Анна Мария Роу - У каждой лжи две правды [publisher: ИДДК]

А она была легка на помине.

Слабый стук в дверь и робкая просьба войти.

И сама бледная, с простой косой, из которой выбивались непослушные волоски. На плечах тёплая шерстяная шаль, а в руках поднос со стаканом молока и блюдцем с печеньем.

– Вы выглядели такой замученной, Стефа, – она легко впорхнула в спальню, скептически хмыкнула, увидев веник цветов, но букет комментировать не стала и вновь заворковала: – Отказались от ужина. Мне показалось, что вы нервничали. Я решила принести молока. Выпейте, оно поможет вам заснуть.

Поднос пристроила на краешек тумбочки у кровати.

– Тётушка всегда приносила мне стакан молока на ночь. Тёплого, в огромной глиняной кружке. Мне так её не хватает!

Она картинно заломила руки.

– Кружки или тётушки?

Кто Стефу тянул за язык? Но верить этой рыжей женщине она больше не могла. Простушка? Святоша? Дурочка? Пиранья? Робкая лань? Кто из них настоящая? Наверное, ни одна из них. Столько масок, что уже не понять, какая была первой и где настоящее лицо.

– Тётушки, конечно же! Я молоко терпеть не могу! И глиняную посуду тоже!

– Пани Божена, я хотела у вас спросить. Вы любите Францишка?

– Пани Стефания, – хозяйка улыбнулась. Вроде и тепло, а холодом веет. – Я люблю не самого Францишка, а тот образ, который имела неосторожность придумать и нацепить на него. К сожалению, и он любит идеал, далёкий от меня настоящей. Так что у наших отношений нет будущего. Надеюсь, он поймёт это.

– А если не поймёт?

– Тогда придётся ему в этом помочь. Но не сейчас! Сейчас мне пока ещё хорошо с ним, – она мечтательно вздохнула. – Мой вам совет, милочка. Пусть лучше люди тешатся иллюзиями на ваш счёт, чем вы.

И что-то в ней проступило тяжёлое. Не её. Очень похожее на пани Альжбету, с её показной благообразностью, книжной мудростью и желанием осчастливить всех и вся.

– Молоко мне дайте, – подал голос из-под кровати Янек, когда Божена ушла, напевая фривольную песенку.

– Всё-таки проголодался? Тут ещё печенье есть.

– Нет, просто мало ли что там может быть, в этом самом молоке.

«Яды-то жёнушка распознавать не умеет» – обеспокоенно подумал маг.

Но молоко оказалось просто молоком. Даже без снотворного.

Едва Янек вернул пустой стакан, как в окно постучались.

Странно, раньше мумия не утруждала себя правилами приличий.

Но это был всего лишь Францишек.

– Стефа, я тут минутку пережду? Не откажешь по старой дружбе? Кузен Божены опять своих волкодавов выпустил.

– Да заходи, конечно, – девушка едва сдержала смешок. Из-под кровати тоже хрюкнули. Многолюдная первая брачная ночь получается.

Минуткой старый друг не ограничился. Добрых полчаса травил анекдоты из студенческой жизни. А вот о матери говорил не охотно, а при упоминании Божены и вовсе погрустнел и помрачнел. Выглянул в окно, заявил, что теперь можно идти и исчез не попрощавшись.

Зато сразу же после него влетела голубка. Заложила несколько виражей под потолком, разбрасывая иллюзорные сердечки и незабудки, а потом растаяла, превратившись в письмо на розовой бумаге.

– Что это?

– Любовная записка, судя по всему…

Выкрик «Не вскрывать!» Стефа проигнорировала.

Янек же дал себе зарок, научить супругу хотя бы основным правилам магической безопасности.

– И что там страшного? Могу зачитать…

– От кого?

– От пана Левандовского, – помрачнела Стефания. – Всё то же. Только вот срок указал. Завтра я должна буду у него ужинать. А потом уже и завтракать!

Листок бумаги она скомкала и бросила в угол. Тот рассыпался в серебристую пыльцу ещё в полёте.

Стефа закусила губу и мрачно уставилась на следы пыли на полу.

– Эй, – до её ноги опять дотронулась рука мага. – Всё будет хорошо. Ты мне веришь?

– Верю, – буркнула супруга. – Но что ты сможешь сделать?

В дверь опять постучали.

Спрашивать, кто там, не стала, сразу распахнула дверь.

На пороге стояла пани Амалия, немного смущённо улыбаясь.

– Вы не возражаете? – она просочилась в комнату. – Я тут тайком. Меня Францишек провёл, без него уйти не смогу. А он немного занят…

Устраивает собакам вечернюю пробежку, не иначе.

– И что же вы забыли? Надеетесь найти Рунихена?

– Нет, просто проверяли теорию моего супруга: есть тут привидение пани Альжбеты или нет.

– И как?

– Пока не нашли. Но наша новая служанка, Ядвига, говорит, что её недавно видели. Представляете, классический призрак. Бледный, полупрозрачный, утробно завывает и раны от насильственной смерти есть!

– А пан профессор…

– Тоже здесь. Ещё раз хочет пройтись по коридорам, измерить уровень энергетических полей. Обычно в гробницах он немного искажён, хочет проверить, как тут.

– Надеюсь, в подвал вы не заходили…

Мало ли как вид разобранного голема в тёмной кладовой отразится на психике учёного…

– Ещё нет, но обязательно зайдём!

Их психике уже ничего не повредит.

Рунихен же, как и в прошлые ночи, пришёл далеко за полночь.

– Доброй ночи, маленькая колдунья… Вижу, ты ждала меня.

Стефания приподнялась на постели, где успела немного задремать, протёрла глаза.

– А, это вы? Наконец-то!

Тёмная фигура плавно шагнула из окна в комнату. Звуки ночи стихли, будто на них двоих накинули тёмное покрывало.

Вместе со страхом.

«Янек!»

Хотелось закричать. А ещё лучше забиться под кровать и убедиться, что маг всё ещё там. И что не заснул. Он же обещал!

И что он жив.

Они же ничего не знают ни о Рунихене, ни о его способностях. Муж её самоуверенным магом оказался. Вдруг его защиты не хватит?

– Боишься?

– А не должна?

– Страх мешает… Мне опять лишить тебя сознания?

– Давайте обойдёмся без этого! Вам достаточно будет со мной поговорить?

Вместо ответа Рунихен по-хозяйски присел на кресло, огляделся:

– У тебя тут мило. Уютно даже. Так на чём мы остановились в прошлый раз?

Стефа вздрогнула. К шее словно прикоснулось мокрое щупальце, поползло вниз по позвоночнику, любовно оглаживая каждый бугорок. И тёплая шаль не помогала от озноба.

– На том, что вы хотели рассказать о своей жизни. И как вообще оказались… в таком положении? Вас же убили? И даже мумификацию не провели по всем правилам. Надеялись, что в Царстве Теней вы будете обесславлены и бессильны?

– Вам интересно?

И скептическое хмыканье.

– Не особо, – передёрнула плечами девушка. – Но говорить же о чём-то надо?

– Надо… – в его молчании слышался шёпот древних песков Та-Мери, миражи пёстрых восточных базаров, сладость шербета и горечь ядов. – Тогда начнём сначала. Не волнуйся, я буду краток. Жила-была принцесса…

Единственная дочь фараона от старшей жены. Умница и красавица.