Александр Гребенкин - Буря в старом городе [СИ]

Майнер подошёл и осмотрел его.

— Да… — произнёс он, покачав головой. — Тяжёлый случай! А теперь можете одеваться.

Отправив Мирослава в камеру, комиссар вызвал своего помощника — инициативного и расторопного Карла Шипку.

Войдя в кабинет, Шипка снял фуражку и пригладил чёрные вьющиеся волосы.

— Что дал обыск в доме барона Габора? — резко спросил Майнер.

— Практически ничего, — с готовностью ответил Шипка, хорошо зная переменчивый характер своего шефа. — Ни денег, ни бумаг, ни какой-либо переписки. Либо Габор не хранил ничего дома… Либо он, иль кто иной успел всё уничтожить.

Майнер вздохнул и задумался.

— Будут какие-то приказания господин комиссар? — спросил Шипка.

— Ты вот что… Найди мне хотя бы… какой-либо образец почерка этого барона, — попросил комиссар.

— Будем проводить экспертизу?

— Пока не знаю. Быть может пригодится когда-нибудь.

Мирослав играл в карты со стариком и новым заключённым — худым прыщеватым юнцом, начинающим карманником, который к тому же в ссоре убил своего подельника.

Юнец в явно не по росту большом арестантском халате, нагло говорил, бросая грязноватую карту:

— Значит придушил барончика, а Липский? Конечно, он был тебе должен кругленькую сумму. Прикончил его, а денежки припрятал. Не поделишься?

— Ты сначала выйди отсюдова, — буркнул длинноволосый старик. — Тебе за убийство каторга светит, так что не скоро свободу увидишь.

Мирослав молчал. Ему вообще говорить не хотелось. Он вспоминал Виолу, думал о том, каково ей сейчас, думал о том, что если сказать комиссару, что он был с ней, это бросит тень на её репутацию, а она такая нежная, добрая, воздушная. Он не мог переступить через неё!

Оставив в дураках обоих игроков, он, залпом выпив из кружки ту бурду, что им принесли, зажевал оставшейся от обеда коркой хлеба. Затем подошёл к решётке окна и прижался к ней лицом.

Его сокамерники, шурша матрацами, укладывались спать, а он ещё долго стоял и глядел на небо.

Сегодня их выводили на прогулку в тюремный двор, где полагалось ходить кругом. Посреди двора стояло старое ветвистое дерево, покрытое снегом.

Обувь хрустела по белому снежку. Высоко в холодном небе летела оранжевая лента, подхваченная ветром. Мирославу казалось, что эта лента от Виолы.

Он отпрянул от окна, лёг, прислушиваясь. Слух обострился — было слышно каждое движение в коридоре, каждый шорох. Вероятно там ходил надзиратель. Господи, неужели он упрятан сюда навеки?

Перед Виолой стоял бледный и трепетный Ариэль. Он был одет достаточно легко но, казалось, не ощущал холода.

Его прозрачные светлые глаза загорались теплом когда он смотрел на девушку, а когда оглядывали комнату — становились холодными и бесстрастными.

— Госпожа Виола, отец очень просил разыскать вас. Он очень переживает из-за вашего долгого отсутствия. Уже шесть дней от нет никаких вестей! Сложно было отыскать…

— Ах, Ари, я рада, что ты всё же нашёл меня. Понимаешь, в моей жизни произошло нечто такое, что заставило не подавать о себе вестей. Передай отцу, что я вернусь в ближайшие два дня, — ответила взволнованная Виола.

— Но, ясная моя госпожа, давайте полетим прямо сейчас… Мы быстро домчимся по ветру до дома! Сегодня я в силе.

Виола дотронулась до прохладной руки юноши:

— Ари, лети к отцу с весточкой обо мне, успокой его. Я постараюсь скоро быть у него.

Набравшись решительности Виола вошла полицейский департамент. Серые стены, тусклый свет в коридорах. Ей показали комнату дежурного.

Девушка робко постучала и, приоткрыв дверь, попросила разрешения войти.

Стоявший у окна полицейский Якуб Кучера окинул хмурым взглядом вошедшего:

— Что угодно господинчику? Ой, простите, пани… Проходите, прошу вас!

Он стоял, насвистывая, держа руки за спиной, выпрямив грудь в новенькой форме. Якуб старался по возможности не поворачиваться к дамам спиной, чтобы не демонстрировать образовавшуюся в чёрных кудрях лысину.

— С чем пожаловали дамочка? У вас что-то произошло?

— У меня беда, — взволнованно сказала Виола. — Пропал человек…

Её щёки порозовели под взглядом полицейского, а руки нервно сжимали платок.

— Кто пропал? — поднял брови Якуб, и глаза у него сразу сделались похожими на куриные яйца.

— Некий пан Липский. Мирослав Липский.

— Оп-па! И как давно? Какие последние сведения о нём?

Виола замялась, не зная, как объяснить.

— Дело вот в чём… Я узнала, что его задержала полиция. Его обвиняют в тяжком преступлении.

— Вот значитца как, — сказал, покачиваясь на стуле и грызя семечки весёлый, с озорными глазами рыжеватый Франтишек Колаш, помощник Кучеры. — Это значит, пани, что он арестован, а не просто пропал. Но мы обязательно вам поможем, обязательно… Не так ли, Якуб?

Якуб сдвинул губы в тонкую улыбку и неохотно кивнул:

— Конечно поможем…

И пристально посмотрел на девушку.

— Постойте, кажется пани Миранда? Оп-па, какой сюрприз! Это вы танцуете в «Монмартре»?

Виола улыбнулась:

— Да, я…

Франтишек подскочил:

— И я что-то припоминаю.

Он щёлкнул острыми пальцами в веснушках и подошёл к Виоле.

— Номер со змеёй? Точно?

— Есть такой!

— Слушайте, у вас здорово получается! Это же надо! Такая гостья заглянула к нам!

Лицо Франтишека сияло от восторга.

Якуб незаметно кивнул своему помощнику.

— Так вы поможете мне? — спросила девушка. — Господин Липский…Узнать о нём…

— Конечно поможем, — уверял девушку Якуб Кучера. — Но и вы помогите нам…

Виола с готовностью кивнула:

— Конечно, я готова помочь, если нужно! В каком вопросе?

— В очень простом, но и важном, — сказал Франтишек, играя медовыми глазами.

Он мягко подошёл к двери и повернул ключ. Затем подмигнул Якубу.

— Вот значит так. Мы здесь одни… Без тепла и любви. Будь с нами поласковей.

И с этими словами он грубо облапил девушку.

— Что вы делаете! — воскликнула Виола. Ловким движением она освободилась от объятий.

— Оп-па! — только и сказал удивлённый Якуб.

— Вот значит как. А ведь ничего особенного не было, — произнёс невозмутимый Франтишек, разводя руки, поросшие колечками рыжих волос. — Вы же хотите, чтобы вам помогли?

— Мне нужно узнать о господине Липском, вот и всё… — дрожащим голосом сказала Виола. — Я прошу вас помочь мне… без всяких таких штучек…

Якуб слегка поднял брови:

— Как вы не понимаете… Мы вам поможем, но сначала вы должны удостоить нас своим вниманием…

И не давая девушке опомнится Якуб внезапно шагнул вперёд.

— Оп-па! — одной рукой, словно железным обручем он охватил девушку, а другой зажал ей рот. И тут же Франтишек ловко запустил руки под одежду девушки, жадно обвёл её бёдра, стал мять зад.