спросил Ламбрант, немного придя в себя. – Как ты меня нашёл?

– Найти-то не было большой проблемой, – сквозь одышку промолвил Аделард, ковыряясь в спинной части своего плаща. – А вот дождаться, пока эти две глазастые клуши куда-нибудь свалят, оказалось сложнее…

Он вытащил из-под лопатки острое перо и с омерзением отбросил его.

– Стоило догадаться, что они его жрут, – возник второй голос.

– И что ты теперь предлагаешь? – возмутился бес. – Оставить его здесь?

– Пусть скажет, как всё вернуть на место! – потребовал Плетнёв, и ему даже удалось указать на люциферита пальцем. – Говори!

Ламбрант опустился на замёрзшие камни и потрогал свой обнажённый череп.

– Этот адвентист до сих пор в твоём теле? – удивлённо спросил он, щупая остатки губ и обожжённую кислотой шею.

– Это ведь ты оставил его во мне! – озлобленно сказал Борисов, открыв сумку. – И я не могу даже спрятаться по-нормальному с этим вечно ноющим Вадимом в моей голове!.. Меня из-за него уже несколько раз чуть не прибили ангрилоты. А в мае пришлось уносить рога от разъярённых бесов, когда этот кретин опять начал вякать без повода…