Александр Гребенкин - Буря в старом городе [СИ]

«Это будет тебе уроком» — заявил Войтех. — «Больше не пытайся бежать — умрёшь!»

Меня поместили во внутренней комнате без окон. Приходил лекарь и смазал мои раны, царапины и ссадины.

Так я томилась и дальше в этих застенках, пока за мной не пришли и не велели собираться.

Была ночь. Меня посадили в чёрный катафалк и повезли в город. В парке я увидела Мирослава и стала молиться, чтобы он остался жив. Ну, а тут подоспели вы! Думаю, что если бы не вы, бандиты всё равно не отпустили бы меня. Вы спасли мне жизнь!

В связи с тем, что начальство требовало документы о закрытии дела Эрнста Габора, комиссар Майнер до самого вечера был погружён в бумажную рутину. В папке с делом он обнаружил давний отчёт своего помощника Карла Шипки. Тот писал, что по указанному в открытке Габора адресу, Фульвия Серра не проживает. По сведениям соседей Фульвия зарабатывала на жизнь шитьём по дому. Мужа у неё не было, жила с сыном, который пять лет назад скоропостижно скончался от чахотки. Последние полтора года Фульвия Серра находилась на лечении в психиатрической клинике. Майнер ещё раз посмотрел открытку Эрнста Габора:

«Я тебе обязательно помогу. Ты только держи язык за зубами. Я думаю, мы с тобой поладим».

Комиссар закурил и, откинувшись в кресле, задумался. Какая связь могла быть между обычной белошвейкой и бароном, карточным игроком? Быть может она была любовницей Габора? Какие тайны она знает, почему должна молчать? А помощь свою Габор обещал именно за молчание?

Майнер продолжал размышлять об этом деле сидя в своей любимой корчме «У короля Брабантского» за кружкой пива.

Через полчаса он попросил хозяина позвонить и набрал номер Шипки.

— Вечер добрый, Карл! Извини, что поздно тревожу… Ещё не спишь? А, возишься с детьми… Правильно, воспитывай… Слушай, я читал твой рапорт о своих поисках этой… кхм…Фульвии Серра. Помнишь? Так вот, постарайся узнать, в какой клинике она сейчас находится. Когда узнаешь, доложишь мне.

Психиатрическая лечебница, в которой лечилась Фульвия Серра, находилась в Богнице и была открыта не так давно.

Майнер постоял перед главным входом в административное здание больницы, полюбовался костёлом Святого Вацлава, расположенного напротив, поглядел в серо-голубое небо, облекающееся в осенние краски, и шагнул к двери.

Главный врач — сухощавый мужчина с бородкой, очень доброжелательно отнесшийся к визиту комиссара, рассказывал:

— Больная поступила к нам полтора года назад. Её сопровождал некий господин, внешности я не запомнил. Кто-то оплатил лечение женщины и её содержание на ближайшее время. Вероятно, это был барон Габор. У больной все признаки и симптомы начинающейся шизофрении — неожиданные страхи, слуховые галлюцинации, апатия переходящая в раздражительность. У неё есть некоторые странности, например, она любит бывать на кладбище. Да, тут к нашей территории примыкает кладбище, и она любит гулять именно там, а не в больничном саду. Обычно она сидит на скамье, иногда ухаживает за деревьями… Внешне поведение её кажется тихим и спокойным. Но временами бывают приступы.

— Я мог бы задать Фульвии Серра несколько вопросов? — спросил Майнер, поглаживая пальцами шею.

— В этом есть необходимость? Дело вот в чём. Мы стараемся лишний раз не тревожить больных. Это может ухудшить их состояние и помешать лечению. Для общения допускаем только близких родственников.

— Это важно, — заверил врача Майнер. — Вы вероятно слышали о таком громком деле, как убийство Эрнста Габора?

— Нет. Мы живём немного в изоляции от всего мира, — ответил врач, сделав жест костлявой рукой. — Как я правильно понял — погиб близкий к Фульвии Серра человек, тот самый Габор. Какой ужас!

— Мы ведём расследование. И показания Фульвии могут прояснить некоторые детали. Я очень прошу вас разрешить свидание.

Врач задумался. Он смотрел куда-то то вниз, временами то морщил лоб, то супил брови.

Наконец он постучал тонкими пальцами по столу.

— Ну что же, если есть такая острая необходимость, то мы готовы пойти навстречу нашей полиции. Только… я отправлю с вами лечащего врача и санитара. Они будут неподалёку, если случится рецидив…

Майнер пристально посмотрел на лекаря.

— А можно я попробую сам к ней подойти и поговорить?

— Ну, если у вас получится…

Кладбище непосредственно примыкало к территории лечебницы. Открыв калитку, Майнер сделал шаг и остановился.

Памятники кладбища были видны сквозь ветки деревьев. Комиссара кто-то тронул за рукав. Рядом стоял маленький лысоватый человек в белом халате. Он молча указал рукой вперёд. Там, на самом краю кладбища, у могил, под молодыми деревцами, колышущимися под лёгким ветерком, сидела одинокая женщина в тёмном.

— Это она и есть. Фульвия Серра.

— Спасибо. Дальше я сам.

Оглядывая могилы, кусты и деревья, глядя на облака в небе, вслушиваясь в пение птиц, комиссар шёл по аллее в направлении скамейки, где сидела женщина. Наклонившись, она рвала и складывала в букетики маленькие полевые цветы.

Размышляя, как подойти к женщине, чтобы не вызвать её испуга или раздражения, Майнер сначала походил по дорожкам между могилами, постоял перед надгробными плитами, слушая, как ветер звенит фарфоровым венком у подножия креста. Постепенно он приближался к тому месту, где сидела Фульвия.

Она легко вскрикнула и какое-то время не сводила глаз с комиссара.

Майнер, лишь скользнув по ней взглядом, долго стоял перед могилой какой-то девушки, чей облик был выбит на мраморе.

— Она теперь уже на небесах, — послышался за его спиной низкий с лёгкой хрипотцой голос. — Это утопленница. А вы её родственник?

Майнер обернулся и спокойно ответил:

— Да, отдалённо. А вы знали эту девушку?

Фульвия Серра имела загорелое, немного обветренное лицо, в тёмных волосах поблескивали седины. Губы её нервно подёргивались, но глаза были полны любопытства.

— Нет, не знала. Но я беседовала с её духом. Её отец был алкоголиком, много пил, муж изменил ей, и от отчаяния она бросилась в воду.

— Да, несчастливая судьба…

— Я знаю судьбы многих умерших вокруг.

Комиссар поднял брови.

— Это очень интересно.

Фульвия подошла и протянула Майнеру букетик цветов.

— Вот возьмите. Положите на могилку.

Майнер поблагодарил, выполнил её просьбу и, какое-то время, стоял молча, рассматривая изображение на памятнике.

Потом оглянулся — Фульвия делала новый букетик, разложив хрупкие цветы на скамье. Тяжёлый шмель, покружив, уселся на бледно-лиловую подушечку цветка. На скамейке было свободное место.

Майнер подошёл и спросил:

— Можно мне присесть с вами? Я устал, хочется передохнуть.