Джонатан Ховард - Иоганн Кабал, детектив [litres]

Внезапно перед ним предстал еще один источник несчастий. Герр Кэкон появился в столовой, огляделся, проигнорировал все пустые столики и без спроса уселся напротив Кабала. Несколько минут он высокомерно щелкал пальцами, после чего, завладев вниманием официанта, заказал ланч и приступил к серьезным делам – начал совать нос в чужую жизнь.

– Итак, – начал он с мерзкой ухмылкой. – Что там за история с попыткой вашего убийства, Майсснер, старина?

Кабал попытался придумать причину незамедлительно покинуть помещение – но увы, в голову приходила только убедительная, но неблагородная отговорка, что у него назначена срочная встреча с ватерклозетом. С тяжелым сердцем он поведал Кэкону о покушении.

Только завершив рассказ, Кабал вдруг с удивлением понял, что за все время Кэкон прервал его лишь дважды, и оба раза вопросы были вполне разумными. Но теперь напряженное выражение на лице Кэкона разгладилось, и он вновь превратился в придурковатого позера, каким казался до сих пор.

«Слезы Астарота, ну почему в этой жизни все не может быть легко и просто?» – подумал Кабал.

Черствый наблюдатель вполне мог бы заметить, что, вступив на путь некроманта, который предполагал общение с демонами, выкапывание и возвращение к жизни (точнее ее подобию) мертвых, едва ли стоит жаловаться, когда ситуация усложняется. Однако даже по этим меркам казалось несправедливым, что совершенно незамысловатая кража книги превратилась в обрушившийся на него хаос из политики, убийств, обмана и тайн.

Если бы Кабал представлял, что происходит, он бы так не возражал. Хотя нет, враки. Он возражал бы точно так же, будь у него в руках краткая сводка под названием «Что происходит». Он, наверное, даже возражал бы еще больше, ибо мотивы происходящего были бы четко изложены в формате списка, а их ничтожная, несостоятельная природа оказалась бы разоблачена. Кабал, славившийся тем, что не играет в азартные игры, не задумываясь поставил бы на то, что здесь замешана политика. Всякие ничтожные, несостоятельные делишки часто были завязаны на политику, а Миркарвия, похоже, источала всю эту грязь.

Ну а где политика, там ложь и обман. Кабала вдруг охватило чувство, будто его облапошили – Кэкон мог оказаться совсем не Кэконом: запредельно раздражающий человек мог появиться на свет не в результате жизненных тягот и давления сверстников, а выйти из-под пера клерка в офисе секретной службы. Кабал предположил бы, что «Кэкон» на самом деле сотрудник миркарвианской разведки. Но за безопасность отвечал Марша́л – и Кабал ни за что бы не поверил, что хороший исполнитель стал бы работать на кого-то вроде графа, который действует по методу «выбей дверь и пристрели всех в кровати».

Кабал с трудом заставил себя прекратить строить догадки. Секундной перемены в лице Кэкона ему оказалось достаточно, чтобы мелкий надоедливый человечек превратился из зануды в супершпиона. Вероятность того, что Кэкон был тем, кем казался, никуда не исчезла, пусть он и проявил неожиданный интерес к подлинному преступлению. Последняя мысль позабавила Кабала; если мисс Бэрроу будет доставлять ему неприятности, достаточно сообщить Кэкону, что она учится на криминалиста, и тогда уж он не оставит ее в покое до конца путешествия.

Нет, не совсем верно. Вояж должен был завершиться в Катамении. А Кабал планировал пересесть на другой корабль в Сенце, где сойдет и Леони Бэрроу. Из того, что он знал, в Катамению вообще редко отправлялись в отпуск. В связи с чем вставал вопрос, зачем остальные пассажиры туда летят.

Миркарвия, Сенца, Катамения. В длинной истории этих стран всегда хватало необычайных характеров и кошмарных персоналий. Вроде бы маленьким странам положено взращивать маленьких людей, однако эти крохотные нации, не моргнув глазом, выпустили на мировую сцену гениев, которые, правда, частенько могли все разрушить. Эти люди… эти великие люди строили на крови империи, которые обращались в пепел, стоило судьбе отвернуться от них. Кабал ненавидел каждую частичку этих личностей. Если бы он мог все изменить, то миром правила бы научная меритократия. Политика и экономика были слишком сложными для одурманенных голов политиков.

Обо всем этом Кабал думал, лишь бы только не слушать речи Кэкона. Не важно, был Кэкон феноменальным занудой или секретным агентом, притворяющимся феноменальным занудой, в итоге все равно приходилось разговаривать с феноменальным занудой. Кабалу он уже феноменально наскучил. В данный момент Кэкон как раз подходил к концу длинного списка.

– Простите, герр Кэкон, но меня ждет работа, – Кабал поднялся из-за стола. – Мне необходимо подготовить четвертый проект одной бумаги, касающейся вопроса передачи сельскохозяйственных угодий, а из-за происшествия с месье ДеГарром и прочих событий я совершенно выбился из графика. Еще раз прошу меня извинить…

И, прежде чем Кэкон успел вставить хоть слово, Кабал зашагал прочь.

Вернувшись в свою каюту, он принялся планировать, каким образом завтра совершит побег из аэропорта Сенцы. Насколько он понимал, на какое-то время корабль задержат, чтобы прошерстить судно в поисках того, что может даже малейшим образом считаться военной помощью Катамении. Мисс Бэрроу, несомненно, при первой же возможности оповестит сенцианские власти, и его тут же арестуют.

Кабал проиграл в голове возможную цепочку событий. Мисс Бэрроу покидает корабль, как только представляется случай, и разоблачает его сенцианским властям. Таможенники или отряд полицейских поднимаются на борт и арестовывают его. Лишают свободы, судят и отправляют в тюрьму, при учете хорошего поведения, на срок в… вечность. Не лучшая перспектива.

Второй вариант – она разоблачает его сенцианским властям, которые пытаются его арестовать, но сталкиваются с капитаном Штеном. Тот заявляет, что герр Майсснер – гражданин Миркарвии, а посему им стоит держать свои грязные сенцианские лапы подальше от него. Эта версия нравилась Кабалу куда больше, но теряла свою привлекательность, стоило продолжить выстраивать события. Сенцианцы потребуют доказательств. Штен отправить телеграмму в Кренц, запрашивая подтверждение личности. Кренц ответит, что государственный служащий Майсснер был обнаружен в состоянии овоща в аэропорту, и кстати, нет ли случайно среди пассажиров некроманта Иоганна Кабала, который, как оказалось, внешне очень походит на Майсснера и разыскивается за преступления против государства?

Следующий час Кабал рассматривал другие альтернативы и варианты альтернатив – каждая заканчивалась тюремным сроком или смертью. Единственным выходом из огненного кольца был шаг назад, который гарантировал бы, что мисс Бэрроу не покинет корабль как можно скорее и не сдаст его сенцианским властям.