Майкл Салливан - Коронная башня. Роза и шип (сборник)

– Ты очень странный человек.

– Ага, но о злых гусях рассуждал ты.

Дверь отворилась. За ней показался заспанный Дуган. Прищурившись, трактирщик выглянул наружу.

– Дуган, – сказал Адриан, – нам нужна помощь.

Трактирщик бросил беглый взгляд поверх их голов, затем махнул рукой, приглашая войти, и закрыл за ними дверь.

– Нам нужны только бинты, иголка с ниткой, немного еды и, может быть, сухая одежда, – попросил Адриан. – Я все оплачу.

Адриан подтащил Ройса к самому большому столу в главном зале – с прочной столешницей из кленового дерева и с четырьмя крепкими ножками – и положил его туда. Хотя в трактире было намного теплее, чем на берегу, Ройса не переставал колотить озноб, и в голове у него царил туман.

Дуган, одетый только в длинную шерстяную рубаху, потер глаза и зевнул.

– Что вы на сей раз натворили? – поинтересовался он.

– Украли сокровища Коронной башни, – ухмыльнулся Ройс и перехватил ошарашенный взгляд Адриана. – Но ничего страшного – мы все положили на место.

Дуган улыбнулся.

– Ха! Не припомню, чтобы ты в прошлый раз был таким разговорчивым и веселым.

– О да, – отозвался Адриан. – С ним от смеха можно умереть, если узнать его поближе.

Ройс почувствовал, как с него сняли плащ. Потом он остался один. Он слышал, как Адриан разговаривает с Дуганом в соседней комнате. Они искали тряпку и швейную иглу. Где-то рядом капала вода, будто крыша дала течь. Потом Ройс понял, что вода капает из него. Он лежал на столе, словно губка, из которой на пол стекает вода… или это кровь?

Комната поплыла у него перед глазами. Сквозь туман он увидел, что вернулся Адриан.

– Так, э… давай-ка посмотрим. Учти, может быть больно.

Ройс почувствовал, как Адриан дернул кусок ткани, туго стягивавший его талию. Ощущение было такое, будто его снова ударили клинком, и на мгновение Ройс забыл, где находится. Он подумал, что все еще плывет по озеру. Ему казалось, что он тонет; потом все окутала тьма.

Боль .

Он снова потерял сознание. Он не знал, сколько длилось его беспамятство. Ему было все равно. Ройс понял, что проснулся, потому что тело терзала жуткая боль. Он был уверен, что стоит ему пошевелиться, как боль станет еще сильнее, и потому лежал неподвижно, с закрытыми глаза, ничего не слышал и плохо соображал, где он и что происходит. Он мог находиться где угодно, в любое время. Снова в Манзанте, в мансарде в Колноре, в комнате в Глен-холле, где-то на дороге, в тюрьме, в гробу – пока Ройс не открывал глаз, все эти варианты оставались равноценными. Он пребывал в том состоянии, когда все возможно, до тех пор, пока не услышал скрип стула поблизости.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил Адриан.

Ройс удивился, откуда тот узнал, что он пришел в сознание. Или, может, он часами задавал один и тот же вопрос? Скорее всего, определил по дыханию.

– Как будто кто-то пытался убить меня, вспоров мне брюхо, а потом кто-то пытался меня добить и утопить в реке, – не открывая глаз, сказал Ройс. – Ну и как я на самом деле?

– Не так плохо, как я думал. Рана не слишком глубокая. Тебе разрезали мышцу и ударили по нижнему ребру, но, по-моему, оно даже не сломано.

– И это все? – насмешливо спросил Ройс.

– Уверен, это очень больно.

– Думаешь?

– Главная опасность в потере крови и потрясении, которое испытал твой организм. Я положил на рану немного соли. Она ее подсушит и предотвратит кровотечение и нагноение.

– Ты еще и лекарь?

– За пять лет боев мне приходилось обрабатывать множество ран. Пробовал по-всякому и поначалу нередко все делал неправильно. Радуйся, что ты не из первых, кому я пытался оказать помощь. Теперь ты почувствуешь себя намного лучше. Двадцать семь швов.

– Я так рад, что ты их посчитал. Без этого я бы не знал, как жить дальше.

Ройс понял, где находится, как только услышал первый вопрос Адриана, но вся картина целиком еще только продолжала вырисовываться. Запоздавшие фрагменты мозаики медленнее, чем остальные, вставали на свои места. Он вспомнил крик гагары и слова Адриана о рыбалке, а затем и то, как они вылезли из озера. Вспомнив, как они плыли, Ройс с удивлением заметил, что одет в сухую льняную рубаху и накрыт одеялом, даже несколькими, судя по весу.

– Я принес тебе суп, – сказал Адриан. – Надо поесть.

Ройс приоткрыл один глаз и увидел, что Адриан сидит рядом с ним и держит в руках обернутую полотенцем оловянную тарелку, из которой поднимался пар.

– Убери это от меня.

– Тошнит?

– Сейчас вырвет.

– Ага, так бывает. Лучше не надо, а то порвешь мои швы.

Ройс открыл оба глаза и устремил на него сердитый взгляд.

– О да, именно поэтому я не хочу, чтобы меня рвало. Не хотелось бы испортить твою работу.

– Я просто пытаюсь помочь.

«И у тебя паршиво получается!» – Ройс уже открыл рот, чтобы это сказать, но не проронил ни слова. Это неправда. Правда заключается в том, что он давно был бы покойником, если бы Адриан не рисковал жизнью ради его спасения. Где-то в темных глубинах сознания Ройс обнаружил, что эта мысль донимает его не меньше, чем дыра в боку, а может, даже больше. Поступок Адриана казался бессмысленным, не поддающимся никакому объяснению и сбивал с толку, терзая так же, как боль. «Почему он это сделал?» Этот вопрос мучил Ройса с той минуты, как он увидел, что Адриан явился на помощь, уже надев ремни и будучи почти в безопасности. Это уже даже глупостью не назовешь. Никто не мог быть настолько глуп. К тому же Адриану хватило мозгов, чтобы перевязать его, спуститься с ним с башни и добраться до Ибертона. Адриан не был идиотом. Сумасшедшим – может быть, но не идиотом. «Это Аркадиус его подговорил? Наверняка старик заранее все спланировал… Наверное, все это…»

Нет.

Даже в своем извращенном дьявольском воображении, полном невероятных теорий заговора, Ройс не мог представить, что такое можно спланировать заранее. Они оба чуть не погибли. И все еще могут погибнуть. Кто же станет следовать плану или соблюдать уговор, когда собственная жизнь висит на волоске? У Ройса перед глазами мелькнули ломающиеся мечи Адриана и кончик клинка, перелетавший через парапет. Он вспомнил, как Адриан, поскользнувшись в луже крови, рухнул на деревянный помост и лезвие стражника вонзилось ему в бедро. Это никак не могло быть игрой.

«Тогда почему?» – недоумевал он.

Ройс не находил ответа. Они едва знали друг друга. Они испытывали друг к другу явную неприязнь. Ройс даже сказал бы, они друг друга ненавидели, и все же… В действиях Адриана он не мог отыскать никакого смысла. Ройс был уверен только в одном: после всех событий на башне он должен быть мертв.

– Спасибо, – пробормотал он.

Адриан поднял глаза.

– Что?

Ройс нахмурился.

– Ты слышал.