Александр Гребенкин - Буря в старом городе [СИ]

Когда из-за дерева выкатился комиссар, весь в снегу, Мирослав стоял над распростёртым на дороге человеком.

Майнер молча подошёл, направил фонарь и стал осматривать тело.

День спустя комиссар Майнер пригласил Мирослава для очной ставки с задержанным.

— Сейчас его приведут, — сказал Майнер, пожав руку Мирославу и предложив садиться.

— Как, этот тип уже оправился от ранения?

— Ещё не совсем. Хотя на нём всё заживает быстро, как на собаке, — объяснял комиссар. — Вообще, на предварительном допросе удалось выяснить мало. Он даже имени своего толком назвать не может. Сила у него такая громадная, что даже в камере его пришлось посадить на цепь. Но, представьте, он дотянулся до решётки окна и погнул её. Пришлось всыпать ему плетей для профилактики…

— А не боитесь, что сейчас он сбежит? Он страшен, силён и груб.

— Мы вкололи ему мощное успокоительное. Не сбежит. Кроме того, наш инспектор будет начеку.

— А кто он такой вообще, этот тип? — спросил Мирослав.

— Непонятно. Несёт какую-то чушь. Личность его не удалось установить. Документов при нём нет. Себя он называет каким-то странным именем — Кал-лобан.

В кабинет комиссара задержанный вошёл хромая, словно раненый зверь.

Выглядел ужасно — с забинтованной разбитой головой, с уродливым лицом, покрытым бороздками шрамов. Один глаз его, отливавший алым, сильно заплыл, нос был разбит и свёрнут набок, губы были пухлые и кривые. Фыркая и шипя, он косился злым взглядом.

— Я прошу вас, успокойтесь… — сказал Майнер, обращаясь к задержанному. — Инспектор Шипка, останьтесь.

Шипка кивнул и застыл у дверей.

— За что… меня… закрыли… железо… забили…? — прорычал монстр.

— А что же вы ещё хотели? Вы представляете большую опасность для окружающих. Для вас убить — всё равно, что кнедлик проглотить.

— Но… я.… - невразумительно хрипело чудовище.

— Хорошо, повторюсь, — жёстко сказал Майнер. — Господин Кал-лобан, вас задержали за покушение на убийство, за сопротивление работникам полиции. Также вы подозреваетесь ещё в двух убийствах. Кроме того, вы не имеете никаких документов. Вы личность без определённых занятий и места жительства, что также вызывает подозрения.

— Да, я не… напрасно… — бормотал тип.

— Что не напрасно? Что вы хотели сказать, чёрт вас подери? Не напрасно убивали? Послушайте… Вы узнаёте сидящего напротив вас господина Мирослава Липского?

Комиссар показал рукой и взгляд Кал-лобана, блуждая, задержался на Мирославе. Тут он взревел словно бешеный.

— Э-у-у-у… Враг… Злой…Грязный ублюдок…

Мирослава передёрнуло.

— Почему вы его считаете врагом и к тому же злым? Он вас чем-то обидел? И, вообще, вы встречались раньше? — спросил комиссар.

Кал-лобан долго размышлял и покачал головой.

— Нет. Но пусть… на него… падёт болотная… лихорадка…

— Но почему у вас такая ненависть к этому господину? Чем она вызвана?

— Он… обидел мою госпожу, моего бога… у-у-у…

— Кто? Господин Липский обидел? А позвольте узнать, а кто эта ваша госпожа, или, как вы называете её — богиня?

— Он… хотел… её… насиловать.

— Так кого же, можете внятно сказать? Кто ваша хозяйка?

— Пусть пар гнилых болот и топей… падёт на тебя… Пусть тебя сожрёт… пантера, — люто ревел Кал-лобан, пронзая взором Мирослава.

— Вы будете отвечать на вопрос?

Задержанный поднял глаза к потолку.

— Она мой бог! Она даёт мне… золотые монетки и много… горючей воды… Она согревает… о-о-о… Я ноги её целую… Я оберегаю её… от злых людей… и духов…

— Как её имя?

— Ви — ола.

— Как? Виола? — спросил удивлённый Майнер.

— Не может быть! Виола? Вы знаете, где она? — воскликнул Мирослав.

Комиссар подошёл поближе.

— Госпожа Виола Висконти? Я не ошибся?

— О, не произноси… это имя грязными устами… — сбиваясь промолвил Кал-лобан.

— Понятно. Послушайте, сейчас мы покажем карточки двух человек. Инспектор, давайте. Посмотрите внимательно, вы знакомы с этими людьми?

Шипка разложил фотографии.

— У-у — у, — заревел Кал-лобан. — Плохие люди!

— Это вы убили этих людей?

— Я избавил… мир от них, — как-то на диво легко сказал Кал-лобан.

Инспектор Шипка махнул рукой:

— Ну, что же, это можно считать признанием…

Майнер вздохнул:

— Ладно, Шипка, мне всё понятно. Это безмозглое чудище мне надоело. Пусть подписывает протокол и убирается в камеру.

Кал-лобан долго осматривал бумагу с разных сторон, а потом грубо чиркнул что-то в углу.

Спустя день в комнате учреждения, где сидел за бумагами утомлённый Мирослав, потирая глаза, зазвонил телефон.

— Майнер на проводе.

— Что произошло, господин комиссар? — сразу подскочил Мирослав.

— Ничего очень страшного, кроме того, что погиб этот мерзавец Кал — лобан, чёрт его дери, — проревел Майнер.

— Как… Как это случилось? — спросил Мирослав, его руки до боли сжали трубку.

— Разбил себе голову о стену и истёк кровью. Охранник конечно проглядел, болван! Пиво пил — я его уволил. В общем, начальство требует закрыть дело…

— Ну, вам же легче…

— Да куда его закрывать — многое ещё не ясно… Но… придётся. Слушайте, Липский. Я не хочу разрывать наше с вами сотрудничество…

— Что вы предлагаете, комиссар?

— Как только вам станет что-то известно по делу — сообщите мне, пожалуйста. Договорились?

— Идёт, — заверил Мирослав.

— Бумага и перо под рукой? Запишите номера телефонов. В управлении и в моём доме, — прогудел в трубку комиссар.

Мирослав небрежно сунул перо в чернильницу и, посадив кляксу на бумаге, нацарапал телефоны.

— И ещё… Если узнаете что-то новое о Виоле Висконти — тоже дайте знать.

Мирослав встрепенулся.

— Виола? А у вас есть какие-то известия о ней за последнее время?

Комиссар тяжело вздохнул.

— Пока похвастаться ничем не могу… Но, они будут, не будь я комиссар Майнер!

— Держите меня в курсе поисков, господин Майнер.

— Само собой. Я понимаю, у вас с ней непростые отношения. Ладно, у меня работа…

В трубке зашипело и голос прервался.

Мирослав ещё подул в трубку, а затем, вздохнув, положил на аппарат.

Сидел какое-то время задумавшись, а потом аккуратно промокнул лист.

На улице была оттепель, таяло, и небо купалось в мутно-зеркальных лужах. Солнце быстро окутывалось сероватой дымкой.

Сегодня Мирославу в игре опять повезло. Когда всё было кончено и карты сложены, он сгрёб выигранную сумму и, рассовав по карманам, стал пробираться к выходу.

Из-за завесы сигарного дыма за ним следило множество глаз. Один из наблюдавших был худым юношей с серым, остроносым лицом, и большими грустными глазами.

Скользнув по нему взглядом, Мирослав вышел за дверь. Ворох звёзд напоминал рассыпанную бриллиантовую крупу.