Владислав Алейников - Энтропия

Я отбросил от себя окровавленный шлем и поднялся во весь рост. В воздухе стояло облако пыли, которое долго не могло улечься. Вопреки стереотипам бытовавшим в моей голове, взрыв гранаты не вызвал пожар. Все, что свидетельствовало о недавнем разрыве нескольких боеприпасов, это обвалившаяся крыша подземного сооружения и несколько откинутых в сторону бревен.

Без всякого промедления я бросился откапывать погребенные обломками тела черных копателей для изучения содержимого их карманов. Моей целью было собрать как можно больше информации об этих людях и о том месте, где я находился. Продолжение серии взрывов неразорвавшихся боеприпасов не представляло опасности, так как в моей искусственной симуляции мира самое страшное, что со мной могло тут случиться, это досрочный выброс в реальность. Так что завалявшаяся неподалеку саперская лопата с изогнутым на одной стороне наконечником и еще теплым черенком, пришлась как раз к месту. Ступив на территорию, где только что был островок военного прошлого, а сейчас было месиво, я размахивал лопатой направо и налево, в тех же направлениях раскидывая разрушенные элементы деревянной конструкции. Через несколько минут борьбы с землей и прогнившими бревнами, штыком лопаты я уткнулся в предмет, не отражавший звука. Отложив орудие копки в сторону и присев на колени, я принялся руками отгребать в сторону песок и в один момент коснулся человеческой руки, показавшейся из-под обломков. Она была точно резиновая или отлитая из баллистического геля – желеобразной субстанции, из которой делают кукол для испытаний оружия и краш-тестов автомобилей. Обмякшая и лишенная каких-либо сопротивлений продиктованных физиологией живого человека, кисть руки казалась чем-то неестественным. Взявшись за нее в области запястья, я встал на ноги и, перебросив массу на пятки, выпрямил спину, приготовившись вытягивать тело из-под завала. К моему удивлению сопротивления я не обнаружил и закопанное тело с легкостью пошло на выход, но как только из земли показался вымазанный грязью локоть, я обнаружил себя стоящим во весь рост с оторванной в районе предплечья конечностью другого человека.

Отбросив свою добычу на землю перед собой, я едва сдержал рвотный позыв. В руках чувствовалась дрожь, а ноги стали, словно из ваты. Отойдя в сторону и отвернувшись, я согнулся в спине и уперся руками в районе коленей. Все тело ходило ходуном, будто бы вибрация с рук через колени передавалась в другие его части. Между тем, ясности ума я не утратил и быстро распознал паническую атаку, остановить которую мне удалось посредствам нескольких глубоких вдохов.

Набравшись храбрости, я вернулся к раскопкам, пытаясь не обращать внимания на лежащую в стороне окровавленную конечность. Судя по рукаву рубашки на ней, она принадлежала картографу, в нагрудном кармане которого должны были храниться сведения о том месте, где я находился. Правда, как выяснилось, само туловище предательски лежало под обломками спиною к верху, что требовало от меня полного его извлечения. Не думаю, что тебе интересны подробности моей возни с расчлененкой. Скажу одно – меня все-таки стошнило.

Отойдя в сторону от взорванного блиндажа, я раскрыл карту, извлеченную из кармана охотника за артефактами войны, точнее того, что от него осталось. Это был лист А-третьего формата с типографской печатью. По левой стороне листа были проставлены градусы широты и минуты. Долгота, в свою очередь была размечена как над изображением, так и под ним. В левой нижней четверти потрепанной карты около помеченного штрихами болота, синей пастой ручки был дорисован домик. Других отметок карта не содержала, так что вывод был очевиден. Сведя долготу с широтой, я достал из кармана мобильник и создал новую заметку с координатами квадрата поиска, повторяя их вкруговую, чтобы запомнить наизусть.

В верхней части плана местности обозначался небольшой населенный пункт, до которого, судя по масштабу, было около пяти километров по пересеченной местности. Среди целей моего визита в будущее была договоренность с Кириллом, забрать информацию, лежавшую у меня в электронном почтовом ящике, а так как какая-либо связь в лесу по-прежнему отсутствовала, мой путь лежал в ту самую деревеньку.

Поедаемый гнусом и испревший от болотной духоты, я словно медведь брел через чащу, укладывая молодняк. Время от времени я возвращался к карте, что бы удостовериться в правильности направления. Среди вещей погибших сталкеров помимо плана местности я обнаружил навигатор, экран которого был разбит при взрыве, что сделало его абсолютно непригодным для использования, а так же компас. Последняя вещица сама явно была из категории находок. Под прочным противоударным стеклом, закатанным в латунный корпус, на штативе вертелась обоюдоострая стрелка, один конец который имел каплевидную форму, а второй форму стрелки классической, с закрашенным в коричневый цвет остареем. Это острие привычно указывало на север, а вращающийся циферблат с ценой деления в три градуса и числовой маркировкой в пятнадцать можно было вращать для определения азимута. В придачу ко всему, этому навигационному комплексу не хватало моего школьного преподавателя по безопасности жизнедеятельности, в чьей ехидной улыбке должно было читаться: «А ты мне не верил, что эти навыки в жизни тебе еще пригодятся».

Оставив позади лес и пройдя через поле, я стоял примерно на том месте, где согласно карты должна была быть деревня. Вместо этого кругом росла трава, из которой местами торчал высохший прошлогодний репейник. При этом каких-либо следов цивилизации я не наблюдал. Осматривая местность и проходя через поле, я запнулся о торчавший из земли кирпич, больно ударив ногу. Он стоял вертикально наполовину вросший в землю. Его внезапное появление под моими ногами сформировало в моей голове гипотезу, подтверждение которой случилось очень быстро. Вытащив карту из кармана, я повторно начал ее изучение на предмет присутствия не ней мелких шрифтов и подписей. В правом нижнем углу, потертая и выцветшая виднелась надпись, о тираже и дате печати. Среди неразличимых символов едва читалось « … по заказу управления…геологии СССР. 1957 год».

Карта оказалась действительно старой. Деревня, в которую я пришел, судя по всему, не один десяток лет назад была оставлена последними поселенцами, а природа забрала обратно в свои владения временно оккупированную человеком территорию, постепенно наведя на ней порядок. Мне вспомнилось, как пару лет назад с Кириллом на работе разглядывал фотографии, сделанные одним из наших коллег побывавшим на экскурсии в Припяти. На этих снимках было видно, как привычные взгляду дворы вокруг панельных пятиэтажек превратились в густые леса с рослыми деревьями. На полах квартир, в которые через разстекленные окна из года в год ветром набрасывало землю и опадающую листву, вместо ковров были расстелены зеленые лужайки. Чему было и сейчас удивляться. Только если в случае с Припятью речь шла о бетонных джунглях, тут я имел дело с деревянным зодчеством, на уничтожение следов пребывания которого, у матушки природы требуется гораздо меньше времени.