Иван Олейников - Лодейцин

– Начинайте считать, – повторил Цеб.

– Раз, два… Три!

Опять что-то мелькнуло над столом, и вот Цеб сидит как ни в чем не бывало, а скальпель лежит на столе и мелко трясется вправо-влево.

Уоннел поднес палец к глазам, затем поднял и показал его в камеру. На нем отчетливо проступила красная точка. Он достал из кармана пузырек с жидкостью и смазал ранку.

– Это было впечатляюще, господин Цеб!

– Вы обещали мне полчаса, – напомнил тот.

– Да-да, вы их выиграли. Мы еще продолжим, но пока у меня пара вопросов.

– Спрашивайте.

– Вы раньше пользовались таким ножом?

– Нет.

– Однако вы так ловко с ним управляетесь.

– Да, и в этом нет чего-то особенного. Всё в рамках физических возможностей тела. Для вас это странно, потому что ваше тело не подчиняется вам, вам лишь кажется. У меня по-другому. Подобные предметы без внутренних деталей я могу один раз ощупать, взвесить в руке, и они становятся для меня тем же, чем для вас собственные руки. У меня появляется знание как ими пользоваться, и оно не забудется, если я полагаю, что оно продлит мне жизнь.

– Но кроме знаний нужен навык.

– Это общее заблуждение. На самом деле, правильное знание – это и есть навык. Если бы вы умели сосредоточить свой разум на задаче, не прерывать себя и не метаться мыслями, то получали бы навык одновременно со знанием. Для вас эти понятия слились бы в одно.

– Какая мудрая мысль! – заметил Уоннел. – Но давайте продолжим.

– С удовольствием, – выразил готовность Цеб.

– Я сейчас.

Следователь встал, взял было скальпель со стола, но подумал и положил его обратно. И, ни слова не говоря, вышел из комнаты.

На него тут же накинулись подчиненные:

– Господин Уоннел, что вы делаете?!

Но тот осадил их:

– Прошу, сядьте! В приказе у меня расширенные полномочия.

– Но это опасно, поймите.

Уоннел не слушал, он отмахнулся от них и обратился к сержанту:

– Господин Най, вы готовы?

– Так точно, – ответил тот.

– Всё-таки предупреждаю вас об ответственности. Он хоть и убил двух колонистов, но он – ценнейший экземпляр для науки. Вы понимаете?

– Да. Я не причиню ему вреда.

– Поклянитесь! – потребовал Уоннел.

Най посмотрел на него как на говорящую мышь.

– Я колонист и десантник Первого полка. Каждое мое слово и есть клятва.

Уоннел понимающе кивнул, подошел к компьютеру и оформил сержанту пропуск.

Следователь и колонист вошли в допросную. Цеб сидел на месте, скальпель лежал где его оставили. Уоннел не стал садиться, а встал сбоку от стола. Сержант сел на место Уоннела, напротив Цеба.

– Господин Цеб, – сказал следователь, – это сержант Най, десантник, победитель многих соревнований за последние несколько лет. В плане общей физической подготовки сержант – первый среди колонистов. То есть и на всей Олимпии.

– Я помню вас, господин Най, – сказал Цеб, приветливо улыбаясь. – Видел на соревнованиях и на телешоу.

Сержант не ответил и даже бровью не повел. Он сидел с непроницаемым видом, и чуть сощурившись, прямо глядел на Цеба.

– Вы согласны продолжить игру? – спросил следователь.

– Да. Объявите правила, – сказал Цеб.

– Ставка прежняя – дополнительные полчаса до операции. Между вами скальпель, – Уоннел нагнулся и подвинул скальпель ровно на середину стола лезвием к сержанту. – У обоих руки на коленях. Делаем на счет три. Вы, господин Цеб, должны схватить скальпель и метнуть вправо. Постарайтесь воткнуть в стену, как вы недавно сделали, но не принципиально, пусть хотя бы долетит. Главное, что сержант постарается перехватить вашу руку и не даст сделать бросок. Вы согласны?

– Я готов, – подтвердил Цеб.

– Сержант, вы готовы?

– Значит так!.. – резким и страшным голосом сказал десантник. – Правила меняются.

Я даже на записи слышал, как гул его голоса резонировал в комнате.

– В чём дело, сержант? – с тревогой спросил следователь.

Най отодвинул скальпель в сторону и сказал:

– Броски, захваты и прыжки на батуте отменяются. Сейчас будет моя игра.

И тут он резким движением вынул из кобуры пистолет и замер. Он держал его в согнутой руке, дулом вверх и не шевелился.

– Черт возьми! Сержант! – закричал Уоннел. – Нельзя!

Дверь распахнулась, в комнату вбежали младшие следователи, они на ходу доставали оружие.

– Стоять! – рявкнул десантник, не спуская глаз с Цеба. – Всем на место! Господин следователь, стойте где стоите. Остальные, вон отсюда!

Никто не пошевелился, несколько стволов было направлено на сержанта.

– Сержант, прошу вас, – успокаивающе заговорил Уоннел. – Он нам нужен. Он больной в конце концов.

– Я знаю. Я уже сказал, что не причиню вреда. Я слово держу, но еще одно напоминание – и я приму это как оскорбление, – ответил Най. – Прикажите вашим людям уйти.

Уоннел долго молчал, глядя на сержанта и раздумывая. Най держал пистолет дулом вверх и не двигался. Было ясно, что если бы он хотел убить Цеба, то давно бы это сделал.

Уоннел наконец принял решение:

– Господа, прошу вернуться на место. Оставьте нас!

Следователи медленно и с сомнением стали выходить.

– Благодарю вас, господа! – сказал сержант, не оборачиваясь. – И больше не входите, пока не позовут.

Дверь закрылась.

– Давайте спокойно, – предложил Уоннел. – Что вы задумали?

– Господин следователь, я смотрел на ваш допрос. Вот что я увидел: перед нами человек, который хочет долго жить, всё верно?

– Да, именно так.

– Тогда пообещайте ему минуту жизни, а потом я назову правила игры.

– Минуту? – спросил следователь.

– Да, – сказал Най, – сделайте ему это предложение. Выиграет – получит минуту. Проиграет – останется при своих. Это лишь предложение, он вправе отказаться. Если откажется, я спрячу оружие и выйду.

– Хорошо, – согласился Уоннел, – хорошо. Только спокойно. Господин Цеб, вы слышали. Я дам вам дополнительную минуту до операции, если вы сыграете с сержантом и выиграете. Напоминаю вам, что в любом случае назначенное вами время никто не сокращает. Сейчас сержант озвучит правила. Вы вправе в любой момент отказаться безо всяких последствий.

На последнем предложении Уоннел сделал особый акцент и посмотрел на сержанта.

– Я бы с радостью принял ваше предложение, господин следователь, – сказал Цеб, – но, конечно, я должен узнать правила. Надеюсь они будут для меня приемлемы.

– Правила простые, господин Цеб, – сказал сержант, впервые обратившись к своему визави и больше не называя его в третьем лице. – Смотрите.

Он четкими, отработанными движениями вынул обойму из пистолета и убрал ее в карман. Потом с резким щелчком вынул патрон, зажал его в кулаке и положил разряженный пистолет перед Цебом. Тот немедленно убрал руки подальше от стола и демонстративно отстранился насколько позволяла спинка стула.