Владислав Алейников - Энтропия

– Вот это место, про него мне говорили, – Дмитрий пальцем показал остальным на свисающий козырек. – Нужно пройти его как можно быстрее.

Европеец согласительно кивнул, осматривая нависавшую, в буквальном смысле над головами опасность и прибавил ход. Следом за ним ускорились и двое его соратников. Запинаясь и то и дело, проваливаясь в снег, пыталась поспеть за ними и ближневосточная семья во главе с загруженным отцом. Последний, будучи увешанным сумками, со спины походил на непальского шерпа. Мы же пропустив всех вперед, замыкали колонну.

Местная легенда гласит, что в одной из долин реки Катунь поселился трудолюбивый народ, мирный и незлобный. Они жили земледелием, рыболовством, а в сезон собирали то, что приносил лес. Так было, пока не пришла беда. В сторону долины двинулся большой ледник. Шли дни. Холодало. Земля перестала давать урожай. Назревал голод, и люди отчаявшись, подумывали уже уйти из долины, оставляя нажитые места. В ночь, когда собравшись вместе и договорившись наутро в путь тронуться, они услышали, как все загрохотало. Все тряслось. Народ со страху забился в своих аилах. Сидели, ждали, молчали, про себя прося духов смилостивиться над ними. К утру все стихло. Осмелев и выйдя в солнечный свет, люди были поражены. На пути ледника стояли горы, а на вершине самой высокой горы лежали снег и лед. Особенно красиво сияла ее белая вершина, а в долине снова наступило тепло. Люди остались там жить, преклоняясь перед своей спасительницей, называя Белуху госпожой.

Оказавшись под снежным навесом и посмотрев наверх, я моментально почувствовал слабость в ногах. Они словно стали вялыми и отказывались меня слушаться. Я ощутил себя находящимся под гневным молотом этой мифической госпожи – спасительницы людей от проказы природы, в покои которой я посмел столь бесцеремонно вломиться. Мне пришлось проявить усилие над собой, чтобы сохранить контроль над телом и продолжить движение вперед. Панические настроения начали утихать, когда я оставил позади смертельный переход и начал от него отдаляться. Ошибись Андрей в расчетах хоть немного, или просто изменились бы обстоятельства, наши тела пожрал бы ледник, вморозив нас в себя на веки вечные. А если бы кому-то и посчастливилось на нас наткнуться – страшная находка тотчас обросла бы байками о нападении снежного человека, контактами с инопланетянами, или выбросами из горной породы загадочных газов, надышавшись которых, мы слетели с катушек и поубивали друг друга голыми руками. Шагая вперед, я еще несколько раз оглядывался назад, чтобы убедиться в том, что мы успели отойти на безопасное расстояние от молота госпожи.

Пол под ногами пошел ходуном. Эти толчки существенно отличались от тех, которые прошлой ночью несколько раз заставляли просыпаться. Сейчас это были настоящие удары, которые едва ли не валили меня с ног. Отовсюду доносился грохот вылившихся со скал камней и шуршание сходящего с высоты снега. Но главное представление разыгралось позади нас. Андрей в своем видении был в эпицентре трагедии и не видел всего того, что можно было наблюдать только со стороны. При первой же тряске, нависавший над узким проходом козырек из снега обломился и с громким хлопком рухнул на тропу, по которой мы недавно проследовали, подняв облако ледяной пыли. Этого было бы достаточно, чтобы навсегда оставить наш отряд покоиться на этой высоте. Но это было еще не все. С новыми толчками раздался громкий хруст, и я заметил, как по основанию самой скалистой полки побежала трещина. В определенный момент она остановилась, но хруст продолжался. Раз в несколько секунд, звук усиливался, и от скалистой полки откалывались булыжники, падая вниз, давая возможность трещине продвигаться дальше. Когда земля под ногами качнулась в очередной раз, трещина дошла до конца и каменная глыба, отломившись от горы частью которой она была несколько миллионов лет, кубарем покатилась по склону. Мы стояли, разинув рты, наблюдая за падением скалы. Та в свою очередь словно знала, что за ней наблюдают, и выполняла свой прыжок с кинематографичным замедлением, дабы предоставить нам возможность полюбоваться этим событием.

Когда место падения окружил пыльный туман, я огляделся по сторонам. Дмитрий сидел на коленях, закинув за голову руки, и по-волчьи выл от восторга. Рядом с ним стоял Андрей, который вел себя более сдержано. За моей спиной в полном составе находилась ближневосточная семья. Ее глава обхватил обеими руками женщин и крепко прижимал их к себе. Не хватало еще троих.

Само собой контрабандисты не знали, что их статус для нас не секрет и по понятной причине, опасаясь быть раскрытыми, поспешно ушли вперед пока мы наблюдали обрушение скалы. Вдобавок ко всему они оставили нам в подарок свой балласт в виде напуганного до чертиков семейства. Собственно чему тут удивляться? Кодекс чести точно не про контрабандистов. К тому же если разобраться, свою работу, за которую взяли деньги, они уже сделали, переведя людей через границу. Дальнейшее выживание это уже проблема самих выживающих. Но чтобы там не было, мы стояли на леднике, наблюдая стремительно удалявшиеся от нас силуэты трех хорошо экипированных мужчин

Потребовалось время, что бы объяснить нашим новым спутникам, что мы им не враги и не собираемся их выдавать. Мать с отцом разговаривали с нами на нашем языке, временами переводя отдельные фразы, не понимавшей русского языка дочери. Они бежали из Туркменистана. Свои действия чета мотивировала целым рядом причин: тирания, нищета и безработица в стране, перетекающая в голод. Но главной причиной, стало «повышенное внимание» к отцу семейства со стороны людей в мундирах. Будучи работником в оборонной отрасли, он не раз вызывался на допросы из-за подозрений в шпионаже и госизмене, которые проводились по несколько часов, после чего он выпускался на волю с не самыми приятными напутствиями. Очередной такой поход в местную службу национальной безопасности поставил последнюю точку в вопросе эмиграции. Ни для кого ни секрет, что на сегодняшний день, Туркмения – самая закрытая страна на всем постсоветском пространстве в которой правит жесткая диктатура. Но если туристу еще есть возможность попасть в страну и само собой ее покинуть, то вот покинуть ее местному жителю, не наделенному отдельными преференциями практически невозможно. Прибавь к этому подозрения в шпионаже.

Как выяснилось, в Тюнгуре их уже встречали родственники, которые автомобилем должны были увезти их к себе, и у которых они планировали укрыться на какое-то время, до тех пор, пока не придумают, как узаконить свое пребывание. Конечно, перспектива легализации людей таким способом пересекших границу представлялась мне весьма туманной, но в сравнении с перспективной быть признанным врагом народа в тоталитарном государстве, вывод напрашивался сам по себе.