Джонатан Ховард - Иоганн Кабал, детектив [litres]

– У вас, должно быть, дюжины недоброжелателей. – настоящее имя почти сорвалось у нее с языка. – …Герр Майсснер. И, что важно, вы наверняка не узнаете их всех при встрече.

– Поясните.

– Вы разрушаете человеческие жизни.

Кабал собрался было поспорить, но Леони ему не дала.

– Даже если те, кто сталкивается с вами, уже не в состоянии отомстить, у них остаются семьи и друзья. Вы вызываете ненависть и желание поквитаться, и вы прекрасно об этом знаете.

Кабал никогда прежде не размышлял над ситуацией в подобном ключе, но видел, что в ее словах есть правда. Сам он никогда не сворачивал с пути, лишь чтобы навредить другим, – разве что в особых случаях, – но люди как нарочно лезли ему поперек дороги. Поразмыслив над этим, он вдруг осознал, почему за эти годы ему столько раз приходилось уворачиваться от пуль, ножей и арбалетных стрел, что норовили продырявить ему голову.

– Руфус Малефикарус, – произнес он, тихо рассуждая.

– Что с ним? – Леони уже доводилось слышать имя: скандально известный колдун скрещивал шпаги с Кабалом как минимум в одной ситуации, о которой она знала. – Я считала, что он мертв.

– Верно. Я совершенно точно убил его. Правда, то было во вторую нашу встречу. Зато первая стычка оказалась далеко не случайностью. Он винил меня в том, что стряслось с его отцом.

– И не без оснований?

– Да. Да, не без оснований. Но, поверьте, его отец был чудовищем. У меня не оставалось выбора.

– Не вам с вашей биографией называть кого-то чудовищем, – одернула его Леони.

Выражение лица Кабала было невозможно прочесть.

– Это не метафора, а точное словарное значение. Его отец был монстром. Он пытался меня убить, как до этого убивал других. Я оборонялся. Несомненно, даже в вашем мире однозначной морали это вполне разумное оправдание, мисс Бэрроу?

Та небольшая искра теплоты, которую им удалось разжечь ранее во время беседы, окончательно угасла. Вокруг них царила атмосфера холода, казалось, воздух вот-вот начнет конденсироваться и выпадет роса.

– Нет, – наконец заключил он. – Это должно быть связано со смертью ДеГарра.

От Леони не укрылось, что он отказался от предыдущей формулировки – «исчезновение и возможная смерть».

– Если речь о человеке, которого я… чем-то расстроил в прошлом, зачем ему все эти трудности – красться за мной с перчатками наготове и надеяться на крохотный шанс, будто я обнаружу люк под настилом корабля, открою его и специально, ради него, наполовину высунусь наружу?

– Вы хотите сказать, что этот человек был невооружен?

– Дело даже не в этом. Возьмем вас, мисс Бэрроу, – вы уже угрожали мне тем, чем воспользовался бы любой человек, имеющий хоть каплю здравомыслия. – Кабал огляделся, дабы удостовериться, что за ними никто не подглядывает и не подслушивает, а затем подался вперед и прошептал: – Вы знаете, кто я на самом деле.

Леони Бэрроу вынуждена была признать логику Кабала, как ей это не претило. Если только его не подкараулил человек, который яростно желал покончить с ним собственноручно, самым гарантированным и безопасным способом отправить Иоганна Кабала на тот свет было передать его миркарвианскому правительству. Достаточно сдать Кабала капитану, а уж Миркарвия вынесет смертный приговор. А так получалось, что предполагаемый мститель, жаждущий самолично расправиться с Кабалом, отыскал его на «Принцессе Гортензии» и установил за ним слежку, но в итоге по рассеянности забыл взять с собой пистолет, нож, удавку или любое другое оружие, чтобы довести дело до конца.

Леони призадумалась над тем, что убийца мог быть и мужчиной, и женщиной. Размышляя над тем, как Кабалу едва удалось избежать смерти, она поинтересовалась:

– Там, в туннеле, – вы уверены, что на вас напал именно мужчина?

Кабал подождал, пока официант уберет тарелки со стола. Он налил себе еще кофе.

– Я и сам об этом думал. Мне было ничего не видно, а из-за толстых кожаных перчаток я даже не могу сказать, какие у нападавшего были пальцы. Когда убийца закричал, голос был высокий, но мне доводилось слышать, как мужчины от боли вопят почти как дети, поэтому это мало что доказывает.

– Герр Майсснер, я не буду даже спрашивать, когда вы слышали подобные звуки.

– Нет? Ах, вы так мало знаете о мире. Вам стоит чаще выходить в свет, мисс Бэрроу.

Леони небрежно обвела рукой корабль.

– По-моему, это вполне квалифицируется как выход в свет. Но вы, наверное, имели в виду более частые походы на кладбища.

Кабал сдержал привычное желание вступить в спор. Он представил, как их с мисс Бэрроу дискуссия накаляется настолько, что она вскакивает на стол и принимается кричать, тыкая в него пальцем: «Некромант! Некромант!». Поэтому он приподнял руку в примирительном жесте.

– Спокойно, мисс Бэрроу. Здесь не самое подходящее место, чтобы высказывать ваши взгляды на мою профессию.

В воцарившейся тишине он вдруг понял, что ему практически нечего сказать, поэтому позволил себе отвлечься на размышления.

– Вот интересно, почему на этом столе нет лампы?

Смена темы застала Леони врасплох.

– Лампы? Я-то думала, вы специально сели здесь, чтобы не пришлось смотреть на это убожество. На всех остальных столах лампы есть.

– Ошибаетесь. Вон там еще один без лампы. – Он не глядя махнул себе за спину, и Леони увидела, что Кабал действительно прав – в дальней части столовой расположился еще один неосвещенный стол. – Я выбрал это место, поскольку здесь свободнее. Я все думал…

Кабал поднял поднос, на котором стояли масленка и маленькие блюдца с джемами. На скатерти под ним оказалось аккуратное отверстие, край которого прострочили, чтобы не лезли нитки.

– Здесь явно должна быть лампа. В этом самом месте соединяются кабели и привинчивается конструкция.

Леони хмурилась и нетерпеливо ждала, когда Кабал закончит свои изыскания.

– Какое отношение настольные лампы имеют ко всему остальному?

– Не сами лампы. А отсутствие двух из них. Возможно, никакого, – закончил Кабал, но мысли его витали где-то далеко.

Леони Бэрроу достаточно знала о настоящих уголовных расследованиях и понимала, что энциклопедические знания о табачном пепле или любопытные случаи аллергии на шпинат у дворецкого редко имеют значение. Раздумья Кабала казались неважными, он просто потакал своим желаниям, и Леони запоздало сообразила, что на самом деле он вовсе не обращался к ней. Он просто проверял на ней свои теории, надеясь взглянуть на них под другим углом. Когда она заговорила, в ее голосе слышалось раздражение:

– Позвольте вернуть вас к более насущным вещам. Вы собираетесь доложить о состоявшемся ночью нападении?

Кабал моргнул – она напугала его, вырвав из собственных мыслей.