Владислав Алейников - Энтропия

За время перехода я узнал своих товарищей гораздо лучше. Недаром опытные альпинисты говорят, что горы проверяют людей. Это действительно так. Если Дмитрия я знал достаточно давно, то вот Андрей, с которым раньше мне не доводилось подолгу общаться, раскрылся передо мною очень интересной личностью. Его история в команде началась, когда два года назад он стал жертвой автокатастрофы. Вернувшись из комы после черепно-мозговой травмы и не отделяя своих реальных воспоминаний от проекций будущего, с которыми он впервые столкнулся пребывая в бессознательном состоянии, он начал делиться впечатлениями о победе нашей сборной по футболу над сборной Испании в рамках чемпионата мира, который только готовился стартовать. Представляете, что подумали про него врачи? Парень точно поехал головой после удара. Он же под громкий гогот людей в масках доказывал, что своими глазами видел все эти победные матчи с трибун стадионов, наивно полагая, что они над ним просто потешаются. И каково же было их удивление, когда его футбольные пророчества начали сбываться. Слухи о футбольном провидце из нейрохирургического отделения, который после комы предсказывает результаты турнирных встреч, быстро поползли сначала по больнице, а затем попали в и прессу. Это вам не кролик-предсказатель, который шевелит ушами в сторону одной из команд или же какой-нибудь волшебный гусь, гогочущий количество голов. Это реальный человек, называющий точный счет и фамилии игроков которые забивают. Такое просто не могло пройти мимо желтых полос и голубых экранов. Так Фрейд о нем и узнал. Он вырвал его из лап врачей, которые захлебываясь в футбольной истерии, из профессиональных медиков уже начали превращаться в профессиональных каперов, оставлявших букмекеров без штанов. Фрейд подключил своего знакомого профессора неврологии, который помог поставить парня на ноги и тот сейчас, как ни в чем не бывало, скакал через буераки с сорокакилограммовым рюкзаком на плечах. Что было с ним до того как в него врезался двигающийся во встречном направлении автомобиль он не рассказывал. Да этого и не требовалось. Концепция нашего клуба была такова, что прошлое каждого из нас, там и остается.

Что же касается Дмитрия, то в этой жизни он оказался совсем другим человеком, нежели в той, где я знал его раньше. Менторские замашки, которыми он изобиловал в нашем кружке психологической помощи, и получасовые пафосные речи, в которых он фонтанировал цитатам Великих, сменились добродушной болтовней и подколками. Поперву от него как-то даже не привычно было слышать шуточки из категории «ниже пояса», после громких изречений таких личностей как Черчилль, Оскар Уайльд или Артур Кларк, к которым давеча я привык. Получая удовольствие от каждой секунды жизни, он производил впечатление человека, который постиг гармонию с собственным «Я». Мне казалось, что его устраивает абсолютно все, что происходит вокруг него, а к любым трудностям и лишениям он относился философски – как приключению, бросающему ему вызов.

Отобедав, мы развалились на молодой траве ровно застлавшей поляну, определив рюкзаки под голову. Ноги уже отказывались двигать вперед тогда, как голова считала оставшиеся километры до подножия главной горы Алтая, где нам предстояло разбить лагерь на ночлег. По низкому небу быстро бежали рыхлые облака, которые упирались в исполинских размеров снежную глыбу, соединяясь с обручем вокруг ее конусовидной талии.

Горы не терпят слабаков и не прощают ленивых. Послеобеденное лежбище стоило нам напитавшейся влаги одежды. Из ниоткуда возникла, подлетала к нам и атаковала небольшая, но черная туча, пролив по ведру воды на каждого, мгновенно наказав за нерасторопность. Считать это чем-то иным кроме как наказанием мы не могли, так как весь дальнейший путь до места ночлега мы шли по сухой дороге и под ясным небом. На эту ночь я уже не строил планов. Задача стояла отдохнуть впрок, ведь выход планировался практически ночью. Еще какое-то время я не мог уснуть, ворочаясь внутри спального мешка. Измученное за дневной переход тело решило на мне отыграться, словно думало будто бы ему завтра никуда не нужно вставать. Гудение в ногах, которое предавалось до самой головы, в какой-то момент начало меня раздражать и я даже засобирался на улицу. Но неприятное ощущение в ногах в один миг сменилось толчками Андрея, который говорил, что пора вставать. Не заметил я и как стемнело на улице. Почти минута времени потребовалась, чтобы сообразить, что я упустил момент, когда мне все-таки удалось вырубиться. Хвала свежему воздуху, позволившему немного восстановиться. Ну и, конечно же, местам силы.

На улице было холодно, особенно на контрасте с теплым спальным мешком. Пока я сложив вещи сидел в ожидании кипятка, меня то и дело продергивало от холода. Непроизвольно стучали дуг об друга зубы, а изо рта шел пар. Небо выглядело смурным затянутое облаками. Задувал и неприятный хиус, заставивший меня сначала пододеть под куртку теплый свитер, а немногим после, вернуться в рюкзак за шапкой.

Еще в свете налобных фонарей мы окончательно вышли из лесной зоны, начав стремительно подниматься вверх по пыльной каменистой породе. Временами он переходил в куркумник в котором ничего не стоило оставить ноги. Рассвет я встретил стоя на огромном плоском валуне, попивая чай из металлической кружки, по совместительству служившей защитным колпаком термоса. Спустя несколько часов ходьбы погода совсем испортилась. Алтай, оставив приятное знакомство в прошлом, показал нам свое истинное суровое лицо без всяких заискиваний. Морось, разносимая порывами промозглого ветра по безжизненным скальным склонам, с набором высоты сменилась маленькими, но острыми льдинками, врезавшимися в лицо точно иглы. Перемешанный с выступающей породой снежный покров, становился все плотнее и я даже не заметил, как мы оказались стоящими на леднике. Местами его рассекали тоненькие ручейки с чистейшей горной водой. Она была настолько прозрачной, что с высоты человеческого полета сквозь пыльные очки ее вовсе не было видно. Привалы становились чаще, так как с разряжением воздуха и постоянно нарастающими углами подъема двигаться в прежнем темпе становилось все труднее. Да и протекторы трекинговых ботинок уже не давали должного сцепления на крутых подъемах, покрытых вечной мерзлотой. Но и сбавить темп мы не имели возможности, поскольку в запасе оставалось не так уж и много времени. До вечера нам предстояло одолеть перевал Делоне разбить лагерь для последнего ночлега.

Перевал Делоне оказался снежной стеной между двумя каменными башнями огромного замка защищающего цветущие алтайские луга от орков захватчиков. По крайней мере, это представлялось как-то так. Эта белоснежная крепость замаскированная метелью, возникла из неоткуда и казалась неприступной. С вершины перевала между двух скал, словно в трубу ветром выдувало снег. Оседая, он ложился по склону, постоянно увеличивая толщину опасного наста. Это означало что при любом неловком движении или чрезмерном давлении на него, любой из нас мог спровоцировать сход лавины, вместе с которой мы бы отправились вниз по склону. Между тем, альтернативным маршрутом мы не располагали, отчего пришлось надеть на ноги кошки, а в руки взять ледорубы.