Елена Свительская - Песня моей души [СИ]

Предложил ей устроить встречу с принцем — и она сразу согласилась. Заулыбалась, глаза радостно заблестели. Ну, всё тут понятно. Мой друг выбрал себе прекрасную подругу, единомышленницу. Вот только я боюсь, что когда они подрастут и Вячеслав поднимет вопрос о возможной женитьбе — тут или Мстислав, или Вадимир могут воспротивиться. Черноречье и Новодалье всё ещё в состоянии взаимной вражды. И даже болезнь в целом ничего особо не изменила. Или же Вячеслава вздумают женить на ком-то другом. И страдать будут и он, и Цветана. А как они выкрутятся — не представляю.

— Может, ты его и его помощников приведёшь в гости сюда? — деловито предложила девочка. Хотя, проходя по комнате, она и мимо зеркала прошла, бросив туда краткий взгляд на себя, всё ли в порядке выглядит, — Мы наконец-то привели в приличный вид библиотеку. Мои учителя и его друзья из школы алхимиков близ Связьгорода могли бы узнать друг у друга что-то новое для себя.

А о встрече личной не просила. Разве что случайно выпадет им мгновение побыть рядом наедине. Да, собственно, Вячеслав тоже не слишком-то и проявлял свои чувства, при посторонних держался очень сдержано. Так что если их и видели вдвоём наши помощники, то серьёзно обсуждающими урожаи, болезни и лекарственные травы. Некоторые и правда верили, что эти двое только лишь сошлись на любви к лекарскому искусству, другие заподозрили, что второй сын Мстислава и юная графиня из Новодалья даже дружат. Станислав, который был с девочкой дольше всех, явно задумчиво или с усмешкою поглядывал на детей, но молчал.

— А он про тебя не расскажет Вадимиру? — как-то встревожено спросил её друг, когда охранника девочки не было при нас, а только лишь я и Алина обсуждали свои дела неподалёку.

— Хотел бы — уже рассказал, — передёрнула плечами девочка, потом улыбнулась внезапно своему избраннику, — Но на всякий случай я ему рассказала, что это ты меня спас, когда он меня оставил. Так что я уточнила о моей благодарности к тебе.

— Благодарность — это повод для встречи, — серьёзно кивнул подросток.

В нашу сторону покосился — но я успел отвернуться к Алине, заметив, как он начал разворачиваться — и тихо спросил, надеясь, видимо, что уж я-то не услышу:

— Но, неужели… ты говоришь со мною только из благодарности?..

Наверное, он уже сейчас взволнованно и пытливо смотрит на неё?..

Опять посмотрел на юного друга. Да, так и есть.

А юная женщина в ответ просто улыбнулась. Лучистою, тёплою улыбкою. И такой многозначительною! И глазки у неё хулигански заблестели, когда взволнованно омрачилось его лицо. Но, впрочем, она не хотела мучить его, разве что немного проверить — и в следующий миг подхватила за руку и увлекла за собою.

— Посмотри! Те ландыши…

А юный мужчина сразу позволил ей утащить его за собой. Потом они серьёзно обсуждали пучок ландышевых листьев, торчащих из земли и свойства ландышей вообще. Хотя временами взгляды поднимали от него, то один, то оба — и взгляды их на несколько мгновений встречались. Я понял, да и Алина, судя по улыбке, что ландыши их волновали меньше всего. Да, впрочем, может юный чернореченец и юная новодалька и сами это понимали.

Станислав первым пересёк коридор, тускло освещённый открытыми дверями с кухни и крохотным оконцем в стене в конце. Первым дверь входную распахнул. И замер растерянно. Тут и я его догнал, выглянул из-за его плеча.

На крыльце сидела Алина. На нижней ступеньке. Плакала, похоже. Вот, немного сгорбилась, плечи опустила. Да что с ней?..

— Женился бы ты на ней поскорее? — шепнул с усмешкою Станислав. Но, впрочем, взгляд у мужчины при этом был волнующе серьёзный.

А может… и правда моя невеста тоскует, что сегодня замуж забрали не её?.. Но я всё переживал, что меня могут внезапно эльфы уволочь. Нэл-то меня не выдаст, он честный и верный. Но вот магия их может обнаружить мои магические следы. Или уже драконья. Тем более, Нэл мне рассказал, что эльфийский наследник погиб из-за драки с молодым драконом. Чем не повод для войны?

Война между остроухими и крылатыми уже была сколько-то веков назад. И она была ужасной. Весь Эльфийский лес тогда спалили дотла. Кровь за кровь, кровь за кровь… Потери несли обе стороны. И в какой-то жуткий день не выдержало сердце кого-то из юных крылатых, что его родственника убили в ночной вылазке разведчики остроухих. И подросток в одиночку прилетел к лесу в облике крылатой ящерицы и стал плеваться огнём сверху вниз. Его заметили, в него стреляли, его пытались сбить или убить эльфийской магией. Но магия остроухих не была предназначена для убийств, только стрелы до него долетали, которые он не успевал испепелить огненным плевком. Но даже утыканный стрелами, с перебитыми крыльями, он держался в небе над лесом и плевался огнём, покуда из тела его израненного не вытекла последняя капля крови. После камнем упал вниз, на одного из тех, кто стрелял в него.

И когда он упал вниз и оборвалось его дыхание, а озверевшие эльфы начали пинать его ногами, с того мига горящие вокруг деревья эльфийские маги уже не могли потушить. И лес сгорел. Дотла. Кажется, сам первый Лес не захотел больше участвовать в войне и прикрывать остроухих от драконьей магии. На той войне в тот день по мстительности и жестокости остроухие сравнялись с драконами.

И тот Лес, который вырос потом — это уже не тот, в котором встретились прародители эльфийского народа, Лиса и Верен, девушка-травница, искусница и рукодельница и бродячий молодой менестрель. Чудом только уцелела голубая лилия, волшебный цветок, древнее самого народа остроухих, сокровище эльфийского народа и память о первой несчастной любви Лисы. Она ещё до Верена долго и отчаянно любила какого-то вождя. Она сотворила голубую лилию для него. И чтобы понравиться ему. Согласно одной из версий легенд о голубой лилии — тот чудесный цветок Лиса сотворила вместе с миром, с помощью самой Мирионы.

Причём, все кусты голубой лилии погибли в жутком пламени. Все деревья, все травы и кусты, все цветы сгорели. Все звери, что были. Птицы многие. Да и эльфов сколько-то не сумело, не успело выбраться из жуткого пламени. Но когда потом беглецы решились вернуться на родину предков, то потрясены были. На огромном пепелище, где лишь изредка начали выбиваться первые ростки новой травы и новой жизни… там, на небольшом неровном камне лежал венок! Двадцать пять цветов голубой лилии, переплетённых серебряной цепочкой, украшенной двадцатью пятью стеклами, синими, серыми и голубыми, прозрачными. Венок был сплетён ещё до пожара. Но цветы на нём до сих пор не увяли. Даже в пожаре, даже лёжа на раскалившемся камне несколько часов, они всё ещё оставались живыми и свежими!

Тогда решили, что это всё волшебство голубой лилии, подаренной прародителями. Но позже, через несколько недель, прибыл посланник от крылатых, пытаться договориться о мире: и драконов почти всех убили в той войне, куда более малочисленных, чем остроухие. И он, пройдя по пепелищу и увидев лежащий на камне венок, удивлённо сказал, что там не стекло, а искусственные камни, созданные кем-то из драконов. И новый король эльфов заинтересовался этим нелепым украшением, позволил посланнику приблизиться к нему и рассмотреть. Дракон и сам был весьма заинтересован, как могли соединиться эльфийское сокровище и поделка кого-то из их врагов, да ещё и в такое время?!