Джонатан Ховард - Иоганн Кабал, детектив [litres]

Он не любил действовать экспромтом, потому как это означало отсутствие всякой подготовки. Спустившись в неосвещенный туннель с проводкой, он подумал о том, что есть способы исследовать загадочные темные места куда лучше, нежели бродить по ним без фонарика, в китайском халате и шлепанцах. Уверяя себя, что далеко он не зайдет, Кабал пополз на четвереньках.

Туннель практически сразу разветвился. Кабал прикинул, что, свернув налево, попадет в ту часть, где располагалась каюта ДеГарра, поэтому двинулся в том направлении. Когда он повернул за угол, тусклый свет из открытого люка исчез, и следующие два-три метра пришлось преодолевать во мраке. Так что он скорее почувствовал, что в туннеле что-то не так. Относительно гибкая труба из металлической пластины вдруг стала твердой. Ощупью Кабал обнаружил, что под ним еще один люк, зафиксированный с четырех сторон вращающимися задвижками, соединенными с небольшими ручками. Он схватился за одну, покрутил, проверяя, и ощутил, как та открылась. Кабал повторил то же самое с тремя оставшимися, и люк стал проседать, пока не уперся во что-то. Кабал догадался, что по краю шел валик, который не давал люку выпасть целиком, когда все четыре задвижки открыты, поскольку – если только он не заблуждался очень сильно относительно того, что находилось по ту сторону, – люк было лучше не ронять.

Справившись с последней задвижкой, Кабал поднял дальний край люка и оттолкнул его подальше от себя, так, что тот оказался на полу туннеля с дальней стороны отверстия. Затем Иоганн слегка отполз и принялся осторожно толкать передний край, чтобы глянуть, что находится под ним.

В четырех тысячах футов внизу проплывала Миркарвия, едва различимая в предрассветных сумерках. Подул холодный ветер, заставив Кабала вздрогнуть. Он вдруг осознал, насколько до нелепого не подготовился. Импровизация! Фу! Он мысленно плюнул, выражая все, что думает об этой идее. Вот он здесь, прискорбно недоэкипированный для расследований подобного рода – ни света, ни записной книжки. И холодно. Очень-очень холодно. Но раз уж он оказался тут, стоило максимально воспользоваться ситуацией, хотя он не очень представлял, что мог найти. Туннель проходил не под каютой ДеГарра, хотя люк располагался вполне удобно – через него мог бежать гипотетический киллер. Кабал принялся ощупывать территорию в поисках чего-нибудь подозрительного, но ничего не нашел; судя по всему, туннель предназначался в основном для различных кабелей и труб, что тянулись по кораблю. По обеим сторонам от люка располагалось несколько прочных металлических ручек, хотя они скорее подходили для крепления лестницы, чем служили поручнями для инженеров.

Кабал наклонился и ощупал днище «Принцессы Гортензии», но ничего особенного его внимания не привлекло. Пока расследование ограничивалось пейзажем в стране снов и гиперкубами, ему еще было интересно, но теперь, когда приключение свелось к тому, чтобы мерзнуть в жестяном туннеле, оно потеряло свою привлекательность. Кабал вытащил руку из люка и слегка отодвинулся, собираясь вернуть крышку на место. Только вот у него ничего не вышло – что-то мешало. Пока он сообразил, что «что-то» на самом деле было «кем-то», оказалось поздно.

Колени со скрипом заскользили по металлическому полу туннеля – его пихали вперед. Кабал попытался перебраться на другую сторону открытого люка, но в поясницу ему уперлась ладонь и с силой толкнула вниз. Он возился, пытаясь избежать падения, но колено все-таки соскользнуло в проем, и Иоганн Кабал провалился в люк.

Иоганну Кабалу много чего не нравилось, чуть меньше вещей вызывали у него презрение, еще меньше – отвращение, ну а истинную ненависть он приберегал для совсем исключительных случаев. Однако достаточно знать, что он вкладывает в понятие «неприязнь», чтобы понимать, с какой силой он мог ненавидеть. Кабалу доводилось убивать людей только за то, что они ему слегка досаждали.

Иоганн Кабал ненавидел, когда его пытались убить. Он ненавидел и тех, кто на него покушался. Да и кому такое понравится? Правда, мало кто оказывался в подобных обстоятельствах, и уж тем более такое вряд ли случалось с ними на постоянной основе, как с Кабалом. Только за время этой истории его собирались казнить миркарвианские власти, а затем граф Марша́л лично пытался насадить его на кавалерийскую саблю. Мало-помалу Кабал привык к самим нападениям, но все никак не мог уловить смысл в намерениях нападавших. Они казались ему не столько обидными, сколько глупыми. Смерти ему мог желать либо луддит, трепетавший от страха при слове некромантия, либо вандал, который пытался уничтожить его просто потому, что именно этим вандалы и занимаются. Вот так весь мир и делился для Иоганна Кабала на луддитов, вандалов и скопища неопределившихся.

Когда ноги скользнули вниз навстречу неотвратимой судьбе, первым делом он подумал, что, по крайней мере, разрешил загадку смерти ДеГарра. Его выкинул из туннеля убийца ДеГарра, – если, конечно, в нем не обитал крайне недружелюбный отшельник. Значит, не самоубийство. Отлично. Продолжай он считать произошедшее самоубийством, до скончания дней мучился бы от многочисленных обнаруженных нестыковок. И «до конца дней», похоже, только что сократилось до того времени, которое потребуется ему дабы достичь земли.

К счастью, животная часть его мозга, что так раздражала наличием базовых желаний, вроде потребности в еде и сне, имела иные приоритеты. Чтобы реализовать их, включая самый основной – жить! – мозг Кабала выбросил в кровь приличное количество адреналина и, определив положение поручней по краям люка, намертво зафиксировал правую руку на одном. Таким образом Кабал избежал одинокой смерти на неразличимом склоне горы. По крайней мере, на время.

Подобно яблоку на ветке он висел на одной руке и с поразившей даже его самого беспристрастностью рассуждал, насколько паника в этом случае поможет. И хотя мудрость гласила «не смотри вниз», – он именно так и поступил, о чем жутко пожалел. Не потому что высота оказалась приличной – в темноте он едва что-либо различал и с таким же успехом мог висеть в паре метров над стопкой матрасов, – а потому как его халат развязался, и под ним ничего не было, настолько он торопился покинуть свою каюту. Кабалу совсем не хотелось, чтобы такими оказались его последние воспоминания.

Одна тапочка слетела и кружась устремилась в бездну, быстро пропав из виду. Мысль о том, что его тело найдут практически обнаженным, не считая одного шлепанца и халата, который был просто преступлением против хорошего вкуса, сподвигла Кабала к действию. Он поднял голову и потянулся свободной рукой ко второй ручке. Он почти коснулся края люка, но тут показалась рука в перчатке и ударила его по ладони. «Точно, – подумал Кабал. – Кто-то пытается меня убить. Я уже почти забыл». Нападавший, прятавшийся в тени туннеля, схватил мизинец на правой руке Кабала и принялся усердно отгибать его назад.