Джонатан Ховард - Иоганн Кабал, детектив [litres]

– Еще не решил. Мне не стоит привлекать внимание к своей персоне.

– Думаю, для этого уже слишком поздно. Представьте, что в ходе расследования капитан поймает того, кто напал на вас, и в ходе допроса выяснится, что этот человек вытолкнул вас с корабля в халате и тапочках. Капитан придет к вам и задаст очевидный вопрос: «Почему вы не сообщили мне, герр Майсснер, что вас пытались убить?» И что вы на это ответите? Что не хотели создавать лишние проблемы?

Кабал бросил на нее недовольный взгляд, но крыть ее доводы было нечем. Его первой инстинктивной реакцией было не вовлекать в свои дела посторонних, хотя бы потому что зачастую это приводило к смертному приговору.

– Довольно неловкая беседа получится.

Он поднялся.

– Так что вы ему скажете?

– Правду. По большей части.

Капитан Штен слушал его с таким выражением на лице, будто шел на стриптиз, а попал на лекцию по квантовой механике – ожидания уступили место недоумению. Ему никак не удавалось понять, что заставило Майсснера поднять часть коврового покрытия в коридоре.

– Вы полезли под ковер, потому как так вам было велено во сне?

– Нет. Во сне мое подсознание обратило мое внимание на некоторые факты, значения которых я не понимал.

– Кусок ковра?

– Неправильно расположенный кусок ковра. Да. С которым все было в порядке несколькими часами ранее, когда я проходил мимо.

Однако капитан не отступал и продолжал гнуть свою линию с решимостью человека, который пытается наколоть последнюю горошину на тарелке.

– То есть вы заметили, что прежде этот фрагмент лежал правильно?

– Да, но сделал это неосознанно. Капитан, у меня довольно сложные отношения с моим мозгом и тем, как он работает. Почему? Могу сказать вам…

Кабал собрался было поведать о том, как подсознание не раз спасало его от сверхъестественных существ, которые являлись из пораженного проказой загробного мира, бывшего их домом, и жаждали поглотить его душу, сожрать мозг, а потроха пустить на гуляш. Но в последний момент передумал – точно так же, как воздержался бы от фразы: «Кстати, капитан, я, между прочим, некромант. Так что вам бы лучше пристрелить меня прямо сейчас».

Вместо этого он произнес:

– Я мог бы рассказать вам о совершенно глупых вещах, которые в итоге создают полезные концепции, – вроде вытеснения… вулканизации. – Кабал попытался придумать что-то третье, но не сумел. – Джем. Но все это отступления от темы. Важно то, что я знал – ковер кто-то трогал, и я решил расследовать этот факт.

– А кто-то при этом попытался выбросить вас за борт. Эта часть мне понятна. Вы пошли на серьезный риск, герр Майсснер.

– Но откуда мне было знать, что кто-то соберется меня убить? – запротестовал Кабал. – Далеко не самое очевидное развитие событий.

– Я сейчас веду речь не о вашем призрачном убийце, сэр. Я говорю о том, что опасно забираться во внутренности большой машины, об устройстве которой вам ничего неведомо. Вас могло спалить, ударить током, расплющить. Куда серьезнее то, что вы могли нарушить работу механизмов судна, и оно потерпело бы крушение! Вы хоть на мгновение задумались об этом?

Естественно Кабал об этом не думал, за что упрекнул себя теперь. Однако он не собирался так просто спускать на тормозах разговор о «призрачном убийце».

– Давайте на время забудем о сценариях катастрофы, капитан. Я повторюсь: меня пытались убить. Я это не выдумал.

– Вы так утверждаете, но нападавший просто взял и испарился. Не очень-то походит на решительно настроенного убийцу.

– После того, как я ударил его ножом! – Внезапно повисла тишина. Кабал внимательно разглядывал лицо капитана. – Разве я не упомянул, что воспользовался ножом?

– Нет, не упомянули, – капитан с подозрением смотрел на Кабала. – Почему вы разгуливали по коридорам посреди ночи в пижаме и с ножом, сэр?

– Нужно было чем-то приподнять кончик ковра. В багаже у меня имелся перочинный нож – я вернулся за ним. Как правило, я не держу его под подушкой, если вы на это намекаете.

Объяснение не слишком успокоило капитана, но он не стал продолжать.

– Получается, нападавший ранен, верно?

– Да, я полоснул по запястью. Больше я ни до чего не смог дотянуться.

Казалось, впервые ответ устроил капитана. Он был человеком практичным, и если болтовня о привидевшихся тессерактах и фантомных убийцах раздражала его, то ранение звучало вполне конкретно.

– Наконец-то! Настоящие доказательства. Отлично, герр Майсснер. Я опрошу всех пассажиров корабля и членов экипажа с целью найти того, у кого повреждено запястье. Мы еще посмотрим.

Кабала раздирали противоречивые чувства. С одной стороны, он радовался тому, что нападавшего скоро отыщут. С другой, он оказался в центре чересчур пристального внимания, отчего ему становилось не по себе. Когда они достигнут Сенцы и придет время, нужно будет особенно тщательно спланировать пересадку на другой корабль. Прежде его беспокоило лишь то, что упрямая мисс Бэрроу сдаст его властям Сенцы. Но и тогда он вполне сумел бы справиться с ситуацией – пришлось бы провернуть пару маневров и все. Однако теперь к его тревогам добавился Штен. Ситуация усложнялась, а любые сложности могли привести к его гибели.

Любопытно, что предполагаемое убийство и попытка убийства на борту оказались событиями вполне благоприятными (ночные похождения Кабала вскоре стали предметом всеобщего достояния), потому как иначе поездка проходила бы неимоверно скучно. Долины исчезали за облаками по мере того, как «Принцесса Гортензия» набирала высоту, чтобы не столкнуться с горными пиками. Вид из окон салона стал довольно однообразным, и пассажиры вернулись к чтению и разговорам, чтобы скоротать время. Несложно представить, что при обычных обстоятельствах и в отсутствие газет небольшая библиотека на корабле оказалась бы главным развлечением. Однако сейчас люди собирались небольшими группками по два-три человека в гостиной и заговорщицким шепотом обсуждали события. А стоило кому-то войти, как тут же повисала тишина.

Точнее не кому-то, а Кабалу. Его вовсю обсуждали, полагаясь на скудную информацию о предыдущей ночи. Поэтому, когда он вошел, то лишь добавил гущи в тот жиденький суп слухов, который варился в салоне. Первыми подтянулись Роборовски – фрау Роборовски потащила за собой супруга, не выказывавшего особого энтузиазма.

– Герр Майсснер! Вы просто обязаны нам все рассказать! – потребовала фрау Роборовски, как только с расшаркиваниями было покончено. Она села на предложенное ей место и в ожидании уставилась на него совиными глазами, преисполненная внимания. Наверное, так выглядит человек, который наткнулся в словаре на слово «восторг», и ему стало интересно опробовать его на практике.