Александр Гребенкин - Буря в старом городе [СИ]

«Вот что значит много пить», — подумал Колаш.

Он поспешил дальше. Чёрная кошка перебежала дорогу, остановилась и беззвучно открыла рот, обнажив острые клыки.

«Тьфу ты!» — пронеслось в голове у Франтишека, и он воскликнул:

— Брысь!

Зверь выгнул спину дугой и пропал за каменным зданием.

Франтишек уже приближался к знакомым местам, когда стал понимать, что за ним тенью следует кто-то неумолимый и страшный. От мысли, что его преследует Железный рыцарь бросило в пот.

Вот шаги уже за спиной и в нос ударил резкий неприятный запах, словно Колаш был в зверинце. И вот тяжёлая рука в железной перчатке упала ему на плечо.

Франтишек испуганно оглянулся. Перед ним стоял приземистый и страшный человек в какой-то длинной одежде в заплатах. Лицо его было в жутких шрамах, как будто иссечено острием меча и зашито неумело.

Полицейский рванул кобуру и ощутил холодный металл револьвера.

Но выстрелить он не успел. Преследователь ударил его по руке, оружие выпало. Следующий удар кулака, тяжёлого, как молот, опрокинул Франтишека в острые кусты. Последнее, что он видел — склонившегося незнакомца и его ужасные руки.

Мирослав вышел из тюрьмы днём, когда всё замело, и снег ложился ровными полосами. Уже вечером он привычно сидел с Иржи в любимом «Старом Томасе» и рассказывал о пережитом.

Тот в ответ хмыкал, удивлялся, возмущался, что-то предлагал. Но Мирослав отказывался от помощи.

— Ничего, денег я заработаю, — сказал он. — Звонил на работу — директор ждёт меня послезавтра. Сегодня же пойду к пани Миллеровой. Пара игр — и я при деньгах.

— Но тебя же что-то гложет, — заметил Иржи. — Я же вижу, переживаешь из-за чего-то.

Мирослав думал — говорить или не говорить ему об исчезновении Виолы, о её письме. Но что-то заставило его промолчать.

— Ну, а как ты думаешь, хорошо ли я могу чувствовать себя после всего, что случилось? На меня же убийство вешали! До сих пор как вспомню того идиота со стеклянным глазом — кулаки сжимаются!

— Да, им обвинить человека — раз плюнуть, — соглашался Иржи и отхлёбывал от янтарного моря пива.

Попрощавшись с Иржи, Мирослав решил пройтись по свежему воздуху. Очень не хотелось возвращаться в домашние стены. Хотелось гулять, дышать во всю грудь. Воспоминание о камере вызывало содрогание. Кроме того, дома не было Виолы.

Она писала ему:

«Дорогой Мирослав! Я была счастлива провести с тобой эти дни. Ты спас меня, спас мою душу… И я сделала всё, чтобы вызволить тебя из застенок. Но я не могу более оставаться с тобой. Я приношу людям лишь несчастья. Не хотелось бы для тебя подобной судьбы. Я должна вернуться к отцу. Надеюсь, что у тебя всё будет хорошо!».

Сцепив зубы, Мирослав шагал по улице. Он побывал в кабаре «Монмартр». Там танцевала другая девушка, а Миранда была в отлучке на неопределённый срок.

Опечаленный Мирослав до полуночи сидел у пани Миллеровой. Выиграл кучу денег, выпил и зашагал домой. И лишь среди ночи он вспомнил об Ольге.

Отпустив подчинённых, комиссар Майнер медленно прохаживался у сгоревшего сарая, скрипя снегом. Ему нужно было побыть в уединении и поразмышлять. Чёрная птица, снявшись с ветки, уронила снежинки на давно остывший пепел.

Страшную гибель полицейского Кучеры комиссар мог бы объяснить несчастным случаем. Но ещё раньше он побывал на Гусовой улице, на месте смерти Франтишека Колаша. В том, что его убили сомнений не было. Полицейский был избит и задушен. Рядом был найден револьвер, из которого не было выпущено ни одной пули. На снегу у кустов были обнаружены отпечатки следов больших ног.

Внезапная гибель сразу двух его полицейских заставила комиссара призадуматься.

Майнер уже успел опросить жену Кучеры. Помимо всего прочего, та сообщила ему о раненой руке мужа.

— Он пришёл с какой-то раной на руке. Сказал, что получил её от задержанного во время допроса.

Комиссар и виду не подал. Ему больше нечего было делать у пожарища.

Майнер уехал в департамент и долго возился с делами.

В частности, он узнал, что никакого допроса арестованного полицейский Кучера не проводил. Внимательно осмотрев вещи другого убитого сотрудника — Колаша, Майнер обратил внимание на фото. Красивая женщина, с ярко накрашенными губами в светлой в горошек кофточке и клетчатой серой юбке, склонилась над столом, изящно опершись правой рукой.

Комиссар вызвал к себе инспектора Карла Шипку.

Когда тот вошёл, благоухая, Майнер заметил:

— От тебя как всегда — как от парфюмерной лавки… Слушай, узнай — ка у наших блюстителей нравов, не их ли это клиентка.

Получив утвердительный ответ, он велел разыскать некую Марту Хоффман.

Карл Шипка, побывав на улице Красных фонарей, привёз и жрицу любви.

— А какие ко мне претензии, начальник, я налоги плачу исправно, — развязано произнесла Марта, усевшись напротив комиссара и закуривая сигарету.

— Я что тебе налоговый инспектор? — едко спросил Майнер.

— Значит клиент? — игриво улыбнулась Марта.

Вместо ответа Майнер бросил на стол фото Франтишека Колаша.

— Только не говори, что ты его не знаешь!

— Ой, да он же из ваших! Что, уже начали борьбу за нравственность в своих рядах?

Комиссар махнул рукой.

— Слишком много лишних слов. Ты лучше скажи, встречалась с ним вчера?

Марта отвела взгляд.

— Ну было дело…

— А теперь скажи, с кем ты договорилась его обчистить?

Марта возмущённо привстала.

— Да ты что, начальник! Я такими делами не занимаюсь! Он был у меня дома и ушёл…

— В котором часу?

— Да уже около десяти было…

— Подозрительного ничего не заметила?

— Да ничего!

Отпустив Марту, Майнер бросил в рот леденец и какое время задумчиво перебирал бумаги.

У него появились некоторые мысли, и он долго сидел задумавшись, склонив голову и прикрыв ладонью лоб.

Когда зимние сумерки стали подкрадываться к городу, Майнер отправился перекусить в любимое место — старую корчму «У короля Брабантского» на Туновской улице. Он любил там бывать, тем более, по рассказам, это место посещал сам великий Моцарт.

Комиссар ехал в фиакре через Манесов мост, чьи массивные опоры переходили в колонны и были украшены скульптурами, изображающими сцены из жизни влтавских рыболовов. По обе стороны моста горели старинные фонари.

Бородатый и суровый с виду корчмарь зажёг свечи, и, спустя время, принёс аппетитное блюдо — свиные запечённые в меду рёбра с пикантным соусом и кружку пива.

Майнер долго размышлял над имеющимися фактами. Итак, погибло двое полицейских. Поставим закономерный вопрос: каковы причины их гибели?

Первой приходит в голову странная смерть Якуба Кучеры. Возможно причиной его гибели стал несчастный случай. В дровяном сарае полицейский сделал неосторожное движение, опрокинул лампу, она разбилась. Старое тряпьё, бумага, а затем дрова вспыхнули. Но здоровому и сильному человеку, каким был Кучера, вполне было по силам потушить пламя. Или, по крайней мере, он мог бы выбраться из сарая, позвать людей… Почему этого не произошло? Задохнулся, потерял сознание от дыма? А может до пожара он выпил, оступился, упал, а когда очнулся — всё вокруг пылало… И выбраться уже не было возможности! Далее. Вызывает вопрос эта его раненая рука. На каком допросе он её повредил? Так он объяснил жене. Возможно просто не хотел говорить правду.